Бхагаван улыбнулся и сказал очень тихим и глубоким голосом: „Джагадиша, оставь свой страх и послушай. У тебя должна быть бхавана (умственное убеждение и отношение), что ты – солнце. Начни делать джапу молитвы сурьосми (я – солнце) с уверенностью, что это действительно так. Скоро ты увидишь результат. Ты сам станешь сурья сварупой, то есть будешь обладать качествами солнца. И тогда может ли солнце ощущать жару от солнца?“
Я последовал этому наставлению Бхагавана и начал повторять мантра-джапу солнца, потому как не представлялось иного способа спастись от жары. В скором времени я почувствовал эффект джапы. Жара сделалась не столь мучительной, и в конце концов вместо жары я стал ощущать приятную прохладу. Когда жжение уменьшилось, я обнаружил, что могу быстро идти рядом с Бхагаваном. К тому времени, когда мы достигли Скандашрама, я обнаружил, что мои ноги ничуть не обгорели, поскольку я продолжал мантра-джапу до самого конца прогулки.
Позже я с удивлением обнаружил, что эффект повторения этой мантры остался со мной навсегда. Хотя я больше не читаю ее, тем не менее я больше никогда не страдал от жары. Теперь я могу даже летом ходить босиком по улицам такого города, как Бомбей».Безымянный
Однажды в холл Шри Раманашрама вошла пожилая женщина. Поклонившись Шри Бхагавану, она дала ему листок бумаги. Я предположил, что на нем была написана молитва или какое-то прошение, потому что многие преданные имели обыкновение так возносить свои молитвы или о чем-либо просить Шри Бхагавана. Однако в этом случае дело, оказалось, было совершенно в другом.
Эта старая женщина жила в городе в обветшалом храме и нуждалась в деньгах, чтобы восстановить его. С этой целью она нашла кого-то, кто подготовил ей проект обращения за денежными средствами. Чтобы легче было собрать необходимую сумму, ей пришла мысль, что обращение должны подписать выдающиеся люди города. Она приехала в ашрам за подписью Шри Бхагавана во главе обращения, того самого листка бумаги. Шри Бхагаван прочитал его и возвратил ей, не произнеся ни слова.
«Моя работа будет сделана, если Вы всего лишь поставите свою подпись в этом обращении», – сказала старая женщина, убеждая его подписаться.
Шри Бхагаван ответил: «Всем известно, что я никогда ничего не подписываю».
Она не желала принимать отказ, продолжая настаивать, чтобы он подписался, но заставить его изменить свое решение так и не смогла.
Наконец Шри Багаван сказал ей: «Да, да, Вы хотите, чтобы я подписал Ваше обращение, но как может подписываться тот, у кого нет имени? Каким именем подписываться?»
Старуха была озадачена. Что Шри Бхагаван имел в виду, говоря, что у него нет имени? Разве «Шри Рамана Махарши» не его имя? Так как все знали его под эти именем, почему он не мог написать эти три слова на ее бумаге?
Поскольку понять значение ответа Шри Бхагавана она не могла, то упорствовала в своей просьбе подписаться. Шри Бхагаван оставался непреклонным и продолжал молчать. Через некоторое время женщина оставила свои попытки и покинула холл, так и не получив подпись Шри Бхагавана.
Охотники за автографами часто появлялись в ашраме и просили Шри Бхагавана написать что-нибудь в их альбомах с автографами. Шри Бхагаван давал всем им тот же ответ: «Пусть подписывается тот, у кого есть имя. Здесь [имея в виду себя] нет никакого имени. Какая же тогда может быть подпись?»
Попытаемся же понять смысл этого утверждения Шри Бхагавана. Известно, что он достиг божественного состояния, где нет имен, еще в Мадурае, в возрасте шестнадцати лет, потому как в его записке, оставленной семье, не было никакой подписи. В ней говорилось:
«Я, в поисках своего Отца, по Его воле, отправляюсь из этого места. Это приступает к добродетельному начинанию. Так что из-за этого никто не должен горевать; и не нужно тратить деньги на то, чтобы найти это. Ваш взнос за обучение в колледже еще не заплачен. Две рупии прилагаются.
Так ________________
Вместо подписи была просто горизонтальная линия *. Не осталось никого, кого можно было бы назвать по имени.
* Комментируя отказ Бхагавана подписать его прощальную записку, Б. В. Нарасимха Свами пишет («Самореализация», 1985, стр. 31) следующее.
Подпись могла бы быть от Венкатараманы, которым он был прежде. Но в этом случае личность, которая начинает [письмо] с «Я», растворяется в «это» в последующих строках, и в завершении, очевидно, в то время и в том месте не осталось того, кто мог бы подписать письмо. Чувство личности забыто, испарилось или, во всяком случае, слишком истончилось, чтобы давать право на подпись или побудить к тому, чтобы подписать письмо.
В ноябре 1936 года («Беседы со Шри Раманой Махарши», беседа № 281) Бхагавана спросили: «Почему Вы не ставите свою подпись?»
Он ответил: «Автор “Самореализации” дал свой ответ на этот вопрос. Кроме того, под каким именем меня должны знать? Сам я не знаю».
Довольно странно при этом, что он никогда не был против того, чтобы написать свое имя, когда правил корректуру или вставлял замеченные им пропуски в печатных текстах. Это, однако, нельзя считать подписями. Подпись означает, что человек связывает себя с определенным именем. Этого Бхагаван никогда не делал.
В то время, когда была написана эта прощальная записка, его знали как Венкатарамана, но когда он обосновался у лотосных стоп Шри Аруначалы, это имя отпало, потому что он никогда не называл никому своего первоначального родового имени. Так что некоторое время у него вообще не было имени. Постепенно, когда люди стали контактировать с ним, он стал известен под различными именами в разное время: Бала Санньясин, Бала Йоги, Кумара Свами, Кумара Тапасви, Гурумуртам Свами, Брахмана Свами. Таким образом, в период с 1896 года до 1907 ему было дано много имен. Но что касается его самого, он не принимал ни одно из них.
В 1907 году известный йог Ганапати Муни приехал, чтобы выразить свое почтение стопам Шри Бхагавана. После того как Шри Бхагаван и его упадеша произвели большое впечатление на Ганапати Муни, тот навел справки и узнал, что его настоящее имя было Венкатарамана. Ганапати Муни решил переименовать его в «Бхагавана Шри Раману Махарши», где составляющая «Рамана» – уменьшительная форма Венкатарамана. С этим именем в итоге согласились все остальные преданные. Но сам Шри Бхагаван не принял и его. Для него Атман была безымянным и бесформенным. Его не заботило, что люди дают ему множество имен.
Безмолвие
Языком Шри Бхагавана было безмолвие. «Речь», передаваемая посредством этого безмолвия, была полна удивительной силы, как показывает следующая история.
Когда Бхагаван жил в пещере Вирупакша, к нему на даршан пришли окружной сборщик налогов со своим заместителем. Преклонившись перед Шри Бхагаваном, сборщик начал подробно рассказывать о всех садханах, которые он осуществил, и всей духовной литературе, которую он прочитал. В конце своей речи он признался, что, несмотря на все это, покой был так же далек от него, как и прежде.
Как только он закончил, его заместитель начал рассказывать свою историю. Она была такой же длинной. Эти два рассказа заняли довольно много времени, но Шри Бхагаван не прервал их ни разу.
Он продолжал хранить молчание даже после того, как оба рассказа закончились. Устав ждать ответа, сборщик выдал еще одну длинную речь. Шри Бхагаван молча слушал и, когда речь закончилась, продолжал молчать.
Сборщик, естественно, был весьма обескуражен неотзывчивостью Шри Бхагавана.
Он сказал огорченным тоном: «Мы так много рассказали Вам, а Вы вообще не открываете рот. Пожалуйста, скажите что-нибудь. Что угодно, хоть чуть-чуть».
Шри Бхагаван, наконец, заговорил с ними: «Все это время я говорил на своем собственном языке. Что я могу поделать, если вы не слышите его?»
Сборщик налогов был человек умный, хорошо сведущий в духовных вопросах. Он уловил смысл загадочного ответа Шри Бхагавана. Внезапно охваченный чувством преданности, он пал в ноги Шри Бхагавану и прочел санскритский стих из «Шри Дакшинамурти Стотры», написанной Шанкарачарьей:
«Взгляните не это чудо под деревом баньяна! Ученики седы и стары, а Учитель – юноша цветущий. И пусть речь Учителя – простое безмолвие, учеников сомненья все разрешены!» [90]
Тогда оба посетителя оставили свои рассказы и расспросы и предпочли вместо этого сесть перед Шри Бхагаваном в молчаливом созерцании. Получив умиротворение, за которым пришли, они ушли довольными.
Величие безмолвия как способа наставления передает диалог на эту тему, произошедший между Шри Бхагаваном и одним преданным. Хотя он случился в другой ситуации, он может послужить комментарием относительно встречи Шри Бхагавана и этих двух чиновников.
Вопрос: Какие плоды обретаются с помощью мауны (безмолвия)?
Бхагаван:Антара мауна (внутреннее безмолвие) – это просто самоотдача, что означает жизнь без чувства эго.
В: Каково значение мауны?
Б: Состояние за пределами речи и мысли называется мауной. Это – дхъяна (медитация) без умственной деятельности. Дхъяна означает управление умом; глубокая дхъяна означает непрерывную речь.
Безмолвие – это вечная речь, то есть бесконечный ее поток. Когда мы говорим, этот поток прерывается, потому что слова являются препятствием этой речи безмолвия.
Люди могут часами слушать беседы и могут чувствовать себя счастливыми от этого, но так и не стать лучше. Но безмолвие, вечная речь, увеличивает благоденствие всего человечества. Мауна означает лишь «искусство речи». Устные беседы не обладают качеством безмолвия. Безмолвие – вечный, свободный поток речи. Это – высший язык *.
* Это изложение высказываний Бхагавана разного времени. См. например следующие цитаты, взятые из «Быть тем, кто ты есть», изд. 1992 г., стр. 102–104: