ие на то, что основной упор делался на вопросы собственно перестройки. Кадровая политика осталась на заднем плане.
Значимость этого Пленума в том, что на нем впервые были сформулированы семь принципов перестройки. Вот они.
«Перестройка — это решительное преодоление застойных процессов, слом механизма торможения, создание надежного и эффективного механизма ускорения социально-экономического развития общества. Главный замысел нашей стратегии — соединить достижения научно-технической революции с плановой экономикой и привести в действие весь потенциал социализма.
Перестройка — это опора на живое творчество масс, это всестороннее развитие демократии, социалистического самоуправления, поощрение инициативы, самодеятельности, укрепление дисциплины и порядка, расширение гласности, критики и самокритики во всех сферах жизни общества; это высоко поднятое уважение к ценности и достоинству личности.
Перестройка — это неуклонное повышение роли интенсивных факторов в развитии советской экономики; восстановление и развитие в управлении народным хозяйством ленинских принципов демократического централизма, повсеместное внедрение экономических методов управления, отказ от командования и администрирования, обеспечение перехода всех звеньев экономики на принципы полного хозрасчета и новые формы организации труда и производства, всемерное поощрение новаторства и социалистической предприимчивости.
Перестройка — это решительный поворот к науке, деловое партнерство с ней практики в целях достижения высших конечных результатов, умение поставить любое начинание на солидную научную основу, готовность и горячее желание ученых активно поддерживать курс партии на обновление общества; одновременно это и заботы о развитии науки, росте ее кадров, их активном участии в процессе преобразований.
Перестройка — это приоритетное развитие социальной сферы, все более полное удовлетворение потребностей советских людей в хороших условиях труда, быта, отдыха, образования и медицинского обслуживания; это постоянная забота о духовном богатстве, культуре каждого человека и общества в целом; это способность сочетать решение масштабных, кардинальных проблем жизни общества с решением текущих вопросов, волнующих людей.
Перестройка — это энергичное избавление общества от искажений социалистической морали, последовательное проведение в жизнь принципов социальной справедливости; это единство слова и дела, прав и обязанностей; это возвышение честного высококачественного труда, преодоление уравнительных тенденций в его оплате, потребительства.
Конечная цель перестройки, думается, ясна — глубокое обновление всех сторон жизни страны, придание социализму самых современных форм общественной организации, наиболее полное раскрытие гуманистического характера нашего строя во всех его решающих аспектах — экономическом, социально-политическом и нравственном».
Еще раз обращаю внимание: в январе 87-го сказано! Поэтому словесной мишуры в этих постулатах — с избытком. Все эти «решительные повороты», «полные удовлетворения», «неуклонные повышения», «всемерные поощрения» или «активные участия» — все эти клише перекочевали из еще не перестроившегося трибунного лексикона. Ну да не в лексике дело. Громкие фразы, призывы и лозунги были всегда в нашем идеологическом арсенале — в большей или меньшей мере. Они призывали народ к какой-то цели. Сейчас нет ни цели, ни лозунгов, ни идеалов. Не будешь же выкладывать камешками на обочине железной дороги: «Назад к капитализму! Счастливого пути!»
Суть всех семи «постулатов» и сегодня кажется мне абсолютно верной для времени, которое я определил бы словом «Начало». Именно так, с заглавной буквы. Уберите эти слова-лозунги и оцените их суть: они и впрямь покажутся действительно прогрессивными по сравнению с до-андроповскими временами.
Один из основных мотивов моей книги — предательство перестройки, и, естественно, у читателя возникает вопрос: что же предано? Преданы идеи перестройки, которые дословно здесь процитированы из материалов уже далекого сейчас Пленума.
Да, были в этих постулатах и внутренние противоречия: плохо представляю, как совместить всегда жесткие принципы демократического централизма с отказом от командования и администрирования. Были попытки заидеологизировать то, что этому не поддается, — «социалистическая предприимчивость». Конечно, в то время мы верили в эту «предприимчивость», то есть активизацию деятельности предприятий и людей в рамках социалистического общественного строя. Есть в тексте доклада свойственная всякому началу робость. Провозглашенная «гласность» еще не развернулась настолько, чтобы отказаться от привычных терминов. Но и нынче, как я уже заявил, подписываюсь под каждым из семи постулатов!
Прошу обратить внимание, что я говорю о перестройке во всех сферах жизни: в политике, экономике, идеологии, культуре. У меня будет еще возможность подробно высказаться по экономическим и идеологическим проблемам перестройки, получившим официальное признание на этом Пленуме. Сейчас же продолжу тему ее политической составляющей.
