Мы не знаем ни видимой, ни невидимой церкви, а только народное сообщество, живущее между природой и историей, и наше личное призвание, как и наша национальная миссия – стать образцом для всего мира, законом развития человечества до следующей великой эпохи. Мы выполняем свою мировую задачу в условиях кризиса и германизации христианства, как Лютер в XVI веке. Но наше «мистическое тело», как связующий принцип общества, уже не потусторонний мир, а народ, живущий между природой и историей: ему не нужна никакая мистика.
Национально-политическая патология
Определяющей основой истории народа является его расовый характер: эта величина, остающаяся постоянной несмотря на смену поколений, обеспечивает живую непрерывность на фоне меняющихся судеб, форм и эпох. Но двигатель истории это ниспосланная свыше сила, проявляющаяся в творческой деятельности. Поэтому национально-политическая характерология является для историков необходимой предпосылкой. Но, подобно тому, как с типом и характером отдельного человека связаны тип и характер его болезней, так и национально-политическая характерология будет неполной без национально-политической патологии. Если известны определяющие цели и пределы народа в его истории, то сразу же встает вопрос о типе и степени склонностей к нарушению этих пределов или их недостижению, к утрате самого себя в погоне за ложными целями и чужими образцами, к ослаблению воли и потере ориентации. Негативные стороны характера, которые проявлялись, например, в немецкой истории в форме государственной раздробленности, утраты веры в самих себя, неспособности ставить высокие цели и видеть широкие горизонты, словом, в том, что называют неполитическим характером немцев, относятся к категориям зла в истории и болезней народов.
Есть четко определяемые типы болезней людей вообще, таких как эпилепсия или туберкулез, но сомнительно, можно ли их даже у «дикарей» относить исключительно к числу явлений природы, тем более что дикари с их колдунами и шаманами как раз считают болезнь и исцеление «неестественными». Хотя животные и растения не имеют ничего похожего на «историю», их здоровье и болезни – не просто явления природы, если они включены в сферу целенаправленной человеческой деятельности. Вероятно, периодические заболевания картофеля и репы вызываются скорее их искусственным односторонним развитием, а не появлением железных дорог, как утверждали некогда мужики и попы. Эта гипотеза применима также к профессиональным заболеваниям и вообще ко всем заболеваниям, связанным с войной, техникой, специальностью, социальным порядком или беспорядком из-за одностороннего развития какого-то одного принципа или типа. Здесь типы болезней выступают как исторические явления с соответствующими причинами.
Я не знаю, есть ли вечные и общечеловеческие, четко определяемые типы болезней. Вероятно, этого вообще никто не знает, потому что это невозможно знать. Даже такие болезни, которые определяются как расово и исторически обусловленные, сильно варьируют и выходят за пределы, когда их еще можно идентифицировать по основным признакам. Компонентами процесса каждой болезни, наряду с индивидуальностью, возрастом и полом больного являются его расовый тип и историческая ситуация, включая социальное положение, и общая историческая задача, миссия народа, в которой больной участвует на свой особый манер. Теми же факторами определяются и способы лечения (диагностика, терапия, диета, гигиена), воспитания и любые другие виды воздействия одних людей на других. Панацеи, не учитывающие определяющие компоненты конкретных форм жизни, могут принести только вред.
Но как можно учесть такое разнообразие компонентов заболеваний и их процессов? Все они сводятся к одной доминанте, к экзистенциальной воле к жизни. От ее типа, силы и направления зависят способы лечения. Эту волю не следует путать с мечтаниями слабых людей, с судорожным цеплянием за жизнь тех, кто боится смерти, с желаниями детей схватить луну или с боязнью делового человека упустить из-за болезни выгодную сделку. Сила экзистенциальной воли выражается скорее в спокойствии, хладнокровии и отстраненности от таких вещей, в самоутверждении, а не в погоне за определенной целью. Как говорил Гете, «то, чего хочешь в юности, исполняется в старости». Эта воля выполняет свое назначение и тогда, когда достижение цели уже не приносит больше наслаждения, как в испанской поговорке: «Бог дает орехи тем, кто не может их разгрызть»… В любом случае полнота этой экзистенциальной воли, выражающейся в высоком уровне самоисцеления, самовоспитания и самодисциплины, характеризует политического, героического человека, что в нашем расово-историческом смысле означает здорового и приносящего исцеление человека, судьбоносного Спасителя.
Господство и дисциплина – средства служения героя в противоположность женской или христианкой «любви-служению», которая хочет господствовать путем служения. Таков же закон исцеления и воспитания. Больная, не способная к достижению своей цели воля – предмет политической патологии.
Образцом национально-политической патологии является немецкий романтизм. С концом империи, когда грозило иностранное владычество, началось мощное немецкое пробуждение, которое оказало сильное влияние на представления той эпохи об истории и природе. Не случайно тогда, впервые после бед 30-летней войны, во Фризии снова раздался клич «Германия, пробудись!» В этом выражалась воля к оздоровлению народа и империи. Сегодня настало время открыть то, что пробуждалось и усиливалось в Германии в период между 1800 и 1830 годами: воля быть самими собой, воля к свободе, воля к победе и к созданию Империи. Вместе с новым национально-политическим самосознанием тогда же возникли начатки характерологии немецкого и окружающих народов, для чего имелись самые благоприятные условия, но все это сегодня совершенно неизвестно. Врачи, у которых пробудилось расовое и немецкое национальное самосознание, завершили тогда работу по созданию немецкой биологии и открыли путь национальному искусству врачевания.
Все это из-за реакции в Пруссии было на целое столетие изгажено, извращено, изгнано, закрыто и забыто. Самым тяжелым грехом прусской политики после 1815 года были репрессии вместо руководства, поставившие под угрозу прусскую, немецкую миссию. Из-за этого в Империи Бисмарка полностью отсутствовала культурная политика и возобладал дух позитивизма.
Но кризис Империи открыл также настежь двери для национально-политических болезней. Шизофреники, астеники, эпилептики, люди, страдающие мигренью, объявили свои болезни высшей степенью здоровья, путем к оздоровлению: они становились духовными вождями и особенно охотно и успешно – врачами, психиатрами, психологами бессознательного, демонического, потустороннего. Из-за этих болезней распространились чужеродные эпидемии: иудаизм, каббала, демонизм, иллюминатство, неокатолицизм, теургия, магическая медицина. К концу ставшего совершенно неромантическим XIX века итог подвел еврей Ломброзо, принципиально уравняв гений и безумие. Где-то рядом с ним оказывается Ницше, заболевший манией сверхчеловечности.
Характерный школьный пример – Э.Т.А. Гофман. Предметы игры его фантазии были болезненными и чужеродными, а поскольку он сам был больным, его игра превращалась в серьезное занятие, фантазии – в веру, страх и демоническую реальность… Гофман демонизировал и технику в образе людей Вокансона. В «Духе земли» он иронически использует в качестве заклинаний предложения, взятые наугад из французской грамматики.
Арсенал и лексикон для подобной патологии дает современный манихей В. Лейббранд в двух своих книгах «Романтическая медицина» и «Волшебная палочка Эскулапа-метафизика врачевания» (1939 г.). Что это, только «объективные» воспоминания о прошлом? Нет, в неоманихействе и неокатолицизме автор ищет исходные точки и средства для нового болезнетворного вторжения чужеродного начала в лице иллюминатских «врачей» нового типа. Защититься от этих учений поможет дисциплина на основе германского расового самосознания.
О том, что болезнь это не частное, личное дело, особенно ясно свидетельствуют наследственные заболевания. Наследственность делает отдельных людей и поколения станциями большого, единого потока жизни, формирующего и несущего общество в процессе смены эпох, причем законы личной жизни неотделимы от целого, от взаимосвязей сверхличной жизни. Проблема наследственности вообще, поскольку на нее может повлиять целенаправленная человеческая воля, – политическая проблема. И перед врачом встает здесь вопрос, требующий принятия ответственного политического решения. Либо он будет руководствоваться фикцией, что все болезни, по крайней мере, в принципе, излечимы, либо сочтет, что безнадежно испорченные индивидуальные жизни следует ампутировать ради здоровья целого, как это делает хирург с больными членами тела и судья – с отдельными членами общества…
Имеют ли руководители государства право распоряжаться жизнью и смертью людей? Тот, кто оспаривает это право, должен отрицать все – войну, законы, суды, тюрьмы, принудительное лечение, в частности, в психиатрических лечебницах, т. е. самые основы существования государств. Пацифистский либерализм не обеспечивает безопасность, наоборот, он ведет к анархии и разложению народной жизни как основы личной жизни…
К своему счастью, человек не может вырваться из пределов, установленных для типа, к которому он принадлежит, или оторваться от природы, что грозит ему саморазрушением, даже если перед ним маячат фантомы сверхчеловечества или магической власти над богами и демонами. Но что человек может и должен делать, это противостоять всем вызовам Судьбы. Только это – дело экзистенциальной воли, из которой рождается победа. Только это составляет свободу, героизм, величие и творческую силу человека. Фаталист сидит, сложа руки, с опущенной головой, и ждет удара, человек, верящий в Судьбу, поднимается, как герой, всем чертям назло.
Национально-политическая терапия
Поскольку человек живет в истории, над ним властвует Судьба. Это относится также к здоровью и болезням, которые зависят больше от счастья, веры, политических решений и руководства, чем от рациональных методов и технических средств, которые в конечном счете являются лишь средствами осуществления принятых решений и велений Судьбы. Когда в жизни народов политико-исторические кризисы открывают двери эпидемиям, психозам, заболеваниям отдельных людей и эпидемиям самоубийств, то исцелением может стать оформление нового порядка общественной жизни политическим вождем, имеющим харизму и кайрос (греч. «надлежащая мера»). Врачи являются исполнителями его решений, так же как полководцы, судьи, учителя и т. д.