– Тьма хоть глаз выколи, – фыркнул Карапакс, снова раздражённо щёлкая хвостом. Свет полной луны едва пробивался сквозь остатки грозовых облаков. – Если он теперь ночной, как его разглядишь? Одни не справимся. – Он взмахнул крыльями, резко поворачивая на юг.
– Ну-ну, – покрутила носом Беда, – только не говори мне, что помощь потребуется от чтицы мыслей и обиженного мной ледяного.
– Они ждут меня вон в том ущелье, – показал морской. – Сейчас просигналю.
Его зелёная чешуя вдруг замигала яркими огоньками, и Беда от неожиданности сбилась с крыла, чуть не влетев в скалу. Она знала, конечно, что у морских драконов такое в ходу, но видеть прежде не доводилось. Мерцающие спирали и полоски на крыльях выглядели красиво, но уж больно странно.
Почти сразу в тёмном провале ущелья просияла двойная вспышка драконьего огня, и вскоре оттуда показались три летящих силуэта: два бледно-призрачных и одна почти невидимая тень.
– Ну как, удачно? – раздался голос Вихря. – Её и правда пришлось… э-э… спасать?
– Да не то чтобы, – буркнула Беда.
– Но всё равно спасибо за иронию, – добавил морской.
– Надеюсь, бояться её не надо? – фыркнул Холод. – Что скажешь? – обернулся он к Луне.
Беда фыркнула:
– Не надо! – А мысленно выразилась по его адресу так забористо, что ночная смущённо хихикнула.
– Добрый знак, однако, – усмехнулся песчаный, одарив спутницу таким взглядом, что Беде невольно вспомнился ночной, летавший за Ореолой как приклеенный.
– Ладно, некогда перешучиваться, – перебил Карапакс. – Тому прихвостню Пурпур удалось скрыться, и всё оказалось хуже, чем мы думали. Он оборотень, может становиться драконом любого племени. У него для этого есть магический свиток…
Луна вдруг вскрикнула так громко, что эхо отдалось в ущельях.
– Свиток? – переспросила она. – Точно свиток, не путаешь?
– М-м… да, – кивнул морской дракончик, – мы своими глазами его видели.
Ночная пришла в такое волнение, что Беда глянула искоса. Неужто скрывает что-то даже от друзей?
– Ты что-то знаешь о магическом свитке? – спросила она.
– Нет, ничего, – покачала головой Луна. – Он в чёрную кожу обёрнут?
– Хм… да, – нахмурился Карапакс. Теперь уже и он смотрел с подозрением.
– Тогда, может, расскажешь нам про своё «ничего»? – фыркнула Беда.
– Ну… просто я слышала одну очень старую легенду, – пояснила Луна, – о зачарованном свитке ночных. Вот и подумала, вдруг тот самый? – Она тревожно дёрнула хвостом. – Тогда всё очень плохо… его надо непременно найти!
Морской дракончик всё так же хмурился.
– Может, попробуешь услышать его мысли? Он улетел из дворца совсем недавно, должен быть ещё близко.
– Да, и сейчас он ночной, – добавила Беда, – по имени Оборотень.
– Надо же, как тонко, – покачал головой Вихрь.
– Тс-с-с! – остановила его Луна, прикрывая веки. – Попробую, хотя с такой высоты…
– Давайте полетим вдоль Алмазной реки, – предложила Беда. – Он говорил как-то, что хочет теперь стать земляным.
Драконята неуверенно переглянулись, явно ещё не зная, доверять ли ей, но едва она развернулась лететь, Карапакс двинулся следом, а за ним потянулись и другие.
Личина земляного и впрямь казалась самой вероятной. Обращаться в Мороза отец не стал бы, потому что Беда знала фальшивого ледяного, а плыть под водой вряд ли решился бы даже морским драконом, тем более что свиток мог бояться воды. Направиться к песчаным мешала всем известная честность королевы Тёрн, а в родной дождевой лес отца палкой не загонишь, будь то радужным или ночным.
Болота земляного королевства отсюда куда ближе, и вдобавок королева Ибис ещё недавно была союзницей Пурпур. Она вполне могла приветить чужака и одарить за полезную магию.
Алмазная река блестела расплавленным серебром, отражая лунный свет, пробивавшийся сквозь прорехи в тучах. Прижав крылья и пикируя к воде, Беда вспомнила, как расставалась с Глином, когда тот уплывал с друзьями вниз по реке навестить родных, и сердце как будто снова сжалось от тоски.
Зато есть что вспомнить! Хорошо, когда память в целости.
Луна, летевшая следом, вдруг забила крыльями, зависая в воздухе, и обхватила голову лапами. Прислушавшись, показала направо и шепнула:
– Кажется, он там.
Драконята тихонько скользнули во тьме к лесной прогалине на берегу, где и правда маячила чёрная фигура. Дракон что-то теребил в лапах.
Какой огромный, подумала Беда. Ни дать ни взять ночной дракон из страшных сказок.
Вихрь махнул крылом, привлекая её внимание, и знаками показал каждому, что делать.
Через мгновение они разом опустились на речной песок, окружив Хамелеона со всех сторон. Огненные когти Беды угрожающе нависли над хвостом ночного.
– Стой смирно! – велела она.
Глава 20
Дракон встал на дыбы, раскинув крылья, такой величественный и грозный, что Беда на какой-то момент испугалась, что они обознались.
– Это он, всё точно, – заверила её Луна.
Однако Беда и сама уже заметила у лап ночного мешочек с зачарованными ожерельями, а на груди – металлический футляр с замочком. Точно, он.
– Отец! – крикнула она. – Успокойся, я не причиню тебе вреда… если сам меня не вынудишь.
– Мы тоже, – прошипел Холод, у которого в глотке уже бурлил ледяной выдох.
Ночной замер на месте, но такого бешено-яростного выражения Беда у него ещё не видела.
– Точно, он, – подтвердил Холод. – Тот самый, что напал на нас и ударил Кинкажу.
Карапакс глухо зарычал, а песчаный, вцепившись когтями в глинистый берег, взметнул над головой хвост с отравленным шипом.
– Но как же? – усомнилась Луна. – Мой огонь, твой лёд… А у него ни ожогов, ничего – даже царапины!
– Это всё заклятие, – догадался Вихрь. – Новая маска каждый раз целёхонькая. Снял, и ожоги исчезают. Опять надел – и живи спокойненько дальше.
– Удобно, – согласилась Беда, вспоминая, как у Рубин исчезли все раны, когда она превратилась в Турмалин. – Так и есть? – спросила она отца.
Хамелеон свирепо дохнул дымом, затем неохотно кивнул, продолжая молча сверлить драконят своими узкими чёрными глазами.
Сказал бы уж что-нибудь, наконец!
– Мы хотим только свиток, – продолжала Беда.
– Нет! – выплюнул дракон, яростно вздымая гребень.
– На самом деле, я требую ещё и наказания, – вмешался Холод. – За Кинкажу придётся заплатить.
– Верно, – поддержал Карапакс.
– Согласна, – кивнула Луна, – но свиток важнее всего!
Беда покачала головой.
– А я скажу, что потеря свитка для него и так самое страшное наказание. – Ледяной недоверчиво фыркнул, но она не обратила внимания. – Извини, отец, но после того, что ты натворил, иначе не получится. Доверять тебе нельзя.
– А что такого ужасного я натворил? – вскинулся он. – И потом, я только исполнял приказы Пурпур… как и ты, кстати.
– Когда проломил голову Кинкажу, тоже исполнял? – гневно фыркнул Вихрь.
– И когда узнал, что я твоя дочь, тоже мог пожалеть и не отнимать память, – добавила Беда. – А потом мог бы остаться с королевой Рубин, но решил иначе. Нет, ты сам делал выбор, и нам он не нравится!
– Но на этот раз выбирать легко, – хмыкнула ночная. – Отдавай свиток, и отпустим…
– Либо не отдавай, – подхватил песчаный, – подпалим, подморозим – получишь по полной программе… А-а-а! – восхитился он собственным красноречием. – Просто п-песня!
– Золото и камушки оставим, – продолжала Беда, решив про себя, что готовые амулеты забирать не стоит. Пускай отец будет Нырком, Морозом, кем хочет, уж больно тяжко радужному, который не умеет маскироваться. – Будешь жить в своё удовольствие, но никому больше не причинишь вреда.
Холод недовольно зашипел, но промолчал.
– Свиток мой! – заревел Хамелеон, прижимая к груди металлический футляр. – Это я его нашёл и никому не отдам! С чего вдруг вы решили, что имеете на него больше прав? Чем вы со своими королевами лучше меня?
Хороший вопрос, подумала Беда. В самом деле, чем она лучше отца? А другие драконята – она ведь не так уж хорошо их знает. Как они распорядятся полученной властью?
Тем не менее ясно одно: оставлять свиток лживому папаше никак нельзя!
– Отдавай! – прошипела она. – Не заставляй нас драться с тобой.
– Хотя я лично не против, – рыкнул ледяной.
– Думаете, вы сильнее меня? – оскалился в ответ Хамелеон. Врёте, не возьмёте! Мой ночной Оборотень и раньше побил бы любого дракона, а теперь у него ещё и жаропрочная чешуя! Если будет драка, недосчитаетесь многих!
У Беды упало сердце. Как она не разглядела в нём эту опасную жажду власти? Так что теперь, жертвовать другом? Да что там, даже если пострадает Холод, будет грустно.
– Отец… – начала она, но чёрный великан вдруг отчаянно заревел, вцепившись когтями в грудь.
– Что такое? Как вы это делаете? А-а-а… прекратите! Он мой! Мой!
Беда в изумлении отступила на шаг: футляр со свитком дёргался сам по себе, вырываясь из драконьих лап!
– Нет! – рычал ночной. – Нет! Не отдам!
Футляр замер, словно в раздумьях, затем вдруг с силой крутанулся, высвобождаясь из судорожно сжатых когтей, и с размаху ударил хозяина в нос!
Хамелеон взвыл от боли и отшатнулся, зажимая лапами окровавленную морду и получая удар за ударом, которые наносила стальной коробкой невидимая могучая лапа. Судя по болезненным воплям дракона, нос и глаза его пострадали сильно.
– Хватит! – выкрикнула Беда.
Она понимала, конечно, что Хамелеон быстро оправится от шока и мгновенно исцелится, сменив обличье, но просто не могла спокойно наблюдать его страдания. Что бы отец ни натворил, он всё-таки отец – готов был ей помогать… И даже хотел жить одной семьёй!
Футляр на мгновение завис, будто прислушиваясь к доводам, затем медленно развернулся и поплыл в воздухе… прямо в лапы морского дракончика!
– Летим! – скомандовал Карапакс.
Драконята расправили крылья и взмыли в затянутое тучами ночное небо. Беда чуть отстала, чтобы не задеть никого крыльями.