- Раздевайся, будем тебя лечить, - произносит Юля, стоя в дверях ванной комнаты. Нечасто она бывает игривой, сжигая, при этом в такие моменты, дотла.
Бессовестно красивая, это то единственное, что я могу о ней сказать в моменте, не только о внешности.
Поднимаюсь на ноги и под её неотрывным взглядом принимаюсь одежду скидывать. Никогда и никогда так не хотел. Желание сильно настолько, что мозги не соображают от слова совсем. Рывком притягиваю к себе подошедшую ближе Юлю. Тяну за край полотенца, убирая последнюю преграду между нами.
Жадно целую её до тех пор, пока легкие жечь не начинает от нехватки воздуха. Но даже в этот момент оторваться сил не находится. Сжимаю зубами её нижнюю губу, не прекращая попыток восстановить дыхание, чтобы продолжить. По телу Юли волна дрожи проходит, вырубая моё сознание окончательно. Приподнимаю её, крепко обхватив бедра, и несу на кровать. Опустив, нависаю сверху и любуюсь открывшимся видом. Потряхивает от желания. Хочу её всю.
Юля смущается, стараясь прикрыться. Обхватываю её за запястье и руку отвожу в сторону, не давая этого сделать. Хочется большего доступа. Снова накрываю её губы своими и наслаждаюсь моментом. Веду руками по ребрам, ниже и ниже, заставляя её кожу мурашками покрываться. Когда ладони на бедрах оказываются, Юля зажимается, сводя ноги вместе.
- Не закрывайся. Можешь глазки закрыть, только расслабься.
Она слушается. Закрывает глаза и в тоже мгновение сама тянется ко мне губами. Позволяя развести в стороны её ноги, касаться влажных складок, водить по ним пальцами. Её хриплые стоны, как и всегда тормоза срывают мои, губя на корню желание прелюдию продлить.
- Не сдерживай себя сегодня, - шепчет в процессе, обхватив мою голову обеими руками.
Сдохнуть от счастья – это про меня в этот момент. Мне каждый раз нравится то, что происходит между нами в постели. Но маленькая толика разума всегда заставляет процесс контролировать, хотя бы для того, чтобы больно не сделать случайно. Сейчас же переворачиваю её на живот, заставляя прогнуться сильнее. Максимально охуительный вид сзади.
Все силы уходят на то, чтобы не отлететь раньше времени. Как только чувствую спазмы, кончаю. Только после, лежа в кровати и обнимая разгоряченное тело Юли, понимаю, что впервые в своей жизни забыл про защиту. Даже мысли не появилось. Ни одной.
- Фиксируйся уже, гладитель, - сонно шепчет, намекая на то, что пора прекращать её гладить.
Меня смех безудержный пробирает. Чтобы его хоть как то унять, обхватываю зубами её плечо, покрытое испариной, сдавливая легонько.
- Ты просто пушка, малыш.
Глава 22
Юлия
Сонная я и искрящийся от хорошего настроения Дима. Лишнее подтверждение того, что справедливости в жизни нет. Это из-за него я не выспалась! Обещано было, что мне понравится. Понравилось, но спать всё же хочется.
Отворачиваюсь на другой бок и глаза закрываю, натягивая одеяла повыше, так чтобы с головой быть укрытой. Знаю – он смотрит. Смотрит так, что хочется верить в ту искренность, что я вижу в его глазах, и в то, что это надолго. Но у меня так не бывает, как сильно бы мне не хотелось, всё хорошее заканчивается быстро, в самый неподходящий момент. В тот момент, когда я этого не жду. Действовать надо на опережение, чтобы хоть как-то выгрести по итогу.
Дима приподнимает край одеяла, запуская холодок, который тут же по моей коже крадется, в следующую секунду чувствую прикосновение горячего тела. Нереальный контраст.
- Расслабься, чижуль, - дурацкое прозвище, придуманное им самим. Мне вообще везет на такие. - Я просто об тебя погреться решил, - звучит очень смешно, учитывая тот факт, что я постоянно с холодком внутри, во всех возможных смыслах. У меня с детства нарушен тепловой обмен, без снижения функциональной активности. Чаще всего температура тела – тридцать пять градусов. Греться об меня занятие пустое, поскольку безрезультативное. Дима это знает прекрасно. Он сам всегда очень горячий. – Арктика, точно подмечено, - посмеивается, немного вздрагивая когда всем телом прижимается ко мне.
Он только после душа. Чувствую запах геля – приятный, смесь кофе и перца, но он не сравнится с запахом самого Димы. Он особенный, для меня так точно, заставляет нервные окончания остервенело работать. Вот и сейчас активность такая, словно молоточками долбят. Я очень хочу быть к нему равнодушной, чтобы это был лишь секс и времяпрепровождение увлекательное, но не могу, за что яро себя ненавижу. Так было и в прошлый раз нашего общения.
Теплые Димины губы на моей шее, скользят вниз… Господи… где бы сил ещё взять.
Резко подрываюсь с кровати, прижимая одеяло ладонью к груди.
- Прости, я забыл, что при свете дня мы не занимаемся сексом, - посмеивается.
Оборачиваюсь и смотрю на него с осуждением, у самой же, от искорок в его глазах, всё внутри переворачивается, рвется и разлетается.
