Именно на них и следует сосредоточиться в первую очередь. Как это сделать, подробно объясняется во второй части книги.
Другая основополагающая идея состоит в том, что модели, подобные этой, – базирующиеся на исследованиях опытных клиницистов и разработанные с учетом более ранних моделей и теорий, – должны быть во многом верны, а значит, будут полезны большинству людей, страдающих социальной тревожностью. Попробуйте применить данный подход, анализируя собственные трудности. Поскольку модель Кларка и Уэллса достаточно универсальна, высока вероятность, что она поможет лучше разобраться в проблеме и вам.
Схема приведена на рисунке 5.1. Сперва мы подробно рассмотрим каждый блок, а затем обсудим конкретные примеры, как все это работает на практике.
Хотя модель может показаться довольно сложной, она наглядно показывает связь между различными элементами и их роль в социальной тревожности.
Мы уже знаем, что у разных людей приступы социальной тревоги вызывают разные ситуации. Такие ситуации активируют определенные убеждения и предположения, например, что другие люди настроены критично или выносят негативные социальные суждения. В результате ситуация воспринимается как угрожающая и интерпретируется как социально опасная. Человек думает: «Я обязательно сделаю что-нибудь не так» или «Я не умею подавать себя так, как это умеют другие». Подобные мысли провоцируют дистресс и беспокойство и являются ключевыми для всего процесса.
Нервничая, человек сосредотачивается на себе и представляет, как выглядит в глазах других (центральный овал). Переключение внимания внутрь, на признаки социальной тревоги и социальной неуклюжести, которые он болезненно осознает и которые, как он думает, заметны окружающим, только усиливает поглощенность собой и озабоченность тем впечатлением, которое, по его мнению, он производит. В научной литературе это называется осознанием себя в качестве социального объекта. В сущности, это попытка увидеть себя со стороны, с позиций стороннего наблюдателя.
Рис. 5.1. Модель социальной тревоги, предложенная Кларком и Уэллсом
Конечно, на самом деле это невозможно. Никому из нас не дано увидеть себя глазами других людей. В лучшем случае мы можем мысленно представить, какими выглядим со стороны, но такие догадки редко соответствуют действительности.
Как уже упоминалось в главе 3, у многих людей, испытывающих социальную тревогу, возникают образы самих себя, отражающие их страх показаться неадекватными или смешными. Обычно они делают то, что для них «неприемлемо»: например, краснеют, дрожат или заикаются. Эти образы они описывают так, как если бы могли видеть себя глазами другого человека, то есть «извне внутрь».
Чем больше мы сосредотачиваемся на своих внутренних ощущениях и недостатках (иногда только воображаемых), тем сильнее смущаемся и тем более угрожающей, опасной или рискованной кажется ситуация.
По этой причине стрелка, соединяющая самосознание в центре схемы и социальную опасность над ним, указывает в обоих направлениях. Ориентация внимания внутрь влечет за собой более острое осознание внутренних признаков и проявлений социальной тревоги, которые, в свою очередь, заставляют ситуацию казаться еще опаснее.
Здесь стоит отметить, что в описании центральной части модели уже присутствуют все три уровня когнитивных процессов. Патологический самоконтроль отражает то, что мы замечаем и на что прежде всего обращаем внимание, когда испытываем социальную тревогу – например, нам может показаться, что все смотрят только на нас. Негативные автоматические мысли содействуют восприятию и интерпретации социальных ситуаций как угрожающих или опасных, например: «Я не смогу придумать, что сказать». Базовые убеждения и предположения активируются в определенных обстоятельствах, например: «Я не такой, как все. На самом деле мне тут не место». Когнитивные процессы этих трех типов занимают центральное место в модели Кларка и Уэллса и играют ведущую роль в социальной тревожности.
Два других следствия восприятия ситуации как социально опасной – защитное поведение и симптомы тревоги – изображены в нижних углах схемы. Желание защититься вполне естественно, особенно когда человек испытывает беспокойство или страх. Например, вы можете разговаривать только с «безопасными» людьми или на «безопасные» темы; скрывать свое «истинное Я» или избегать зрительного контакта. Существует множество способов почувствовать себя в безопасности. Однако независимо от того, эффективны эти стратегии или нет, все они подразумевают, что без них было бы гораздо хуже. Например, вы можете думать так: «Если бы я не сдерживался, все бы увидели, как я дрожу, и подумали обо мне плохо»; «Если бы вместо того, чтобы промолчать, я откровенно высказал все, что чувствую, то мог бы раскрыть некоторые неприглядные вещи о себе и вызвать у людей неприязнь». Ощущение риска вызывает у нас стремление обезопасить себя, но все попытки обрести чувство безопасности ведут к тому, что мы продолжаем считать ситуацию рискованной. Одно подпитывает другое, и проблема сохраняется. Защитные стратегии были подробно описаны в главе 1, а список наиболее распространенных из них приведен во вставке 1.3 (с. 25).
Как следует из схемы выше, защитное поведение может привести к возникновению порочного круга. Чем активнее мы применяем защитные стратегии, тем выше вероятность, что аналогичные ситуации будут вызывать проблему и впредь. Во-первых, защитные стратегии подтверждают базовые убеждения, а также усиливают впечатление, что вы должны держаться в безопасности, иначе случится что-то плохое. Тенденция принимать те или иные меры, чтобы чувствовать себя в безопасности, причем даже тогда, когда в этом нет необходимости, мешает осознать, что ситуации, от которых вы пытаетесь защититься, в действительности безвредны и что ваши действия не выполняют никакой полезной функции. На самом деле пытаться обезопасить себя так же бессмысленно, как вешать чеснок для отпугивания вампиров, а потом воображать, будто вампиров нет потому, что чеснок – очень действенное средство.
Второй контрпродуктивный аспект защитного поведения состоит в том, что оно направляет внимание внутрь, тем самым повышая самоконтроль (см. стрелку от защитного поведения к центральному овалу), в результате чего ситуация кажется еще более угрожающей. Избегая зрительного контакта (защитное поведение), вы сосредотачиваетесь на том, что происходит внутри, и перестаете замечать, что происходит вокруг. Глядя в пол, вы не можете определить, когда безопасно снова посмотреть вверх, и по-прежнему ощущаете угрозу. Кроме того, защитные стратегии – например, нежелание смотреть прямо на людей – привлекают внимание. Одна мысль об этом заставляет вас еще больше погружаться в себя, так что фактически защитное поведение только усугубляет ситуацию.
Защитное поведение нередко усиливает, а не ослабляет признаки и симптомы тревоги, как показано стрелками в нижней части схемы. Защитные стратегии могут повышать уровень напряжения, нервозность, дрожь или смущение.
Например, когда вы пытаетесь унять дрожь, вы дрожите больше, а не меньше. Если вы боитесь показаться скучным, придумать, что бы рассказать такого интересного, труднее, а не легче. В результате вы волнуетесь, нервничаете и перестаете вести себя естественно.
Каким образом в модель Кларка и Уэллса вписываются признаки и симптомы тревоги – например, физиологические изменения, такие как учащенное сердцебиение, потливость и дрожь, а также чувство нервозности? Модель показывает, что восприятие социальной ситуации как угрожающей или опасной вызывает признаки и симптомы тревоги (дрожь в руках и пр.), повышающие сосредоточенность на себе и на том, как вы выглядите со стороны. Вы понимаете, что другие тоже могут их заметить. Как следствие, ситуация кажется еще более угрожающей или опасной. Если окружающие заметят дрожь, они могут принять ее за «слабость» и осудить вас. Примечательно, что внешние проявления беспокойства – это то, на что люди, склонные к социальной тревожности, обращают наибольшее внимание, и то, что они упоминают в первую очередь, когда говорят о своих трудностях. Тем не менее в некотором смысле они являются последним кусочком головоломки – последним не потому, что клинические психологи и другие специалисты считают их неважными, а потому, что они начинают ослабевать по мере того, как меняется подпитывающее их мышление и поведение.
Почему модель Кларка и Уэллса может помочь в борьбе с социальной тревожностью? Прежде всего, она учитывает три ключевых фактора, поддерживающих это состояние: мышление, защитное поведение и сосредоточенность на себе (патологический самоконтроль). Кроме того, она объясняет, почему проблема не исчезает, несмотря на все прочие ситуации, которые оказались не такими страшными, как вы боялись. Во-первых, чувство социальной тревоги перенаправляет внимание внутрь, на ваши внутренние переживания – мысли и ощущения – и мешает понять, что происходит на самом деле. Результат – односторонний или предвзятый взгляд на ситуации, которые вас беспокоят. Вы все знаете о том, как это ощущается с вашей собственной точки зрения, и относительно мало о том, как это выглядит с точки зрения других людей. Во-вторых, защитные стратегии, даже если они были не очень успешны, внушают вам, что все могло быть хуже или что вы лишь чудом избежали «настоящей» катастрофы.
Модель, представленная на схеме выше, объясняет основные процессы, поддерживающие социальную тревожность; примеры, приведенные ниже, показывают, как эта модель работает на практике.
Нейтан был младшим сыном довольно пожилых родителей. У него было два брата на семь и десять лет старше, которые безжалостно его дразнили. С самого детства Нейтан привык думать, что они были «настоящей» семьей, а он – так, сбоку припеку. Все его старания подружиться с ними и завоевать их любовь оказались напрасными. Тем не менее Нейтан восхищался братьями, которые во многом были успешнее, чем он, и полагал, что «они правы, а он ошибается». В конце концов Нейтан пришел к выводу, что он «какой-то не такой». После одного эпизода, когда он подвергся травле со стороны одноклассников, это убеждение только укрепилось.