Доклад вновь поставил передо мной вопрос о трактовке понятия «перестройка»: революционная это ломка или совершенствование созданного? Думаю, что само это слово говорит о его сущности — перестраивать можно только построенное, а не разрушить до основания, а затем…
Наша новейшая история имеет, к сожалению, большой опыт разрушения. После революционной бури 1917 года лишь голоса некоторых трезвомыслящих лидеров остановили глобальное уничтожение всего и вся. Мы могли лишиться не только дворцов, усадеб, храмов, библиотек, памятников, но и великих русских писателей — Пушкина, Достоевского и еще многих и многих мыслителей и художников. А разве высылка пароходом в 22-м году около двухсот лучших философов, ученых, представителей интеллигенции того времени не обеднила нас? Хорошо, что все больше и больше их возвращается к нам через десятки лет в виде философских и других трудов. Многое, о чем они писали в те далекие годы, оказалось пророческим.
Мне, рассматривавшему перестройку как эволюционный и бесконечный процесс, со своими четкими этапами, приходилось вести частые дискуссии с теми, кто говорил о каком-то сроке перестройки и о возможности ее завершения. Но, оказывается, у архитекторов перестройки, а это звание с удовольствием носили Горбачев и Яковлев, были такие конечные планы. К сожалению, не только я, но и большинство населения страны было обмануто.
Как видит читатель, в каждом пункте постулатов перестройки есть слово «социализм». И, подписываясь под всеми семью принципами, я подписываюсь и под этим словом, под идеями социализма. Но нельзя было однозначно в полной мере отождествлять с этими идеями построенное нами общество, а тем более — характеризовать его как «зрелый», «развитой» и т. д. социализм. Ведь социализм без демократии — это нонсенс. На протяжении веков в мечтах человечества он, социализм, воспринимался именно как общество социальной справедливости, которая непременно включает в себя равные права всех членов общества, что и привлекало к этой идее разум и сердца поколений, определяло политическую волю и практические действия гигантских народных масс. И прав был Ленин, говоря, что «социализм и демократия неотделимы», что «победоносный социализм необходимо должен осуществить полную демократию».
За общество социальной справедливости веками боролись лучшие умы человечества, миллионы и миллионы людей гибли в гражданских войнах, тысячи и тысячи — в тюрьмах, на каторге, шли на эшафот. Даже в страшные, трагические сталинские времена обреченные на смерть и мучения считали, что их уничтожают люди, предавшие идеи социализма, его идеалы. И христианская религия, заповеди Моисея — с одной стороны, гонения на верующих — с другой — должны быть зачтены в поиск нового, справедливого общества. Можно ли после этого считать идеи общества социальной справедливости величайшим заблуждением человечества?
Меня поразили высказывания Папы Римского Иоанна Павла II в интервью 1993 года о том, что в марксизме есть «зерно истины». Поразили потому, что вряд ли кто-либо причислит Папу к апологетам социализма и коммунизма. Приведу только отдельные фразы из этой беседы:
«Сторонники разнузданного капитализма в любой форме игнорируют добрые деяния, совершенные при коммунизме: борьбу с безработицей, заботу о бедных».
«Коммунизм заботился о социальной сфере, в то время как капитализм в основном культивировал индивидуализм».
«Я считаю, что истоки многочисленных серьезных общественных и человеческих проблем, над решением которых бьются Европа и весь мир, коренятся в действиях вырождающегося капитализма. Разумеется, нынешний капитализм сильно отличается от капитализма времен Льва XIII. Он изменился, и во многом благодаря социалистической идее… Но в некоторых странах мира капитализм остался в своем «диком» состоянии, почти как в прошлом веке».
Не хочу идеализировать социализм — тот, который был построен. Чрезмерное огосударствление привело к печальным последствиям: резко ослабла, а во многом вообще исчезла личная инициатива; гражданская инертность и пассивность стали неотъемлемой его чертой. Искоренение этих и некоторых других отрицательных явлений в построенном в нашей стране обществе и было, на мой взгляд, одной из основных целей перестройки.
Нужно сказать, что организаторы антисоциалистического переворота и появившиеся в результате него новые российские власти долго таили в секрете свои замыслы. Даже после уничтожения Советского Союза примерно два года наблюдался какой-то непристойный политический блуд. Явно боясь потерять свое политическое влияние, они ни разу, по-моему, не выдавили из себя никакой характеристики своих подлинных целей. Но настало время, и тогдашний главный советник лидера, неистово жестикулируя руками, объяснил нам по телевидению, что мы строим… «переходный период». Сделаем скидку на интеллект советника, умудрившегося родить столь нелепую формулу «строительство… периода». Но как не вспомнить мудрое изречение, что дороги, которые никуда не ведут, заводят дальше всего.