Дима до невозможности харизматичный. Мимика, жесты. На нем залипаешь. Всё выглядит настолько естественно, что понятно с первого взгляда - такой он настоящий, а не для того чтобы эффект произнести. Дима никогда не обращает внимание на то, что рядом находящиеся девушки оборачиваются, когда он рассказывает что-то воодушевленно, смеясь или активно жестикулируя. За улыбку вовсе молчу. Там в ресторане, когда он шёл к нашему столику, столько девушек на него пялилось, а Дима этого не заметил, или сделал вид. С таким же успехом мог к любой из присутствующих подойти, она бы как и я за ним помелась.
К завтраку последними спускаемся. У меня навсегда времяпрепровождение здесь будет с эстетическим экстазом ассоциироваться. Живой музей. Провожу подушечкой пальца по резному узору на деревянной ложке и понимаю насколько я далека от такой жизни. В этом ничего нет плохого, просто мы разные.
- Мне надо будет отъехать, часа на полтора, - сообщает Дима после завтрака.
Он вчера говорил что-то, но я уже засыпала.
- Мы договаривались – без работы, - Саяра голову слегка наклоняет глядя на него. – Папа скоро с Марьяной приедет.
- Я вернусь к их приезду. Мой доверитель живёт недалеко отсюда. Нужно с ним встретиться. Юля поедет со мной.
Да ты что?! Его желание решать за меня, мягко говоря, не радует.
- Нет, я останусь. На Лёвкину ногу схожу посмотреть, - из-за их разговора, увлеченного – задушевного, пришлось закруглиться пораньше, так и не посмотрела на результат своих трудов.
- Вечером вместе сходим, - звучит как директива с его стороны.
Мне не хочется затевать спор при его друзьях, слишком по – детски, но тем не менее качаю головой отрицательно. Компромиссы и я несовместимы. Моя жизнь всегда, за исключением нескольких лет, была такой, что прогибаться и давать слабину было нельзя. Внутри может гореть бесконечно, но внешне нужно быть стойким.
Богдан, не самый приятный парнишка, ржать начинает. Он каждый раз внимательно наблюдает за нами, будто пометки в своем мозгу делая.
- Спирин, блд, я тебе не завидую. Замолотит. Покойся с миром, брат, - продолжая смеяться похлопывает Диму по плечу. – Я буду помнить тебя молодым и веселым.
Понимаю, что посыл был иной, но я воспринимаю по своему - могу жизнь его поломать. Своим присутствием в ней. Ждать Диму у себя на дне я совсем не хочу.
После недолгих пререканий он всё же соглашается. Вижу каких трудов ему стоит сдержаться и не продавить свою точку зрения. Он со мной всегда не на полную. Во всем. Долго ли сможет? Не знаю. Обещаю Диме, что полчаса, максимум час вернусь и побуду в компании Яры, потому что она настоятельно отправляет мужа поехать с Димой, развеяться.
Нагорные бесконечно мило смотрятся вместе, мимолетные взгляды, касания, будто случайные. Но самое главное - всегда рядом друг с другом. Стоит Яре отойти на несколько метров, как Руслан тут как тут.
Вчера, когда мы сидели вместе компанией, Серёжа заскучав, поднял Яру и закружил под музыку. Звал и Диму к ним присоединиться, но последний отказался, мол, уже стар. Он рассказывал, что раньше они втроем часто дурачились, сейчас ему уже не по статусу.
- Закругляйтесь уже бесить, - недовольно произнес Руслан, когда Серёжа приопустил Яру к полу, придерживая одной рукой за спину. Он вмегда выражает собственнические чувства так искренне, что не умилиться нельзя.
После Яра опустилась на подлокотники сразу двух кресел, в которых Руслан и Дима сидели, дразня – ни туда, ни сюда, после чего муж сгреб её к себе на колени.
Наблюдая за ними сейчас, я понимаю насколько была неправа, ревнуя Диму к подруге несколько лет назад. У меня права на ревность в принципе не было.
Когда возвращаюсь после прогулки, нахожу Яру около беседок, которые около леса находятся. Она ходит вокруг одной из них, крепко одну руку другой к груди прижимая. Дышит тяжело. Ей, явно, больно.
- Ты ничего не принимаешь? – спрашиваю у неё подходя ближе.
- Пила для эффекта плацебо слабые обезболивающие. Но сейчас перестала. Лучше не рисковать.
Взгляд опускаю на её живот. Она тут же легонько гладит его.
- Вот, что значит девушка. Сережка так и не понял, хотя сам отец. Побежал мне за чаем. Не хочу в дом заходить, на воздухе переносится легче, - она опирается на стену беседки. - Когда нервничаю – руку ломить начинает. Папа задерживается, а я так за малышкой соскучилась, жду не дождусь.
Она говорит, я всё слышу, но так и продолжаю стоять и смотреть на её живот. Эмоции такие охватывают, что сбежать хочется.
- Мы пока что никому не говорили. Вечером собирались. Утаивать сложно, у меня уже токсикоз начался.
- Давай массаж сделаю? Должен мышцы расслабить, спазм пройдет, - предлагаю, руку протягивая.
Девушек подруг у меня никогда не было. Я малоконтактная. Но Саяра навязчиво себя не ведет, очень сдержанная, с ней комфортно общаться.
Когда мы с Ярой, расположившись в одной из беседок, сидим на диване плетеном, и я руку её растираю, приходит Серёжа. В руках у него большой поднос со стоящими на нем чайником и чашками, вся посуда украшена росписью городецкой – яркие и пышные букеты цветов, похожие на розы вперемешку с ромашками. На подносе сцена городских гуляний изображена, очень красочная – добрые молодцы, барышни, кони, застолье.