Поднялась пурга, ничего не видно, а они в степи. Свечи намокли от снега, и тракторы встали. Трое трактористов пошли искать село, чтобы переночевать, а отец, как ответственный, остался. Сидел на сиденье трактора, под открытым небом, ведь никакой крыши не было.
Мать моя, Александра, была в совхозе. Тогда отдельных квартир не было, наши родители жили в совхозной квартире, в задней комнате, а в передней комнате жила семья механика. И вот на вторые сутки бурана заходит к нам старичок в фуфаечке, подпоясан кушаком. Помолился Богу и говорит: «Подайте милостыню Христа ради». Мать пошла к столу и со слезами попросила Святителя Николая, чтобы он подал этот кусок отцу. Подала старцу кусок хлеба.
Семья механика тоже была дома. Хозяин спросил старца: «Далеко идешь в такой буран?» Старец ответил: «На Суд». Мать моя вышла вслед за старцем, чтобы посмотреть, куда он пойдет. А он вышел за порог, на улицу – и исчез.
Когда прошло четверо суток, буран прекратился, установилась хорошая погода. Пришли трое трактористов из села, завели тракторы и поехали дальше. Привезли товар в совхоз, сдали все в магазин и пришли обедать к нам.
Во время обеда отец и говорит: «Слава Богу, что дедушка меня разбудил, дал кусок хлеба и сказал: «Не спи, а то замерзнешь. Возьми, подкрепись». Тут все домашние переглянулись: поняли, что за старичок к нам приходил.
«Что ты спишь?»
Вот что рассказал одному священнику участник Великой Отечественной войны по имени Николай:
«Мне удалось бежать из немецкого плена. Я пробирался через оккупированную Украину по ночам, а днем гденибудь прятался. Однажды, пробродив ночь, я заснул под утро во ржи. Вдруг кто-то будит меня. Вижу перед собой старичка в священническом одеянии. Старичок говорит:
– Что ты спишь? Сейчас придут сюда немцы. Я испугался и спрашиваю:
– Куда же мне бежать? Священник говорит:
– Вот видишь там кустарник, беги скорее туда.
Я повернулся, чтобы бежать, но тут же спохватился, что не поблагодарил своего спасителя, обернулся… а его уже нет. Понял я, что сам Святитель Николай – мой святой – был моим спасителем.
Изо всех сил я бросился бежать к кустарнику. Перед кустарником, вижу, река течет, но не широкая. Бросился я в воду, выбрался на другой берег и спрятался в кустах. Гляжу из кустов – идут по ржи немцы с собакой. Собака ведет их прямо к тому месту, где я спал. Покружилась она там и повела немцев к реке. Тут я потихоньку по кустам стал уходить все дальше и дальше.
Вместо тебя святитель Николай стоит
Река скрыла мой след от собаки, и я благополучно избежал погони».
Старичок в лодке
Эта история произошла на Севере с нашим военным летчиком в Великую Отечественную войну. Однажды в бою его самолет подбили, он выбросился с парашютом, но все равно был обречен: хотя на нем и был спасательный пояс, он наверняка бы погиб от переохлаждения в ледяной воде. Вдруг летчик услышал плеск воды и скрип весел. Приглядевшись, он увидел лодку со старичком. Втащив замерзающего летчика в лодку, старичок, не говоря ни слова, довез его до какого-то поселка, устроил на пригорке и… исчез.
Вскоре летчика нашли местные жители – его обогрели и накормили, а в мокрой одежде обнаружили медальон, зашитый его матушкой. Когда летчик взглянул на изображение на медальоне, то узнал спасшего его старичка. Это была иконка святителя Николая, которому мать летчика всю войну молилась о помощи сыну – и тот вернулся с фронта живым.
«Куда ты идешь, девушка?»
Рассказ Елены, сейчас уже пенсионерки, о случае, произошедшем в дни ее молодости, когда она в составе геологической экспедиции обследовала Соловецкие острова:
«Дело было поздней осенью, и море у Соловецких островов начало уже покрываться мелкими льдинами. Надеясь на то, что я смогу дотемна вернуться на базу, я поплыла одна на лодке на один из островов, чтобы завершить начатую работу. Уже вечерело, когда я оттолкнулась веслом от берега. Но из-за множества льдин грести было так трудно, что скоро я поняла, что на базу я не вернусь… Ночью ветер и льдины унесли лодку в открытое море и днем следующего дня прибили к какому-то незнакомому берегу.
Я была верующей с детства и теперь все время молилась святителю Николаю о спасении. Пристав к берегу, я решила идти вдоль него, надеясь найти какоенибудь жилище. Вскоре мне встретился старичок.
– Куда ты идешь, девушка? – спросил он меня.
– Ищу чье-нибудь жилье.
– Не ходи туда, родная, – ты никого там не найдешь. А вот видишь вдалеке горку? Взберись на нее и увидишь, куда тебе дальше идти.
Повернулась я, чтобы посмотреть на горку, а старичокто и пропал! И поняла я тогда, что это был святитель Николай. Взобралась я на горку, увидела вдали дымок и пошла прямиком на него. Так и добралась до хижины рыбака. Все его семейство удивилось моему появлению в этом совершенно безлюдном месте. Рыбак подтвердил, что действительно, я не нашла бы никакого жилища и наверняка погибла бы от холода и голода!»
Спасительные десятки
«Моя бабушка рассказывала мне, как Святитель Николай спас нашу семью в военной Москве 1943 года.
Оставшись одна с тремя распухшими от голода детьми, не имея возможности приобрести продовольствие даже по карточкам, она увидела на кухне потемневший от времени образ Святителя Николая. В отчаянии она обратилась к нему: «И ты на это смотришь?»
После этого она выбежала на лестницу, решив больше не возвращаться домой. Не успела она добежать до парадной двери, как увидела на полу две десятирублевые ассигнации. Лежали они крест-накрест. Эти деньги спасли тогда жизнь трех ее малюток, одной из которых была моя мама».
Спасение матери и младенца
«Вдоль всего села, где жила моя бабушка, протекает река Велетьма. Сейчас река стала мелкой и узкой, самые глубокие места детям по колено, а раньше Велетьма была глубокой, полноводной. И берега реки были топкие, болотистые. И надо же было такому случиться – соскользнул с бревна в это болото на глазах матери ее трехлетний сынишка Ванечка и сразу пошел ко дну. Бросилась к нему Елизавета, прыгнула в болото, схватила сына. А сама плавать не умеет. Опомнилась, да поздно. И стали они оба тонуть.
Взмолилась она к Николаю Чудотворцу, прося о спасении душ грешных. И произошло чудо.
Словно волна, большой сильный поток приподнял мать с младенцем над болотом и опустил их на сухое поваленное дерево, перегородившее топкое место, словно мост. Мой дядя Ваня жив до сих пор, ему сейчас за семьдесят».
Одуванчик в сиянии
Мария Петровна поверила в Бога, а особенно в помощь Святителя Николая, после одного случая.
Она собралась к двоюродной сестре в деревню. Раньше у нее не бывала, но в июле дочка с зятем уехали в Крым, оба внука ушли в туристический поход, и, оставшись в квартире одна, Мария Петровна сразу заскучала и решила: «Поеду к своим в деревню». Накупила гостинцев и послала телеграмму, чтобы завтра ее встречали на станции Лужки.
Приехала в Лужки, огляделась, а встречать никто не вышел. Что тут делать?
– Сдай, милаша, свои узелки к нам в камеру хранения, – посоветовала Марии Петровне станционная сторожиха, – а сама иди прямёхонько вот этой дорогой километров восемь, а то и десять, пока не повстречается тебе березовая роща, а возле нее на бугорочке, отдельно от всех, две сосны. Сворачивай прямо на них и увидишь тропочку, а за ней – гать. Перейдешь гать и снова на тропку выходи; она в лесок приведет. Чуток пройдешь меж берез и прямо на ту деревню, что тебе нужна, и выйдешь.
– А волки у вас есть? – опасливо спросила Мария Петровна.
– Есть, дорогуша, не утаю, есть. Да пока светло, они не тронут, а под вечер, конечно, пошалить могут. Ну, авось проскочишь!
Пошла Мария Петровна. Она была деревенская, но за двадцать лет жизни в городе отвыкла много ходить и быстро устала.
Шла она, шла, не то, что десять, а все пятнадцать километров прошла, а ни двух сосен, ни березовой рощи не видно.
Солнышко за лес закатилось, холодком потянуло. «Хоть бы живой человек повстречался,» – думает Мария Петровна. Никого! Жутко стало: а ну как волк выскочит? Может, две сосны она уже давно прошла, а может, они еще далеко…
Совсем стемнело… Что делать? Возвращаться? Так до станции только к рассвету доберешься. Вот беда-то!
– Святитель Николай, погляди, что со мной стряслось, помоги, родненький, ведь меня волки на дороге загрызут, – взмолилась Мария Петровна и от страха заплакала.
А кругом тишина, ни души, только звездочки на нее с темнеющего неба смотрят… Вдруг где-то сбоку громко застучали колеса.
– Батюшки, да ведь это через гать кто-то едет, – сообразила Мария Петровна и бросилась на стук.
Бежит и видит, что справа две сосны стоят – и от них тропочка. Проглядела! А вот и гать. Счастье какое!
А по гати стучит колесами небольшая таратайка, запряженная в одну лошадь. В таратайке старичок сидит, только спина видна и голова – как одуванчик беленькая, а вокруг нее – сияние…
– Святитель Николай, да ведь это ты сам! – закричала Мария Петровна и, не разбирая дороги, бросилась догонять таратайку, а она уже в лесок въехала.
Бежит Мария Петровна что есть мочи и только одно кричит:
– Подожди!.
А таратайки уже и не видно. Выскочила Мария Петровна из лесочка – перед ней избы, у крайней старики на бревнах сидят, курят. Она к ним:
– Проезжал сейчас мимо вас дедушка седенький на таратайке?
– Нет, милая, никто не ехал, а мы тут, поди, уже час как сидим.
У Марии Петровны ноги подкосились – села на землю и молчит, только сердце в груди колотится и слезы подступают. Посидела, спросила, где сестрина изба стоит, и тихо пошла к ней.
Окаменевшая девушка
Эта, ставшая широко известной, история случилась в обычной советской семье в городе Куйбышеве, ныне Самаре, в конце 50-х годов. Мать и дочь собирались встречать Новый год. Дочь Зоя пригласила семь своих подруг и молодых людей на вечеринку с танцами. Шел Рождественский пост, и верующая мать просила Зою не устраивать вечеринки, но дочь настояла на своем. Вечером мать ушла в церковь помолиться.