10.05. Болота
…Мир был заключен в прорезь прицела. Нет больше ничего. Есть только прорезь с черным провалом мушки. Провалом, который в мгновенье может решить судьбу тех, кто сам, не ведая того, попал в него. Стоит только надавить пальцем… И ты уже царь и бог, властитель жизни и смерти всех, кто идет по болотной тропе. И вот одно легкое движение спускового крючка – и вся твоя вселенная, в которой ты властелин, – прах! Властелином твоей вселенной оказывается другой. Всего на сотую долю секунды. Но этого хватает, чтобы: твое сердце судорожно вздрогнуло и навсегда замерло. Подумай! Пока еще есть у тебя жизнь!..
Кравец усмехнулся. Он давно заметил, в сложные минуты его тянет на лирику! Все много проще. Просто начинается азартная игра в покер. Кравец легонько повел стволом по фигурам идущих по тропе. Семеро. Но трое здесь не в счет. Они уже в проигрыше, хотя пока и не подозревают об этом. У остальных есть козыри. Правда, у каждого свои. Чеслав в любом случае не будет проигравшим. Проиграет он, остальным тоже выигрыша не видеть. Без него быстро за кордон не получить свое. Паныч? Тоже не в счет. Он не играет – подыгрывает отцу. Но реальной опасности не представляет. Этот байстрюк из НКВД – третий. Вот уж игрок! Никто и не думал, насколько крупные козыри в его колоде. Не хватало еще показывать ему проход через границу. Да и там предстоит встреча с Ланге… Такое соседство Кравцу совершенно не нужно. Ага, вот и пан пулковник собственной персоной. Прекрасно…
У него в запасе всего один выстрел. Сразу не определят, откуда стреляли. Болото и звук искажает. А после – догоню!
Кравец покусал тонкий ус. У него не было точного плана действий. Цель была. А достигать он ее будет стремительно и теми путями, которые предоставят ему обстоятельства. Но прежде всего – сопляк! Потом – разговор с Барковским. Он зажмурил на секунду глаза, давая им отдохнуть. Потом снова припал к карабину. Повел стволом. Теперь уже по спинам идущих по тропе. Вот и пиджачок этого лайдака. Вот сюда, прямо в левую лопатку. И кровавой точкой закончится комедия болот. Каждый из них думает, что самые сильные козыри у него. Но все они забыли о «джокере», который может быть и самой младшей и самой старшей картой. А «джокер»-то он, Кравец! Вот теперь его время пришло. Последняя взятка его! А исчезнет этот сопливый энкавэдист, можно пулковнику выложить свои аргументы. Очень неплохие…
Мушка словно приклеилась к спине третьего. Кравец загадал. Когда им останется два шага до гнилой колоды, он выстрелит. НКВД так и не узнает, куда делся их человек. Ушел порисовать ночью в церковь – и все…
Шаг, еще шаг… Пора! Кравец затаил дыхание, палец начал медленно давить на спусковой крючок. И в этот момент спину третьего закрыла другая спина, обтянутая тонким сукном дорогой шинели. Кравец снял палец со спускового крючка и отер пот. «А почему, собственно, нет? Вон как он гордо вышагивает, не от красных удирает, а на светский прием собирается. И с этим можно договориться? А потом зачем? Делиться зачем? Тайна-то ему известна!» Чтобы разбогатеть, ему нужен медальон. А снять его лучше с мертвого.
Кравец снова медленно повел стволом, аккуратно совместил прорезь прицела с мушкой и решительно нажал на спуск…
10.07. Болота
…Полковник навалился как глыба. Алексей не устоял на ногах, и они свалились в болотную грязь. Остальные бросились на землю и начали стрелять. Стреляли просто так. Понять, где противник, не мог никто.
«Наши, – подумал Алексей. – Хотя, если это погоня, то почему нет больше выстрелов?»
Выбраться из-под полковника сразу не удалось. Лицо Барковского было совсем рядом. Побледневшее, с закатившимися глазами. Он с хрипом дышал, на губах пузырилась розовая пена. Наконец, Алексею удалось перевернуть его.
К ним подполз Чеслав. Он махнул рукой, подзывая Владека… Сам рванул ворот мундира у раненого, нетерпеливо полоснул по шинели кинжалом и припал ухом к груди.
– Жив, – выдохнул он, – легкое пробито…
Остатки банды уже заняли круговую оборону, настороженно поводя стволами по зарослям, готовые в любую минуту начать отстреливаться. Стало тихо.
Чеслав посмотрел на лежащего пана, на Владека, который сидел беспомощно около него, осторожно касаясь лица и тихо приговаривая:
– Папа, папа, – Владека Чеславу было жалко. Хороший парень, а без пяти минут сирота. К полковнику жалости не было. Чеслав его не любил, хотя и тщательно скрывал это.
Он оттеснил Владека и завертел пана как куклу, умело перетягивая бинтом рану. Барковский застонал.
– В спину его стукнуло… Выходного нет. Погоди, сейчас закончу перевязывать… Может, обойдется.
Бандиты были настороже. Но уже стали потихонечку вставать. Кто стрелял, никто так и не понял. «Шальная», – сказал чей-то голос. На шальную эта пуля была мало похожа.
– Понесем его… Пока живой… Может, успеем выйти. А там – как бог даст… – Чеслав закончил перевязку и встал.
Оглянувшись, он увидел Алексея. Взгляд его был тяжелым и недобрым. Он наклонился к Владиславу и что-то тихо спросил. Не поднимаясь с колена, молодой Барковский махнул рукой и коротко приказал. Чеслав шагнул к Алексею, держа в руке широкий кинжал, которым только что разрезал шинель пана.
Алексею стало не по себе. «Что же это? Конец?» Тяжелая рука Чеслава ухватила его за ворот, сдавливая дыхание.
Алексей резко рванулся вбок и вниз. Куртка с треском разорвалась. Он упал Чеславу под ноги и толкнул его, что было сил. Чеслав, не ожидая такого, перелетел через него и грузно рухнул в холодную болотную жижу.
Алексей перекатился и, быстро вскочив, прыгнул к бандиту, который, стоя неподалеку на коленях, поправлял ремень.
Удар головой. Бандит, схватившись за лицо, упал. Автомат. Сильный прыжок. Алексей уже укрылся за колоду, лежавшую сзади поперек тропы. Все произошло так быстро, что никто не успел понять, в чем дело. Вдруг сзади стеганул еще один выстрел. – Красные! – истошно завопил кто-то. И, словно подтверждая это, недалеко застучал пулемет, зачастили винтовки..
«Наши, – подумал Алексей, – заслон уничтожают. Скоро будут здесь. Надо этих задержать».
Алексей сам себе поставил новую задачу, которую ни с Астаховым, ни с кем другим не оговаривал. Он должен заставить залечь остатки банды и не дать им уйти до прихода наших.
Он передернул затвор и полоснул очередью по тропе. Поднявшийся было Чеслав снова упал, вжимаясь в зловонную жижу. Пули с чмоканьем ушли в грязь перед его носом…
Автомат в руках Алексея дрожал, словно пытался освободиться.
Один из бандитов, задергавшись, чуть приподнялся, но снова распластался. «Готов», – радостно отметил Алексей. Но тут же ему пришлось спрятать голову. По трухлявой колоде, за которой он лежал, застучали пули.
– Высунуться ему не давайте! – услышал он голос Чеслава.
Алексей чуть отполз в сторону. Попытался выглянуть из-за колоды. И тут же его обдал веер грязи от пуль. Тут его надежно стерегли. Он пополз ближе к болоту. Попал в какую-то колдобину, полную вонючей воды.
Он осторожно выставил автомат и, поймав на мушку конфедератку, дал короткую очередь. Фуражка подпрыгнула и ткнулась вниз. Перед ней вдруг появилась рука, которая судорожно начала рвать и мять мох. Постепенно движение пальцев замедлилось, рука замерла…
Алексей приподнялся, чтобы выползти из ямы…
Выстрела он не услышал. Тяжелое и тупое гулко стукнуло по груди, и она словно раскололась. Яркий мир завертелся волчком, сливаясь в призрачные пятна и темнея. «Слепну?» – успел удивиться Алексей.
Бандиты поднялись с земли.
Барковский-младший распорядился:
– Для верности еще пару очередей всадить!
– И так – падаль… Торопиться надо… – заворчал было Чеслав.
– Я сказал! – отрезал Владислав.
Чеслав и Кравец, укладывавшие полковника на шинель, переглянулись. Можно было подумать, что это сам вельможный «пан пулковник» отдал приказ. Но полковник лежал на земле с розовой от крови пеной у рта.
Кравец появился незаметно, во время перестрелки. Он вылез откуда-то сбоку, грязный, заляпанный бурыми пятнами и каким-то пухом. Чеслав помнил распоряжение Барковского. Но стоит ли выполнять приказ почти неживого пана? И так еще двое лежат в болотной жиже, убитые этим лайдаком. Сейчас и Кравец пригодится. Кравец любовался делом рук своих. Он был доволен. Удачный день: девка готова, пан вот-вот богу душу отдаст. Жалко только, забыл сделать поправку – стрелять-то пришлось над водой. И этого циркача ловко завалил. В шуме перестрелки его карабин никто и не услышал. Здесь-то он поправку сделал.
Одно плохо – прекратилась стрельба там, где был заслон. Зато стал слышен собачий лай.
Бандиты засуетились. Чеслав мотнул головой в сторону Алексея.
– Марек, добей…
Вместе с Кравцом они подняли на шинели полковника и быстро зашагали по болотной тропе.
Марек остановился в раздумье. Потом, осторожно выбирая места посуше, начал двигаться к неподвижному телу Алексея. Лай приближался.
Шаги уходивших стали едва слышны. «Так и потеряться можно, – испугался Марек. – А этот все равно мертвей мертвого». Злобный лай собаки раздался совсем недалеко. Бандит, резко развернувшись, выстрелил туда и побежал догонять своих.
Куда они свернули? Туда? Или в эту сторону? Дьявол, ничего не видно за кустами!
Марек взял поудобнее карабин и прыгнул на кочку. Но та вдруг медленно поехала в сторону, переворачиваясь вверх белесыми корешками болотных трав. Вместо тверди Марек почувствовал бездонную пустоту. Он еще ничего не успел понять. Холодная, тухлая вода разом намочила одежду, сделав ее страшно тяжелой. И, только окунувшись с головой, он осознал, что происходит. Ему еще удалось чуть вынырнуть. Попытался крикнуть, но из горла вырвался только жалкий и тонкий всхлип. В последней отчаянной попытке спастись он схватился за коварную кочку. Но она неторопливо начала переворачиваться, закрывая собой человека. Вода вспучилась пузырями, на секунду мелькнула рука, и болотная ряска сомкнулась, стягивая и успокаивая гнилую воду. И только предательская кочка качалась, словно кивая и сожалея о сделанном…