Рационально-гуманистические представления о человеке исходят из ряда догм:
1) Догма об одиночестве и дикости как о природном состоянии человека.
2) Догма об одаренности всех людей одинаковым разумом, независимо от расы, народа и истории.
3) Догма о высшем и низшем мире, причем частицей высшего мира в человеке является именно разум.
4) Догма о том, что все человеческие учреждения созданы с разумными целями.
5) Догма, что все люди от природы добры и свободны.
6) Догма о единстве человечества и чистом разуме как основе этого единства.
7) Догма о прогрессе благодаря политической свободе и рациональной гармонии всех людей.
По сути это всего лишь светская теология. Бог или абсолютный дух Гегеля, например, это сама рациональная гуманность. Эта чисто идейная конструкция уводит человека от действительности в «высший» мир, поэтому в ней и отсутствует учение о деятельности.
Нельзя отрицать заслуги рационально-гуманистического мировоззрения, но эти заслуги не касаются познания действительности. Нигде и никогда не было людей, живущих в одиночку; нигде и никогда развитие не достигалось путем целенаправленного, рационального мышления; человечество никогда не являлось единым рациональным целым; общий разум нигде не обнаруживается.
Каждой из этих догм мы противопоставляем основанные на реалиях принципы национально-политических представлений о человеке, согласно которым человек всегда и везде был общественным существом; тело, душа и дух имеют общие жизненные корни и все вместе подчинены законам расы, равно как и общности высшего порядка.
Процесс жизни и деятельность
Природа (окружающая среда) хотя и создает возможности для человеческой деятельности, условия человеческой жизни, никогда активно не управляет ею. Жизнь самооформляется согласно своему собственному основному закону: человек – общественное существо. Это относится и к т. н. «случаю»: внешне события обретают положительный смысл лишь в той степени, в какой отдельный человек и общество реагируют на них в соответствии со своим характером.
Без общества нет личности и без личности нет общества. Такова цель роста, смысл созревания, на этом основана двойственность жизненного процесса. В сфере живого столь же мало чистой пассивности, как и чистой или абсолютной самопроизвольности. Активность и пассивность – взаимообусловленные полюса жизненного процесса.
В этом плане любой жизненный процесс двояким образом отличается от машины. Любой жизненный процесс самопроизволен и имеет собственный смысл. Смысл машины заложен в нее человеком. В живом организме нет эквивалентности и эквипотенциальное™ между восприятием и отдачей, между ними вмешивается живая, непредсказуемая самопроизвольность. Во всем живом преобладает активный полюс.
Предмет исследования в данном томе – совокупность всех тех проявлений человеческой жизни, в которых участвует сознание.
Ядро жизненного процесса – инстинкт, самопроизвольность, развитие до стадии зрелости. Человеку присущ такой тип сознания, который происходит не из высшей, чуждой жизни сферы, а со всеми своими ценностями и целями развивается из глубин человеческой натуры согласно закону (энтелехии) типа, расы и личности. Сознание организует инстинкты и в результате рождается воля, целенаправленное действие. На этом основана возможность участия всех членов общества в организации жизни общества.
Сознание включает в себя мысль и действие, а рационализм провозгласил мысль, идею, разум – самого человека или антропоморфного бога-демиурга – началом и первопричиной мироздания и жизни и тем самым поставил реальную природу с ног на голову. Мысль не первопричина, а порождение жизни. Она позволяет человеку различать добро и зло, управлять собственной и общественной жизнью, выбирать путь героя или паразита. Поэтому человеческая жизнь, как личная, так и общественная, не исчерпывается областью «органического», а осуществляется в присущей одному лишь человеку сфере Судьбы и истории, в которой постоянно возникают новые задачи и потребности. Ее богатство неисчерпаемо, поэтому Парацельс учил, что мир в конце вернулся бы к своему началу, если бы хоть одно событие повторилось в точности, потому что тогда было бы исчерпано первоначало, Архей.
Суть человека, своеобразие его сознания – в двух взаимозависимых формах жизненных проявлений, которые выделяют его среди всех прочих тварей: он вырабатывает мировоззрения, теории и своими действиями творит историю.
Но каждая историческая личность не ограничивается отдельными целесообразными действиями, а стремится к отдаленной цели, имеющей теоретическое и метафизическое обоснование. Не может быть государственного деятеля без теории, но эта теория не совпадает с политическим прагматизмом отдельных действий, а определяет общую линию. Ориентированному на целое действию по необходимости должна соответствовать целостная теория.
Почему Парацельс, врач, создал теорию, рассматривающую мир и человека как целое, а не остался просто врачом? Потому что теория, познание мировых взаимосвязей, так же отличает великого врача от врача-ремесленника, как государственного деятеля от политического гешефтсмахера.
Принадлежность к сообществу
Вся человеческая деятельность определяется особенностями личности и общества, к которому эта личность принадлежит. Если она нарушает законы общества, ее считают преступником. Итак, закон целого и энтелехия (основной характер) личности – полюса любой деятельности, центр тяжести которой может сместиться в ту или иную сторону. Но каждая личность одновременно является членом общества и ее действия должны служить также высшим, общественным целям. Необходимость сочетания личных и общественных интересов – органический закон.
Если задать вопрос, что в действиях Наполеона сводилось к его личному честолюбию или погоне за собственной выгодой, выяснится, что идея, определяющая историю, хитроумным образом использует эгоистические мотивы для достижения своих собственных великих целей. Государственный деятель реализует себя, служа обществу. В глазах обывателя мир распадается на «эгоизм» и «альтруизм», о котором, никто не знает, с чем его едят, и он окружает альтруизм ореолом идеализма, т. е. подменяет действительность идеологической видимостью.
Герой нарушает существующий закон, чтобы заменить его другим, более совершенным, а преступник – ради собственных целей. Преступник, как и революционер, передовой боец хаоса и анархии, становится жертвой своих же действий.
Два других полюса деятельности – причина и цель. От цели следует отличать ценность. Цель рациональна, она зависит от эпохи и места, от народа и расы. Достижение определенных задач связано с народом и исторической ситуацией, а через них – с расой и ее ценностями, которые определяют выбор методов и средств. Индеец Текумсе предвидел в 1800 году гибель своей расы, для спасения которой нужно было создать государство. Почему индейцам не удалось то, что удалось германцам, которым со времен Арминия грозила такая же опасность?
За каждым историческим и культурным событием стоит раса с ее ценностями и жизненной ориентацией, ее волей и стихийной силой. Через ценности цель и задача уходят своими корнями в расу. Сама великая задача порождается призванием, с упорством в ее выполнении связаны судьба, счастье, удача и победа. Все это уходит корнями в расу, зависит от ее живучести.
От цели и ценности следует отличать идею. Идеализм надеялся с помощью идей истины, добра и красоты обрести высшее царство чистого духа, гуманности и совершенства и установить цель развития всего человечества. Он оторвал дух от природы, чтобы «очистить» человека и помочь ему достичь совершенства в виде чисто разумного существа. На самом деле, идея никак не связывает задачу с реальностью, потому что она уходит от действительности в трансцендентный мир и кончает как идеология. Она дает только «высшему» слою, присвоившему себе право на образование, оправдание его социальных претензий на роль самой «духовной» и лучшей части общества, т. е. оправдание нового раскола общества, которое и так трещит по всем швам, что усугубляется бегством от политических требований, от реальных задач. Нарисованный В. фон Гумбольдтом образ личности – идеалистическая вариация либерального идеала человека – больше не введет нас в соблазн. Мы хотим жить в реальном, а не в идеальном мире. Мы, все, кто в юности повторял зады идеализма, в конце концов отвернулись, разочаровавшись, от бессильных идей и призрачных идеалов. Наши задачи не уводят нас больше в пустоту идеального, трансцендентного царства, а зовут к творческому преобразованию исторической реальности.
Расовая иерархия ценностей не дает нам мотивов и целей, а нормирует наши действия. Если деятельность людей в обществе регулируется ценностями господствующей расы, в нем неизбежны конфликты интересов, но преступниками в здоровом обществе могут быть только люди чуждых расовых типов.
Исходя из регулирования деятельности расово обусловленной иерархией ценностей, можно определить значение расы и расового сознания вообще:
1) Раса обеспечивает единство жизненной субстанции при смене поколений, а расовое сознание – временное измерение, линия, ведущая от предков к потомкам и порождающая ответственность за будущее.
2) Естественной основой народного сообщества в процессе его становления является господство определенного расового характера, который дает этому сообществу иерархию ценностей и нормы деятельности.
3) Ценности расы определяют законодательство, демографическую и экономическую политику, расовую гигиену, общественный строй, культуру, воспитание и отбор, особенно когда речь идет об отборе политического руководства.
Действительно ли Макиавелли учил, как некогда утверждали, будто политика это чистая целесообразность, умение найти для произвольно выбранной политической цели подходящие и эффективные средства и применять их, ничем не стесняясь? Человек, который сводил все великие политические деяния к действию трех сил – virtu, necessita и fortuna – человек, который, создавая свое политическое учение, видел отдаленной целью становление итальянской нации, не был ни прагматиком, ни либералом. Его три силы были расовыми предпосылками, на базе которых возникли римские государственные деятели и завоеватели мира: все их целенаправленные действия в конечн