- Совсем не спал?
- Я рядом с тобой просидел почти до утра. Когда убедился, что спишь крепко и безмятежно – спустился сюда. Я, в отличие от тебя, уснуть в возбужденном состоянии не могу. У меня в обратную сторону срабатывает.
Не сразу доходит, что он имеет в виду. По дурости вчера ему проболталась о том, что близости мне не хватает.
- Да ну тебя, - снимаю с турника., закрепленного рядом, полотенце и бросаю в Диму.
- Спасибо, - он забрасывает полотенце на плечо.
Наблюдаю за тем, как капелька пота стекает у него по виску. Смахнуть её хочется, или поцеловать. Всю ночь хотелось до него докоснуться. Волнует меня по прежнему сильно.
- Пошли, пока в душ схожу, ты нам с мелким завтрак приготовишь.
Хочу возразить Диме, по сути из вредности, но не успеваю. Он подхватывает меня, отрывая от пола и стремглав по лестнице наверх поднимается, закинув меня на плечо себе.
Ума приложить не могу откуда у него энергия после бессонной ночи берется, но выглядит Дима свежее меня, при том, что сейчас я получше себя чувствую – токсикоз почти прекратился.
Завтракаем с ним в тишине, только взглядами перекидываемся, сидя друг напротив друга.
- Жаль, что не попали в театр вчера. Надо было меня растормошить всё таки, - не выдерживаю первая.
- У меня в конце месяца командировка, на пару дней, в Москву намечается. Можешь со мной полететь. Сходим там посмотреть, - Дима уже полностью собранный. Свежий, как обычно идеально опрятный. Только влажные волосы на затылке витиевато торчат. – Постарайся не задерживаться сегодня. Я заеду за тобой, поедем за вещами твоими. Я за*лся, Юль. Как дятел летаю вокруг. Если не хочешь в отдельную квартиру, я её кстати купил, то можешь жить тут или в моей городской. Но обсуждать, уговаривать тебя я больше не буду. Не согласишься –сам вещи перевезу. Ставлю в известность – с сегодняшнего дня право выбора у тебя отсутствует, - расчетливо жестко произносит, глядя мне в глаза. – Ротик захлопни, - добавляет с иронией.
Можно согласиться, а можно скандал закатить грандиозный. Мы с ним многое обсудили, но не наши с ним отношения, которые я слила резко. Так ничего и не объяснив.
- Ты предлагаешь с тобой полететь, чтобы не тратиться? Сертификат мой подарочный потратить решил? – небрежно интересуюсь, кружку с чаем вертя в руках. Очень волнительно. Всё внутри весит на тоненькой ниточке, того и гляди оборвется. Мы с ним оба понимаем, что это последний шанс к проявлению сопротивления был.
- Раскусила, блин, - хлопает по столу ладонью. Выражение лица Димы смягчается, в глазах виднеются веселые искорки. – Все твои сбережения потратить хочу. Чтобы сидела тут и носу никуда не высовывала. Будем с тобою знакомиться по новой. Я ничего лишнего не узнавал о тебе. Хочу от тебя. И тебя тоже хочу. Каждый день, - если он и пытается полыхающее в глазах пламя скрыть, поднеся к губам кружку с кофе, то у него это получается плохо. Зато меня смущать – хорошо.
- Кстати об узнавать. Ты не говорил, что был чемпионом Европы по боксу среди юниоров, - вспоминаю об утренней находке моей. Пока искала его, забрела в кабинет Димы. Как оказалась, там он хранит не только почетные грамоты связанные с адвокатской карьерой.
- Ты не спрашивала, - пожимает беспечно плечами. – Больше двадцати лет прошло. Так себе повод для гордости. Через пару лет после того турнира я со спортом завязал. Никаких значительных успехов на профессиональном уровне я не добился, - Дима продолжает наблюдать за мной всё с тем же раздражающим спокойствием.
- Ни капельки тщеславия? – вскидываю брови, наклоняя вперед.
- Нууу, все, что мог сливки я собрал почти сразу, - его губы ухмылка трогает. Всем своим видом дает мне понять, какого рода были те «сливки».
В следующую секунду у Димы телефон звонить начинает. Взглянув на экран он поднимается с места, беря в руки мобильный.
- Посуду не мой. Если хочешь – сложи в посудомоечную. Или просто оставь. После восьми Марина придёт. Сегодня день генеральной уборки, - вскользь проводит большим пальцем по моей щеке.
Не знаю с кем он до меня общался, но я не представляю насколько надо облениться, чтобы было трудно три тарелки, две кружки помыть. Три минуты руками и полтора часа в посудомоечной. С уборкой я всё равно заканчиваю раньше, чем он успевает договорить по телефону, поэтому выходя в холл я застаю его около окна стоящим.
- Меня это всё не интересует. Начнем с того, что должность прокурора города один человек занимает, остальные - его заместители, помощники заместителей, помощники помощников. С Лахотиным я договориться смогу. А самое главное, ты фильмов пересмотрел похоже, это не тот уровень, чтобы криминал крышевать. Через связи в части бизнеса прикрыть можно, но уголовку никто не возьмется. Через два часа жду от тебя информацию по всем инстанциям, от налоговой до ростехнадзора, - интонацией Дима дает понять, что разговор окончен.
Я цепенею на месте. Не знаю откуда, но я знаю, точно знаю, о ком он собрать информацию хочет. Мирон.
Дима оборачивается и по - моему виду всё понимает.
- Ты только не нервничай, ладно? Повода нет абсолютно. По вашему делу срок давности привлечения к ответственности уже вышел. Если только статью менять, но это ненадежно…
- Дим, мне не нужно…, - ничего не осталось кроме боли и ужаса у меня не осталось относительно прошлого. Если Мирон сядет, легче не будет.
Дима подходит и обхватив ладонью, мой подбородок фиксирует, касаясь большим пальцем моей нижней губы.
- Я не сказал, что это нужно тебе. Прошу тебя просто себя не накручивать и не думать об этом. Юль, пора учиться расслабляться. Ты теперь не одна.
Глава 43
Многочисленная аневризма аорты. Откуда у пятилетнего мальчика может быть настолько тяжелая стадия патологического выпячивания стенок сосудов? Сидя в сестринской потоки слез буквально глотаю, губы свои облизывая. Чего я только не видела, но детские страдания переношу с трудом. Сейчас так тем более. Мне дурно от мысли…
- С тобой, моя крошка, всё хорошо будет. Мама постарается себя не накручивать. Папа за этим следит, - кладу руку на живот, который к моему счастью и облегчению наконец-то начал расти, поглаживаю. – Мы очень любим тебя. Так сильно, что я передать не могу. Когда ты уже начнешь пяточками своими простукивать? Я хочу их потрогать, - так сильно хочу, что снова плакать начинаю. Теперь уж от счастья.
Поднимаю верх медицинского костюма, указательным и средним пальцами шажочки по животу имитирую. Упиваюсь мыслями, что внутри меня маленький человечек живет. Совсем крохотной. Абсолютно беззащитный. Мой. Наш с Димой.
Натянутость в нашем с ним общении исчезла так резко, будто её и не было вовсе. Испарилась в одночасье. Дима стал таким мягким, что во мне зародились подозрения, что я его порчу. Правда они разлетаются, когда во время очередного телефонного разговора он начинает отчитывать кого-то. Такое чувство, что влетает всем кроме меня.
Себя я тоже не узнаю. Раньше была убеждена, что боль давно съела мою душу и мозг. Тело жило по инерции. Но сейчас скорлупа спала, а под ней я, оголенная. Согревает меня только забота Димы.
Как бы я не сопротивлялась, надо признать я эмоционально от него сильно завишу. И не представляю как быть без него.
Когда-то давно муж заставил меня поверит в то, что меня могут тоже любить искренне. Диме же миссия в более тяжелой форме досталась – я сама перестала верить, что заслуживаю какой бы то ни было любви. Я потеряла эту веру в тот день, когда в больнице очнулась после того, как всё случилось. Ужас, который я тогда испытала, разрушил всё живое во мне.
- Юленька, моя умница, ты чего тут сидишь, - даже не заметила, как зашла сестра старшая. – Поднимайся на ножки и топай ими домой. Тебя уже ждут. Я в третий корпус ходила и видела твоего кавалера на парковке. Представляю какое загляденье ты родишь. Даже если не позовешь, приеду к вам на выписку, - от слов Томы моё сердце удар пропускает сразу по множеству поводов.
Самый главный – страх. Если бы кто-то знал, как я боюсь этой выписки. От самого слова в ушах звенеть начинает.
- Мы позовем, - улыбаясь, поднимаюсь со стула. Не хочется чтобы кто-то знал насколько я могу быть ограниченной.
Мое поведение совсем не вяжется с внутренним миром. Не все такие лояльные как Дима, навряд ли поймут.
Стоит мне только ступить за порог больницы, как дождь накрапывать начинают. Кто бы сомневался?! Это ведь я.
Успеваю сделать всего пару шагов по сухой дорожке. Через секунду капли тяжелеть начинают. Дождь резко в ливень переходит.
- Ну в кого ты везучка такая? – рядом, откуда-то, Дима появляется. Накидывает мне на плечи свой пиджак. – Пошли греть тебя будем.
- Ты сам замерзнешь, - пытаюсь высвободиться из его пиджака, но он пресекает попытку.
- Со мной ничего не случится. А ты одета легко, - словно маленькой поясняет. Будь это кто угодно кроме него, я бы уже взъерепенилась.
Из окна машины смотрю на затянутое тучами, почерневшее небо. Дождь уже стеной льет.
От непогоды отделяет лишь тонкое стекло, но внутри разливается даже не тепло – кипяток. Обжигает, доставляя какое-то садистское удовольствие.
- Рядом с тобой я не чувствую себя одинокой, - признаюсь не отрывая взгляда от огромных, напитанных водой туч. – И спится с тобой спокойно, - рядом с Димой раны затягиваются, но при этом контрольный в голову прилетает.
Как было бы хорошо провести вместе всю ночь. Можно даже тут просидеть. Главное – вдвоем. Втроем.
- Я очень боюсь снова всё испортить. Очень боюсь, - продолжаю признания выдавать, неконтролируемо.
- Юль, ты не портила ничего. Ни со мной, ни с первой семьей. Что сделать, чтобы ты себя винить перестала? – теплоту Диминой ладони на своей ощущаю, едва прикасаясь поглаживает. – Будем вместе стараться вытравить из тебя эту гадость. Ты ведь понимаешь, что это мешает будущему? И малышу тоже вредит, не только нам с тобой.
Очень хочу, чтобы победила любовь.