Она стала вспоминать, что говорил Глин о взаимном доверии, единой семье драконов и как сделать мир безопасным для каждого. Подняла голову… И бросилась за Хамелеоном, который уже собирался улизнуть. Преградив отцу путь, крикнула:
– Вот дракон, о котором я говорила, ваше величество!
Королева приняла их в дворцовой библиотеке. Здесь было тихо и уютно, никто не мешал, хотя кучи свитков, деревянные столы и скульптуры заставляли Беду нервничать из-за своей огненной чешуи. Отец заметил и выразительно подмигнул, намекая на своё предложение, но она сделала вид, что не замечает. Подобрала хвост и крылья, кивнула:
– Показывай!
– Я точно должен? – хмыкнул фальшивый небесный.
– Да! – нахмурилась Турмалин.
Беда подняла лапу.
– Ну-ка, спросим мои когти… Мне кажется, они тоже так считают. Единогласно.
Маленький Утёс хихикнул. Его и Карапакса тоже взяли с собой, и теперь оба дракончика с любопытством наблюдали, как Хамелеон отпирает свой металлический футляр. На этот раз мешочек он выкладывать не стал, только свиток, и Беда не возражала. Пусть оставит себе один секрет, раз уж он так их любит.
Расстегнув кожаный чехол, он бережно отмотал неисписанный конец свитка.
– Вот… тут и содержится вся магия.
– Где ты это взял, Нырок? – прищурилась Турмалин.
– Ну… нашёл, – уклончиво ответил Хамелеон. – Требуется только написать заклятие, вложить в любой удобный предмет и надеть. Тогда станешь в точности таким, как написано. – Он выпрямился и искоса глянул на королеву. – Я могу сделать что угодно… за хорошую плату. Непобедимость, сила десяти драконов, даже чтение мыслей, наверное. Здорово, а? Ты кем, к примеру, всегда мечтала стать?
– Не верь ему! – вставила Беда.
– Королевой, – сжала челюсти Турмалин, – и сама, и в чешуе Рубин, только об этом и мечтала… И стала без всякого там колдовства. – Она постучала когтем по свитку. – Напиши так: «Пусть этот дракон снова станет Рубин, королевой небесных, сохранив всю память нетронутой».
– И всё, никаких особых способностей? – поморщился Хамелеон.
– Никаких! Давай, пиши прямо сейчас, при мне!
Она склонилась над его плечом, наблюдая, как он обмакивает коготь в горшочек с чернилами и выводит неровные угловатые буквы. Дописав, Хамелеон подул на пергамент, оторвал нижнюю полоску с написанным и отдал королеве.
Турмалин кивнула Беде с Карапаксом.
– Проверяйте.
– Ты же смотрела! – возмутился Хамелеон. – Как бы я смог что-то добавить?
Карапакс взял записку, поднёс к глазам и внимательно рассмотрел с двух сторон.
– Всё правильно, – заключил он. – Думаю, это наилучшее решение.
Беда кивнула. Морской дракончик прав – если королева так желает, зачем спорить?
Сама она менять ничего не собиралась. Пускай Беда остаётся Бедой – огненная чешуя и всё остальное. Если уж улучшать себя, ради Глина или для чего-то ещё, то без магических уловок. В конце концов, какая разница, что думают о ней драконы, главное – принять саму себя такой, какая есть, и уже потом делать себя той, кем хочется быть, – долго, упорно и без обмана.
Глава 19
– Раньше во дворце веселились по-другому, – заметила Беда.
– Ты права, – с усмешкой согласилась королева Рубин. – Драк и убийств определённо не хватает.
Они стояли на верхнем ярусе главного зала и смотрели вниз на поющую и пляшущую толпу. Небесные кружились, обнявшись, и похлопывали друг друга крыльями совсем как на лунном празднике в Мечте, и Беда снова с грустью подумала, что никогда в жизни не сможет так беспечно веселиться. Разве что уговорит Глина… но земляной дракончик, судя по всему, вылупился из яйца с четырьмя левыми лапами.
– Даже вспомнить страшно, – продолжала королева, – как проходили праздники у Пурпур и в честь чего они устраивались… Тебе лучше не знать, – добавила она Карапаксу, – крепче спать будешь.
Вспоминая, Беда невольно передёрнулась. Вечеринки по поводу казней, в честь кровавых побед… Даже свой день яйца и званые приёмы в честь принцессы Огонь старая королева отмечала всевозможными видами убийств. В последние двадцать лет ни одно массовое торжество в Небесном королевстве не обходилось без гладиаторских боёв на арене.
Теперь всё изменилось, и небесные драконы с удовольствием навёрстывали упущенное веселье. Всевозможных ударных и струнных инструментов, что вовсю наяривали на разных ярусах, хватило бы на десяток оркестров. Музыка переполняла залы дворца, где тишина прежде оглашалась лишь воплями горящих заживо.
Беда опустила глаза.
– Ваше величество, я так виновата… Те яйца в трёхлунную ночь…
– Прекрати, – отмахнулась Рубин, крепче обнимая крылом сына. Малютка принц упросил не укладывать его спать и выглядел куда бодрее морского дракончика, который отчаянно зевал, облокотившись на перила. – Ты была совсем малышкой, чуть старше Утёса… опять же, сирота, знала одну лишь Пурпур. Никто из нас даже не пытался увидеть в тебе живого дракона, только страшное оружие. Если бы Утёс вылупился таким и попал к ней в лапы… Неизвестно ещё, какой я окажусь матерью… Так что я тебя больше не виню.
– Зато я себя виню, – вздохнула Беда. – Если подсчитать, скольких сожгла – на арене и просто так, по приказу… Все эти крики, дым…
– Беда, – поморщился Карапакс, – давай без подробностей, а?
Королева сочувственно кивнула, глядя на Беду.
– Понимаю, как тебе тяжело. Зато теперь появилась возможность искупить всё это… хотя бы попробовать… И мы готовы тебе помочь.
– Конечно, попробую, – улыбнулась Беда. – Я многое могу, не только жечь: спасать драконят, лечить укусы змей… А ещё – жарить белок и кипятить воду!
Рубин расхохоталась, затем глянула на сынишку и снова нахмурилась.
– Все видели, как ты спасла Утёса, но всё-таки скажу официально: ты больше не изгнанница и можешь находиться в Небесном королевстве где угодно, в том числе и жить во дворце.
– Спасибо… – смутилась Беда. – Я… Я подумаю.
Вот как, оказывается, чувствуют себя герои! Неужели Глин с Цунами тоже так… каждый день? Вообще-то, Беда иначе себе это представляла. Например, что станет легче быть доброй, когда уже совершила много хорошего или даже что-нибудь одно, но очень важное. А получается, что выбирать всё так же трудно… И так и тянет поджечь вон того стражника, который смотрит и противно усмехается, ну точно! Да и обманщику радужному хочется устроить гадость…
И не одну. Кстати…
Беда вдруг помрачнела, с тревогой вглядываясь в толпу внизу.
– Ваше величество, вон там… она не из тех, что стерегут Хам… то есть Нырка?
Ответить королева не успела: дракониха уже приближалась к балкону с виноватым и встревоженным видом.
– Простите, ваше величество! – в панике затараторила она ещё на подлёте. – Сама ничего не понимаю! Нам велели никого не пускать и не выпускать, а там оказался ночной – да такой огромный, жуть! Взял и вышел вдруг из комнаты… хотя попасть туда ну никак не мог! Лунь хотел задержать, так он его хвостом вырубил… И улетел. – Она плюхнулась на балкон и распластала крылья по полу, согнув шею в низком поклоне. – Простите нас, умоляю!
Карапакс встрепенулся, от сонливости не осталось и следа, и даже обычный ленивый вид куда-то подевался.
Королева Рубин протянула лапу, делая драконихе знак подняться.
– Вас не накажут, – решила она. – Я сама виновата, не думала всерьёз, что он попробует скрыться. Лети, займись Лунём.
Просияв от рогов до хвоста, стражница с облегчением отвесила поклон и упорхнула вниз.
– Что скажешь? – повернулась королева к Беде. – Мне уже начинать волноваться? Что ты знаешь о Нырке?
Беда сама собиралась всё рассказать и убедить отца, что у небесных ему будет хорошо, но никак не думала, что он удерёт при первой же возможности.
Даже не попрощался! Да что там, небось и не вспомнил.
– На самом деле он радужный, – призналась она. – Вообще, его магию можно использовать для чего угодно, но он только меняет обличье… наверное, потому что не умел, когда был радужным. Не думаю, что он стал бы творить зло сам по себе, его заставляла Пурпур… но точно не поручусь, мало его знаю.
– Выходит, у него есть и ночная личина, – задумчиво хмыкнул Карапакс, – и работал он на Пурпур. Может, тогда он и покалечил Кинкажу?
Беда вздрогнула. Как она сама не сообразила… ну конечно! Слишком обрадовалась, получив нежданный подарок…
– Да, скорее всего, – мрачно кивнула она. – Он ненавидит радужных, потому что они изгнали его из своего леса.
Морской дракончик нахмурился.
– Такого нельзя отпускать на свободу, да ещё с таким мощным оружием!
– Да, надо было сразу отобрать, – согласилась Рубин, – но неудобно было, всё-таки помог… Ладно, пошлю отряд в погоню. – Она взглянула на озабоченного Карапакса и добавила: – Сразу шесть отрядов пошлю. Ничего, разыщем как миленького.
Расправив крылья, она прыгнула с балкона и полетела в тронный зал, маленький принц упорхнул следом.
– Ждать нельзя, – покачал головой Карапакс, – надо его срочно догнать, прямо сейчас.
Беда угрюмо кивнула.
– Я не всё ещё сказала… Он мой отец.
– Ну и ну, – протянул морской, – вот ведь не повезло!
– Зато с друзьями повезло.
– Подлизываешься? – шутливо фыркнул он. – Так и пнул бы, да нельзя.
– А ты попробуй, забавно получится.
Карапакс нетерпеливо щёлкнул хвостом и взмыл через открытую крышу в усеянное звёздами ночное небо. Беда поднималась следом. Холодный ветер остужал раскалённые крылья, и с каждым их взмахом, удалявшим её от оплавленных остатков кулона, что валялись на полу в основании башни, она всё больше чувствовала себя настоящей. Ни тревог, ни ощущения вины перед Пурпур, одни только светлые мысли о Глине.
Не пора ли возвращаться на Яшмовую гору… или сначала сделать ещё что-нибудь?
Нетерпение уже не мучило её так, как прежде. По Глину скучала, даже очень, но важных дел накопилось предостаточно. Разыскать непутёвого папашу, передать драгоценный свиток в надёжные лапы… А может, и помочь Карапаксу с его друзьями разобраться с новым страшным пророчеством – если, конечно, они её примут.