Мы сняли вату и увидели полный остов человека: сохранилась борода, волосы, частицы мышечной ткани. На черепе находился куколь с круглой прорезью, через которую прикладывались к мощам. На груди лежал медный крест — тот самый крест, которым его благословила мать, — всю жизнь он сопровождал его. Крест в серебряной оправе; оправа поздняя, видимо, она была сделана ко дню прославления мощей известной ювелирной фирмой Оловяннишникова. Руки сложены крестообразно. На руках священнические поручи и атласные светлые рукавицы, на одной золотом вышито: «Святый отче Серафиме», на другой — «Моли Бога о нас».
После этого меня как громом ударило: я почувствовал, что происходит очень важное событие. Мощи мы сразу перенесли в отдельное хранилище, под замок. Обо всем поставили в известность директора, он сообщил в Москву Святейшему Патриарху Алексию. В декабре в музей приехала посланная Святейшим Патриархом комиссия в составе епископов Тамбовского и Мичуринского Евгения, и Истринского Арсения; имевших при себе копии актов об обретении мощей в 1903 году и вскрытии мощей в 1920 году. В нашем присутствии они освидетельствовали мощи. Все совпадало с тем, что было записано в актах, не хватало только епитрахили и части ножной кости.
Рассказ архиепископа Истринского Арсения (Епифанова)
При передаче святых останков соловецких преподобных директор официально сообщил, что в фондах музея мощей больше нет, кроме частиц в иконах, которые предполагается возвратить в храмы. Но чудо Божие произошло там, где мы его не ждали.
Неожиданно позвонил С. А. Кучинский (директор музея). Мы договорились о встрече, и он приехал ко мне. Станислав Алексеевич сообщил о том, что после решения о возвращении Церкви Казанского собора, в котором размещался музей, началось освобождение запасников. Стали передавать храмам иконы, Евангелия, различные богослужебные предметы. И вот в одном из запасников, среди гобеленов, были найдены завернутые в рогожу останки по-видимому какого-то святого. В описи они не значились. Когда рогожу развернули, увидели мощи с надетыми на руки рукавичками. На одной было вышито: «Преподобие отче Серафиме», на другой — «Моли Бога о нас».
Сказанное директором музея было поразительно, но это еще на давало основания утверждать, что найдены мощи преподобного Серафима Саровского.
О находке я сообщил Патриарху, и С. А. Кучинский повторил ему свой рассказ. Святейший Патриарх благословил прежде всего найти в архивах документы, связанные с мощами преподобного Серафима, сохраняя все в тайне до тех пор, пока не будет уверенности в том, что это мощи действительно преподобного.
На поиски документов ушло некоторое время.
Наконец, из Российского центрального архива были получены копии документов и акты, связанные со вскрытием мощей преподобного Серафима после революции.
По благословению Патриарха Алексия II мы с архиепископом Евгением Тамбовским и Мичуринским отправились в град святого Петра и прибыли туда накануне дня памяти святителя Спиридона Тримифунтского (12/25 декабря). Помнится, я мысленно молился святителю Спиридону, прося его помощи в том, что нам предстояло сделать.
Наконец мы приехали в Казанский собор. Нас провели в комнату, куда принесли длинное ложе, покрытое толстой синей бумагой, под которой в какой-то материи и вате находились останки святого. Когда сняли бумагу, мы увидели, что святые мощи составлены в скелет, во весь рост. Первым бросилось в глаза то, что на мощах надет медный крест на цепочке, и рукавички с вышитой на них молитвой «Преподобие отче Серафиме, моли Бога о нас».
Не знаю, что испытал в этот момент владыка Евгений, но меня объял благоговейный трепет; было такое состояние, когда не знаешь, что делать дальше. Но прошло минутное оцепенение, я подготовил акты, а владыка Евгений начал осматривать святые мощи, которые мы стали сопоставлять с документами, подробно описывающими останки преподобного Серафима Саровского. Надо сказать, что с самого начала мы были поражены тем, насколько точно все совпадает с актом вскрытия мощей в 1920 году.
Описание начиналось с того, что преподобный лежит на зеленой подушечке. Действительно, на ложе — зеленая муаровая подушечка, на которой покоится голова преподобного. Далее отмечалось, что в одной из челюстей находится единственный зуб; следовало упоминание о рукавичках; приводилось количество позвонков и указывалось при этом, что некоторые из них разрушены; описывались бедренные кости; уточнялось, что одна ступня как бы пришита или прикреплена подобно сандалии, а вторая отсутствует. То есть при сравнении мощей, найденных в музее, с актом вскрытия святых мощей преподобного Серафима Саровского было очевидно, что все полностью совпадает, и никаких отличий нет. Единственное, что косточки располагались не в том порядке, как описывалось в документе. Но это и не удивительно, так как мощи хранились в рогоже.
Рассмотрев ближе крест, бывший на мощах, мы увидели, что он действительно медный, с несколько поврежденным эмалевым покрытием. Когда сняли куколь, надетый на голову, меня очень поразило светлое, даже белое пятно на лобной части. Оно значительно отличалось от желтовато-коричневатого цвета мощей. В куколе было отверстие, обрамленное, видимо, раньше золотой или серебряной отделкой, теперь оторванной. Оставались лишь нитки, прикреплявшие ее. Видимо, эта часть мощей была открыта и доступна для поклонения верующим, благоговейно чтившим преподобного Серафима.
В куколе, с внутренней стороны сзади, сохранилось много желтовато-седых волосиков преподобного. Целы были и значившиеся в описи глазетовые шитые золотом поручи.
Они и сейчас на мощах. Не хватало лишь епитрахили. Уже позже для облачения мощей сшили новую.
Сложно передать чувство, которое я тогда испытывал: особое благоговение и, вместе с тем, неописуемое внутреннее напряжение от сознания, что рядом — необыкновенное, великое сокровище.
Когда освидетельствование закончилось, святые мощи снова закрыли бумагой, перенесли в особую комнату и опечатали ее. Мы сразу поехали в епархиальное управление, откуда позвонили Святейшему Патриарху, сообщили о том, что это, несомненно, мощи преподобного Серафима, и поздравили Святейшего с великой радостью.
Теперь предстояло решить вопрос о торжественном перенесении мощей преподобного Серафима. Необходимо было объявить об их обретении и уточнить дату официальной передачи.
С 25 декабря (дня освидетельствования святых мощей) до 10 января были оформлены все документы, получено разрешение Министерства культуры, в ведении которого находится музей истории религии; была сделана рака и сшито новое облачение для мощей преподобного Серафима. Это определило дату официальной передачи святых мощей — 11 января 1991 года.
Накануне этого дня владыка Евгений, я и клирики Свято-Троицкого собора совершили облачение и положение в раку честных мощей. Сначала новые облачения и рака были освящены, и, помолившись, мы приступили к убранию мощей преподобного. Мой иподиакон читал акафист, а мы отирали косточки святой водой, а затем освященным елеем от Гроба Господня. Причем, когда омывали главу преподобного Серафима, снова привлекло внимание белое пятно, заметно выделявшееся на общем фоне, — след благоговейного поклонения святым мощам.
На следующее утро во град святого Петра прибыл Патриарх. Днем, к четырем часам, владыка Евгений и я приехали в Казанский собор, где шла подготовка к передаче святых мощей. По прибытии в собор Святейшего Патриарха Алексия II и всех архиереев, принимавших участие в торжестве, под тихое пение величания преподобному его святые мощи были перенесены в центральную часть собора. Сразу начался молебен преподобному Серафиму, после которого Святейший Патриарх и директор музея подписали акт передачи мощей Русской Православной Церкви.
С. А. Кучинский преподнес Святейшему Патриарху образ преподобного Серафима Саровского. Уже позднее, рассмотрев икону, мы увидели, что она весьма необычна. Образ написан как бы в виде плащаницы: преподобный Серафим изображен с закрытыми очами и сложенными на груди руками. В доске, на которой написан образ, были углубления, прикрытые слюдяными стеклышками. Потерев их, мы увидели, что в верхней части иконы, над нимбом, находятся волосы преподобного; в середине, в груди — частица мощей, в нижней части, под ногами — частица то ли обуви, то ли гроба (я не рассмотрел точно); в левой части иконы, где изображена мантия, — кусочек одежды преподобного Серафима.
После завершения акта передачи святые мощи на убранной ковром и украшенной цветами машине были доставлены к Александро-Невской Лавре, где уже собралось духовенство и множество народа. Пропев тропарь и кондак преподобному Серафиму, все запели «Ублажаем тя, преподобие отче Серафиме...» Патриарх на четыре стороны благословил град святого Петра иконой, подаренной директором музея. Вслед за этим, под звон лаврских колоколов и молитвенное пение народа, при всеобщем духовном ликовании святые мощи преподобного Серафима были внесены в Троицкий собор.
Перенесение мощей преподобного Серафима в Москву
Мощи преподобного Серафима почти месяц находились в Троицком соборе рядом с мощами святого благоверного князя Александра Невского. В своей речи Святейший Патриарх Алексий сказал: «Город приобрел еще одного небесного покровителя — преподобного Серафима Саровского, мощи которого были обретены здесь».
6 февраля, в день памяти блаженной Ксении Петербургской, в девять часов вечера Святейший Патриарх Алексий в сослужении иерархов и духовенства совершил молебен в Троицком соборе Александро-Невской Лавры перед мощами преподобного Серафима Саровского. Народу в этот раз собралось несколько тысяч.
Начался крестный ход к Московскому вокзалу. Архиереи на руках несли раку с мощами преподобного Серафима. За ракой, опираясь на посох, шествовал и Святейший Патриарх, окруженный иподиаконами. Когда процессия вышла на Невский — движение по нему было перекрыто, — раздалось слаженное молитвенное пение: «Преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас!»