Все, что было тогда сказано, я готов повторить и сейчас. Видимо, мое поколение было так воспитано: довести дело до конца, не сдаваться, не ломаться перед трудностями, исчерпать все возможности — и лишь потом уходить. Кстати, в дни, когда я заявил журналистам о своей возможной отставке, в Совет Министров пришло множество телеграмм с точно такими же требованиями: не сдаваться. И требовали этого не только мои ровесники, но, что особенно радовало и вселяло надежды на лучшее будущее страны, и молодые совсем: подождите, не уходите, не бросайте начатое…
Все равно пришлось бросить. Вынудили.
Оглядываясь назад, анализируя происшедшее, я прихожу к однозначному выводу: мы были правы. Нас объявили консерваторами, а мы были нормальными, здравомыслящими людьми, болеющими за дело, за народ и страну.
Мое Правительство уходило из этой битвы достойно, не сломленным, с верой в свои идеалы. Жизнь подтвердила нашу правоту.
Одна пожилая женщина, узнав меня на улице, невольно выразила, по-видимому, мысль многих: «Николай Иванович, почему вы нас тогда не убедили?!»
Этот горький вопрос нужно задавать, по-моему, в первую очередь психологам. Потребовалось несколько тяжелых и горьких лет, чтобы пелена у людей — с глаз, душ, с разума — сошла, чтобы они услышали то, что говорилось им в недалеком и вместе с тем вдруг ставшим таким далеким прошлом.