Сравнивая это описание с»методом»Симеона, можно увидеть много общих элементов: руки за спиной, ударение себя в грудь, воспоминание о греховной жизни — все это либо сопутствует покаянию, как в»темнице»Лествичника, либо вызывает его, как у Симеона. Вместе с тем, есть и различия: Симеон не говорит о»падших»иноках, но дает рекомендации всем монашествующим. Очевидно, однако, что, предлагая свой метод покаяния, Симеон вдохновлялся приведенным у Лествичника описанием монастырской практики VII века; можно предполагать, что Симеон и сам следовал этому методу.
И Иоанн Лествичник и Симеон описывают покаяние как весьма болезненное явление [1165]. Вместе с тем оба автора говорят о духовной радости, которая является плодом покаяния и рождается от непрестанного плача.
7–я глава»Лествицы»целиком посвящена»радостотвор–ному плачу»; в ней Лествичник изумляется тому,«каким образом плач и так называемая печаль заключают в себе радость и ликование, как соты — мед» [1166]. В свою очередь, Симеон постоянно говорит о»сладости слез», которую испытывает кающийся [1167]. Первые слезы новоначальных бывают горькими, но эту горечь Бог впоследствии, по мере преуспеяния подвижника в покаянии, заменяет на сладость умиления. В 23–м Огласительном Слове Симеон описывает духовное состояние того, кто достиг этой заключительной стадии покаяния:
Сострадательный Бог скоро услышит его и скоро подаст ему отдохновение от боли и избавление от скорби сердца его… Он изольет на него благость Свою и превратит боль его в радость, и горечь его претворит в сладкое питье и заставит изблевать яд змия, поедающий его утробу… И [радость его] будет, словно процеженное вино напротив солнца, еще более сияя и блистая и еще чище являя свой цвет, веселя и осиявая лицо пьющего его напротив солнца[1168].
Образ солнца, просвечивающего через чистое вино, указывает на то, что слезы у Симеона носят экстатический и мистический характер. Архиепископ Василий (Кривошеий) усматривает прямую параллель между приведенным текстом и темой»трезвого опьянения», традиционной для мистической литературы — как христианской, так и античной [1169]. Пользуясь символикой вина и опьянения [1170], Симеон следует предшествующим ', авторам, у которых эта тема весьма разработана — в частности, Исааку Сирину [1171]. Тема»сладости покаяния»тоже близка многим Отцам Церкви. Иоанн Златоуст, в частности, говорит о»счастье», заключенном в плаче [1172]. Нил Анкирский говорит, что»сокрушение о грехах приносит весьма сладкую печаль и горечь, которая на вкус подобна меду» [1173]. Исаак Сирин проводит различие между слезами двух родов:
Бывают слезы сожигающие, и бывают слезы укрепляющие. Поэтому все те слезы, которые исходят из сущности сердца от сокрушения о грехах, иссушают и сожигают тело… И сперва человек по принуждению вступает на эту степень слез, и ими отверзается ему дверь для входа на вторую степень, лучшую первой: и это есть страна радости, из которой человек приемлет милость. Это уже слезы, проливаемые по благоразумию: они и украшают, и укрепляют тело, и исходят без принуждения сами собою… Тело получает от них некое насыщение, и радость отпечатлевается на лице[1174].
Как видим, Исааку знакомы»сожигающие»слезы покаяния и сокрушения, однако акцент делается на сладости слез умиления [1175]. Близость между Исааком, Лествичником и Симеоном в этом пункте очевидна.
Говоря о слезах, Симеон постоянно указывает, что ' их плодом является очищение и обожение. По словам Симеона, человек должен проводить жизнь»в вере, в чистоте, в страхе Божием, в благоговении, в сокрушении и слезах, благодаря которым он внутренне очищается и исполняется Божественного света и весь становится [исполненным] Духом Святым в сокрушенной душе…» [1176] Напротив, если в нас нет плача и слез, то нет и истинного покаяния, без которого человек не может приобрести духовное смирение, соединиться со Святым Духом через очищение и прийти к познанию и созерцанию Бога [1177].
В сочинениях Симеона тема слез часто связана с темой любви к Богу. Он считает, что любовь к Богу должна быть такова, чтобы»при одном только упоминании имени Христова воспламенялся [человек] тотчас желанием увидеть Его и источал слезы» [1178]. Подобную же мысль выражает Исаак Сирин:«Когда память о Боге возбудилась в уме [человека], тогда сердце его немедленно возбуждается любовью к Нему, а очи его обильно источают слезы» [1179].
