— Ну вот видите, — прошептал я ей на ухо, — всё получилось. И денег получили ровно столько сколько надо.
На что ректор только покачала головой, сказала осуждающе:
— Ох, с огнём, Вольдемар, играешь, с огнём. Когда ты двадцать тысяч запросил, у меня чуть сердце не остановилось. Как бургомистр вообще согласился, до сих пор не пойму. Да ещё с этим твоим образцом.
— Да он просто собак не любит, — махнул я беспечно, — а мы тут передовые магологии предлагаем.
— Я даже пытаться не буду понять при чём тут собаки, мне дорог мой рассудок, — помотала головой Сильвия, — но скажи, что, нельзя было сразу пять тысяч попросить? Зачем так рисковать? Бургомистр же мог просто отказать.
— Да потому что он бы всё равно часть срезал, — посмотрел я на неё как на несмышлёныша, — это же норма мышления таких как он. Всегда проси больше, раза в два. Как раз половину и срежут. И все довольны, он думает что сэкономил, для города или там для себя, не суть важно, а мы получили сколько нам надо.
— Он срезал не половину, а три четверти, — резонно заметила женщина.
— Ну двадцать это действительно многовато было, — покивал я, — тут ты лишку дала, надо было как я сразу говорил, десять просить.
— Я лишку дала?! — аж споткнувшись, возмутилась Нодерляйн.
— Ну а кто? — с укоризной посмотрел я на неё, — это тебе же всё мало было.
Набрав воздуха в грудь, Сильвия протяжно с шумом выдохнула, затем решительно развела руками:
— Всё, больше я в этом не участвую. Делай как хочешь. Но учти, больше я тебя защищать не намерена. И просить за тебя не буду!
— Да и не надо, — обиделся я, — обойдусь. Вон, магистра в следующий раз попрошу.
«Тем более, что я его и так уже попросил», — тут же довольно подумал я.
Посмотрев в ясное чистое небо над головой, я вдохнул свежий воздух пахнущий перспективами и совсем чуть-чуть конским навозом и довольный, не спеша направился в Академию. Первый грант был у нас в кармане. То ли будет дальше!
Глава 15
Прыгнув в огороженный красивым бортиком портал, я пережил несколько секунд полной темноты и вылетел в пещеру, где новое заклинание тут же меня подхватило и опустило на край медленно вращающегося каменного круга, диаметром метров пять. Это я подкинул идейку студентам, вспомнив земные канатные дороги, как проще всего расчищать площадку для приземления перед следующими пассажирами.
При зрелом размышлении я и аудиторию для лекций тоже решил перенести в пещеру, чтобы не терять время на переход туда-сюда. Студенты было вознамерились прокинуть канал транспортатора и туда, но я запретил, трасса пересекала несколько этажей и могла случайно затянуть какого-нибудь бедолагу в себя. Поэтому теперь, центр пещеры был оборудован кафедрой и рядами парт. Этакий небольшой форум.
Посмотрев на часы, я скомандовал:
— Время! Мисс Полдарк, будьте добры, напомните вон тем сильно увлечённым господам, что помимо исследовательской работы у нас существуют и обязательные занятия учебной программы.
Подождав, когда все отложат свои эксперименты и рассядуться по местам, я рассеяно погладил сплошной металлический верх клетки, в которой, прильнув к прутьям, на горке земли сидела пшеница. Я разобрался, откуда у неё такие хищнические инстинкты проснулись. Не долго думая, мои архаровцы внедрили в неё механизм быстрого роста клеток от местного аналога Венериной мухоловки. Вот только сделали это слишком грубо, перенеся весь механизм целиком. Так что пшеница была теперь не прочь полакомиться и мясными закусками. Пришлось объяснять, что помимо интродукции растений существует ещё и молекулярная селекция. Это было полным сумасшествием, если смотреть со стороны обычного жителя Земли, но местные маги-ботаники, таки умели работать с растениями на генном уровне. При этом, совершенно не понимая принципов этой работы. Попросту говоря, владея инструментами, но не владея никакой мало-мальски серьёзной теоретической базой. Я и сам, честно сказать, в теме генной инженерии и селекции отчаянно плавал, но я же историк, поэтому некоторые аспекты вопроса были мне известны. И вот тут, изучая вопрос, я столкнулся с огроменным разрывом между теорией и практической работой.
Ещё одно наследие древних, как я это понимал.
Специальные заклинания для молекулярной селекции, которые ботаники знали как применять и примерно предполагали, что должны получить. О-о, это всё, фактически, методом тыка. Грубо говоря, с помощью заклинания, можно у одного растения выделить ген или группу генов и внедрить в другое растение. После чего смотреть, что получилось. Понятно, что с первого раза получится фигня, как и со второго, но опыт позволял путём перебора, всё-таки находить нужную последовательность генов. Ну а дальше шла уже обычная селекция известная с древности, для культивирования нужных свойств.
В случае с пшеницей, студенты смогли вытянуть последовательность генов отвечающую за усиленное деление клеток, но прихватили с собой лишние элементы цепочки которые теперь и грызли безуспешно металлические прутья, попутно пытаясь дотянуться до моей ладони.
— Итак, тема сегодняшней лекции, — типичные ошибки исследователя. Да, Силлана, существуют типовые ошибки, которые все, в том числе и вы, обязательно совершите. Делятся они на две большие подгруппы, — ошибки отношения и ошибки действия. Вот их конкретно сейчас и разберём.
И снова меня вызывали к ректору. Скоро к ней в кабинет как к себе домой ходить буду, пора уже персональный стул и табличку с именем заводить.
«Интересно, — думал я, шагая по коридору, — с чем меня вызывают в этот раз? Неужели господа военные созрели на поговорить?»
Как всегда армейцы из всего устроили секретность и точной даты, когда они прибудут на встречу, у меня не было. Сильвия тоже застращала всяким разным, чтобы не смел никому говорить о работе на имперский легион и вот теперь, возможно, эта неопределённость наконец-то определится.
Но, зайдя в кабинет, я увидел не делегацию с большими звёздами, а нашего ботаника, сухого, длинного как жердь, мужчину, с короткой тёмной бородой и светлыми почти выбеленными курчавыми волосами. Забавное сочетание, последствие одного из не очень удачных опытов, насколько я знал. Звали профессора ботанологии, — Силоиз Картар.
— А вот и вы, — желчно произнёс он, вперившись в меня маленькими злыми глазками, — наш мистер «всезнайка лезущий не в свои вопросы».
— Спокойно, Силоиз, спокойно, — произнесла Нодерляйн, восседая за столом и несколько раздражённо постукивая пальцем по столешнице.
— А в чём, собственно, проблема? — посмотрел я на ректора.
— Этот ваш грант, по растениеводству, он должен быть моим, — раздув ноздри, злобно выпалил ботаник.
— Здрасте, приехали, — я упёр руки в бока, — значит пока я не засуетился и не пробил тему, все сидели на попе ровно и не жужжали. А как я выбил финансирование, так слетелись как пчёлы на мёд. На готовенькое.
Я осуждающе покачал пальцем в воздухе, — нет, коллега, не выйдет. Ищите себе тему сами, а с зерновыми мы прекрасно поработаем и без вас.
— Но вы даже не профессор ботанологии! — гневно воскликнул Катар, — что вы там можете наработать? Слышал я, как там ваш экспонат чуть пол магистрата не загрыз. Говорят, в местный госпиталь почти десяток пострадавших отвезли.
— Меньше слушайте досужие сплетни, — фыркнул я, — между прочим, бургомистр персонально просил меня обучить наш экземпляр лаять и охранять его личный сад.
— Вот и учите вашего кадавра, а реальное дело оставьте профессионалам, — высокомерно заявил тот, — смешно считать, что у вас выйдет лучше чем у меня, профессора ботанологии.
— Сильвия, — обратился он к Нодерляйн, — ну ты разве не понимаешь, что без достаточного опыта он просто запорет такой ответственный вопрос. Да, спасибо ему за то что смог убедить город проспонсировать разработку. Я ничуть не умаляю талант убеждения и красноречия коллеги, но для всего остального мало уметь только красиво говорить. Я и только я — единственный, кто может оправдать надежды магистрата в таком ответственном деле.
Я аж фыркнул, от такой наглости. Я значит только красиво говорить умею? А сам-то? Распелся тут подобно соловью. Ещё и по лицу ректорши я понял, что та тоже начинает сомневаться. А грант ведь такое дело, официально он академии будет перечисляться, не мне лично в руки. При желании могут и поменять меня на этого дылду.
Нет, так дело не пойдёт.
— Не думал, что среди наших профессоров могли оказаться такие болваны, — сердито ответил я, — высокомерные, наглые, до чужих денег жадные.
— Я болван!? — Катар выпучил глаза, — да вы невежда и хам!
— От хама слышу! Индюк напыщеный!
— Шлындра!
— Недоносок!
— Горлопан!
— Глиста в обмотках!
— Бестолочь!
— Кретин!
— Мордофиля!
— Держиморда!
Но тут ректорский стол затрещал от удара чем-то тяжёлым и Сильвия вскочив на ноги зло заорала:
— А ну прекратили! Вы профессора или кто?!
— Предлагаю пари, — внезапно успокоился я, — у кого будут лучше результаты за первый месяц по теме, того и грант.
— Согласен, — быстро произнёс ботаник, довольно сощурившись.
Подумав секунду, Нодерляйн кивнула:
— Вот это уже нормальный разговор. Действительно, пусть победит сильнейший. Через сто дней оба предоставите мне свои образцы. А пока идите и работайте и чтобы я не слышала ни о каких конфликтах между вами. И пожмите друг другу руки!
Мы крепко сжали ладони, глядя глаза в глаза. Пытаясь пусть в таком, молчаливом, но противостоянии, выплеснуть накопившееся раздражение и злость. Правда Силоиз долго не выдержал, скривившись и разжав побелевшие пальцы. Передавить мою усиленную благословением понтийского бога ладонь ему не удалось.
Попрощавшись с Сильвией, он вышел, а я, глядя ему вслед, покачал головой.
— Дурачок, думает что победит.
Выйдя из-за стола, сбоку подошла и остановилась Сильвия, скрестив руки на груди, с сомнением произнесла: