билие. Упирались, останавливались, оглядывались только одиночки – остальные неслись вперед. Мы однобокие в своем развитии, понимаешь? Чтобы выжить, нам надо научиться анализировать кризисные ситуации. Перейти на более высокий уровень регулирования отношений – начиная от контактов в семье и кончая отношениями между странами и народами. Нам нужно научиться иначе мыслить. Иначе вести себя. И обязательно вернуться на тропинку, с которой нас сманил технологический пряник.
– Знаешь, Димыч, даже удивительно, – не выдержал Саня, приподнимаясь в кресле. – У нас почти полное созвучие мыслей. Я сегодня тоже думал примерно о том же. Но в другом разрезе. Мне, видимо, не хватает твоих глубоких знаний, информации к размышлению. О какой тропинке идет речь? И как это связано со вторым началом термодинамики?
– А, – задумчиво прозвучало в темноте кабины. – В этом вся суть. В этом суть… Тут надо танцевать от печки. Если взглянуть на историю науки как бы со стороны, можно заметить: все открытия, сделанные человечеством на сегодняшний день, все физические законы, им установленные, описывают реальную картину мира в очень далеком приближении. Степень вероятности описания увеличивается со временем, но, видимо, никогда не будет полной – в таком случае человек стал бы не частью природы, а самой природой, всем живым и сущим одновременно, и мог бы, используя пространство, время, гравитацию, планеты, звезды, частицы и микрочастицы, галактики, лепить мир по образу своему и подобию. Слава богу, процесс познания бесконечен и это невозможно. Мир существует вне и независимо от нашего сознания, мы лишь открываем в нем очередную диковинку и в зависимости от взглядов, убеждений ставим ее либо на службу добру, либо злу. Но вот вопрос: что именно мы открываем, и почему открываем именно это, а не другое? Отчего черпаем из многообразия кладовых только то, что направлено на удовлетворение насущных потребностей? А, понимаю, чтобы жить и развиваться, чтобы кормить, одевать, обувать растущее население планеты. Но ведь жизнь и развитие находятся в тесной и полной связи с тем, что именно мы открываем и какими знаниями пользуемся. Именно эти знания, именно эта история развития цивилизации завели нас в тупик. Мы стоим перед лицом реальных катастроф. Нам требуется остановиться, оглянуться, глубоко подумать. И если мы подумаем, то заметим определенную странность в собственном поведении. Первое наше слово, обращенное к природе, – «Дай!» Как у младенца: «Мама, дай!.. Мама, хочу! Дай!» – а если не дает, берем сами. Но до сих пор – из одной кладовой. И только эту кладовую грабим, только ее сокровища изучаем, описываем языком формул и графиков. Дорога, которую мы выбрали, погнавшись за пряником, конечна сама по себе, поскольку связана со скромными ресурсами планеты. И выхода из тупика, если мыслить, действовать привычными способами, нет. По мнению пессимистов, мы обречены – однобокость интересов заканчивается крахом. Предсказывается даже дата – 2010-2030 годы. Но я оптимист. Верю в разум и возможности человечества и утверждаю: как только мы осознаем собственное невежество, мы осознаем единство и многообразие мира. И поймем, что в природе немыслимо одностороннее течение процессов. И вот тут, как говорят оппоненты, я вхожу в противоречие со вторым началом термодинамики. Их позиция: все необратимо, существует только деградация энергии, концентрации быть не может, потому что не может быть. На это я отвечаю: в природе осуществляется вечный, постоянный круговорот энергии. И теплота может также переходить от холодного тела к горячему, как от горячего к холодному.
– Как это? – встрепенулся Саня. – Где ты видел, чтобы от холодного тела… От холодного? Откуда у холодного тела теплота?.. Постой, не обижайся… Я хочу понять… Тут ум за разум заходит… Ты вдумайся, теплота холодного тела…
– Вот и ты, – вздохнул Дима. – И ты тоже, как целые поколения, воспитан на научных догмах. Раскрепостись. Подумай, скажи: может ли бревно плыть против течения? Или в спокойной воде – против ветра?
– Ветер гонит волны в ту сторону, куда дует. И любой предмет… Постой, парус!.. Если поставить на бревно парус, можно двигаться и против течения, и против ветра.
– Да, – сказал Дима. – С помощью силы можно двигаться против той же силы. Если вдуматься, в этом кроется глубочайший смысл. Природа подобные явления использует повсеместно: вода движется относительно дна реки, свет – относительно гравитационного поля. Все это – энергия. Как извлечь ее, мы не знаем.
– Но тепло холодного тела…
– Не торопись. Теплота холодного тела – особая энергия, которая не требует истребления природных ресурсов, загрязнения окружающей среды, она находится повсюду и в неограниченном количестве. Теплота холодного тела – диалектическое единство сил природы, непреложный факт вечного обновления мира – в нем постоянно что-то отмирает, что-то создается. Возьми обычное дерево. Наступает осень, опадают листья, превращаются в перегной. Весной листья появляются вновь, но теперь – по закону расширенного воспроизводства – их становится больше, чем в прошлом году. А значит, и питательных веществ от перегноя будет больше. Так происходит круговорот в природе – то разрушение, то созидание зеленой массы, хлорофилла. А живые организмы? В них непрерывно идут процессы обмена, синтеза, распада – концентрации и деконцентрации энергии. Примеры можно умножать. Вот последний, убийственный для «энтропистов». Температура поверхности Земли даже в солнечный день невысока, а температура атмосферы – и того ниже. Словом, Земля – давно остывшее тело. Испарения воды с поверхности холодного тела образуют, под действием солнечного излучения, мощные потоки гонимых ветром облаков, и в небе вспыхивают молнии! Их температура достигает сотен тысяч градусов! Но согласно второму началу переход тепла от низкотемпературной среды – атмосферы – в высокотемпературную энергию молний немыслим. Постулат доказывает только вероятность деградации энергии и невозможность ее обратной концентрации. А сама гипотеза об активной концентрации энергии, рассеянной в пространстве, считается кощунством, покушением на устои науки. Что получается? Мы успешно освоили только необратимые процессы – распада, рассеяния, деградации, отыскали в бесчисленном многообразии только одну золотоносную жилу, лежащую на поверхности и удобную для разработки, а другие жилы либо не замечаем, либо отвергаем с позиций собственного невежества. Но та, из которой мы черпаем, иссякает. Надо искать новые. И тогда зимой можно отапливаться холодом наружного воздуха, летом – охлаждать дома наружным теплом. Даровая, дешевая энергия окружающего пространства – это пища, одежда, свет и уют, машины, не загрязняющие среду, уникальные станки, приборы, прозрачные реки, полные рыбы, зеленые леса, чистый воздух, это, наконец, жизнь в согласии с природой, а не наперекор ей. Применительно к нашему делу – это межзвездные корабли, топливом для которых служат космический холод и вакуум, это система жизнеобеспечения с замкнутым циклом, со своим сложным биоценозом, оранжереями, садами, это комфорт, скорость, долголетие. Надо лишь поставить «парус» на пути теплового потока, чтобы использовать его силу для накопления потенциала… Вот о чем я мечтал, когда знакомился с отчетами, где говорилось, что растения в космосе погибают, мухи дохнут… А мне отвечают: бред, фантастика. Второе начало – неумолимый закон природы. Теплота не может… И я решил взять тайм-аут, Сань, чтобы как следует изучить работу своих вчерашних агрегатов в условиях реального полета, в невесомости, чтобы привести мысли в порядок, проверить некоторые идеи. Такая вот история. Давно хотел все рассказать, да как-то не представлялось возможности. Теперь ты знаешь. И мне очень хочется, Сань, чтобы ты понял, поверил в мой бред. Мне это нужно и сейчас, но особенно будет нужно позднее, когда пойдем на орбиту и придется кое-что делать сверх программы. Мне нужны единомышленники. Стоит сейчас отступить, сдаться, пойти на попятную, и меня задавят авторитетами, званиями, титулами. Нет, внешне, конечно, все будет пристойно: получу докторскую степень, приличный оклад, со временем стану начальником лаборатории, может, при случае, проскочу в академию… И до конца дней буду совершенствовать, модифицировать велосипед. А главное, главное останется другим – и этот груз ляжет на плечи потомков. Понимаешь?
– Да, – сказал Саня, непонятно отчего волнуясь и испытывая что-то подобное тому, когда в паре с майором Никодимом Громовым, в паре с вечным комэском Громовым выполнял смертельный трюк на полосе. – На других перекладывать мы не имеем права. Не дано нам такого права – по мере роста наших возможностей увеличивается и наша ответственность перед грядущими поколениями. Я даже закон вывел: ответственность человека перед будущим возрастает в геометрической прогрессии так же, как и рост информации. И ты, пожалуйста, не переживай, Димыч. Если даже я ничего не пойму, я все равно с тобой. Рядом. Вместе. У нас все замечательно складывается и будет еще лучше. Но мне надо разобраться… технически. Осмыслить надо. Все очень неожиданно. Второе начало действительно неумолимый закон. Даже ребенок видит: горячий чайник остывает. А вот чтобы чайник сам собой нагрелся за счет тепла окружающего пространства, чтобы комнатной температурой удалось вскипятить воду – такого не видел никто. На подобных наблюдениях и построен второй закон.
– Вот ты сказал «сам собой», – задумчиво и немного печально произнес Дима. – Ты невольно подчеркнул то, что постоянно подчеркивают все энтрописты – слово «самопроизвольно». И тем самым, точь-в-точь как мои оппоненты, исключил активную, организующую роль человека в процессе, оторвал его от природы, частью которой он является. Это наша всеобщая беда и несчастье – отделять самих себя от природы. Если подумать, очень хорошо подумать, подобное обособление в конечном счете приводит к признанию того, будто человек не является продуктом космического развития, эволюции мира, а помещен, втиснут в него нематериальной силой. Попросту – богом. Везде и всюду мы повторяем: «Человек и природа», «Наедине с природой», «Рассказы о природе»… тем самым внедряя в сознание масс надуманную мысль, якобы природа существует сама по себе, а человек – сам по себе. Отдельно друг от друга. Чушь! Человек – объективная часть природы. И не только потому, что создан природой, вскормлен ею, но и потому, что его разум способен, открывая законы природы, создавать нечто такое, чего никто никогда не видел, чего в самой природе не существовало. Н