Симеон также упоминает о слезах сострадания к другим людям и слезной молитве обо всем мире. Он говорит о некоем человеке (возможно, о себе самом в третьем лице), который»плакал и стенал»о своих учениках; он также упоминает человека, который»о падших словом или делом и пребывающих в пороках так печалился и рыдал, словно думал, что он один за всех них должен дать ответ и быть предан мучению» [1180]. В другом месте Симеон прямо говорит о собственных слезах, пролитых им в молитве за вверенных его руководству иноков [1181]. Симеон считает, что истинный христианин должен непрестанно плакать о грешниках [1182]. Сострадание к ближним и плач о них сродни тому состоянию самоуничижения, при котором человек всех людей и всякую тварь считает блаженными и святыми по сравнению с собой:
Очи его станут источниками, скорее источающими потоки слез, чем дающими [способность] видеть.
..«Всякого человека, словно ангела, ублажает человек тот… и всякое животное и всякого гада, пресмыкающегося по земле, и все, имеющее дух жизни, ублажит он, говоря:«Как благословенно все созданное Богом…«Всякую душу сочтет он единой и почтит как святую перед Господом и, словно нечистый, будет благоговеть перед всеми[1183].
Ту же тему благоговения перед всякой тварью, являющегося плодом покаяния и сокрушения, мы встречаем у Исаака Сирина:
И что есть сердце милующее?.. Возгорение сердца у человека о всем творении, о людях, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы от великой и сильной жалости, объемлющей сердце. И от великого терпения умаляется сердце его… И о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и очистились; а также и о естестве пресмыкающихся молится с великой жалостью, которая возбуждается в сердце его до уподобления в сем Богу[1184].
Тема слез часто связана у Симеона с темой богови–дения: в этом он опять‑таки очень близок к Исааку. Приведем одну из самых ярких параллелей между этими двумя авторами: их истолкование Мф. 5:4 («Блаженны плачущие, ибо они утешатся»). Симеон пишет:
Блаженны всегда горько плачущие о грехах своих, ибо осенит их свет и горькие слезы их преложит в радость. Блаженны озаряемые Божественным светом и видящие немощь свою и сознающие безобразие душевной одежды своей, ибо они будут непрестанно плакать и омоются потоками слез. Блаженны приблизившиеся к Божественному свету и внутрь него вошедшие и все ставшие светом, срастворившись с ним, ибо они совершенно совлекли оскверненную одежду и более не будут плакать горькими слезами[1185].
А у Исаака Сирина мы читаем:
Блаженны чистые сердцем, потому что нет времени, когда бы не услаждались они этой сладостью слез, и в ней всегда зрят они Господа. Пока еще слезы на глазах их, они сподобляются видения откровений Его на высоте молитвы своей; и нет у них молитвы без слез. Это и означает сказанное Господом: Блаженны плачущие, ибо они утешатся… И если слезы временно плачущего и сетующего могут не только вести его к безмолвию, но и совершенно очистить и освободить ум его от страстной памяти, то что скажем о тех, которые с ведением день и ночь упражняются в сем делании?.. Все святые стремятся к сему входу, потому что слезами отверзается перед ними дверь для вхождения в страну утешения.[1186]
У обоих авторов слезы тесно связаны с видением Бога: фактически, это две стороны одного постепенного процесса преображения человеческой личности. По учению Исаака и Симеона, горькие слезы — средство достичь видения Божественного света. Кода человек видит Бога, слезы его становятся сладкими. Чистый сердцем видит Бога непрестанно и созерцает Его откровения, видит Божественный свет и сам становится светом. Человек уже не проливает горькие слезы, ибо он утешен Богом. Но сладкие слезы тогда проливаются непрестанно, потому что стали неотъемлемой частью мистической жизни человека.
2. Боговидение
Обсуждение темы слез у Симеона привело нас к одной из самых важных сторон его мистики и богословия: к его учению о боговидении.
Рассмотрим сначала, как тема боговидения отражена в Предании. Как указывает В. Лосский, уже в Библии мы находим два ряда текстов о видении Бога, которые как будто противоречат один другому и являются взаимоисключающими:«Наряду с текстами… в которых мы находим отрицание возможности какого бы то ни было видения Того, Кто невидим, непознаваем, неприступен для тварных существ, есть другие, которые побуждают нас искать предстояния перед Лицом Бога, обещают видение Бога «как Он есть»«[