ванных найдет себя достигшим всякой добродетели, о которой слышит и читает в Священных Писаниях, если также совершит все добрые дела и в каждом из них достигнет преуспеяния, изменения и [высокой] степени и будет' взят к высоте Божественной славы, тогда и сам себя пусть признает сделавшимся причастником Бога и его дарований, и [другими], хорошо видящими, или даже и близорукими, будет опознан. И тогда таковые могут говорить всем с дерзновением: Мы — посланники Христовы, и как бы Сам Бог увещевает через нас: примиритесь с Богом[1782]. Ибо все таковые соблюли заповеди Христовы до смерти, продали свои имущества и раздали нищим, последовали за Христом через претерпение искушений, погубили свои души в мире ради любви Божией и приобрели их для жизни вечной. Приобретя же свои души, обрели они себя в умственном свете, и таким образом в этом свете увидели неприступный Свет — Самого Бога, согласно написанному: Во свете Твоем мы увидим свет[1783]. Как же обрести то, что относится к душе? Внимай. Душа каждого из нас есть драхма, которую потерял не Бог, но каждый из нас, погрузив себя во тьму греха. Христос же, будучи истинным Светом, придя и встретив ищущих Его, даровал им видеть Его так, как знает только Он Сам. Это и означает обрести душу свою — увидеть Бога и в свете Его стать выше всякой видимой твари, и иметь Бога пастырем и учителем, от Которого, если хочет, узнает, [как надо] вязать и решить, и, точно узнав, будет поклоняться Подателю [этих благ] и передавать [их] нуждающимся.
[16] Я знаю, чадо, что таковым дается власть вязать и решить от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа через Духа Святого — тем, которые по усыновлению суть сыновья и святые рабы Его. Я и сам был учеником такого отца [1784], не имевшего рукоположения от людей, но вписавшего меня рукою Божьей, то есть Духом, в ученичество и правильно повелевшего мне принять рукоположение от людей по установившемуся порядку — мне, который Святым Духом был издавна движим к этому сильнейшим желанием.
[17] Итак, возжелаем прежде стать таковыми, братья и отцы, и тогда только будем говорить другим об освобождении от страстей и принятии помыслов, и такого духовника взыщем. Итак, будем усердно искать таких мужей, учеников Христа, и с сердечной болью и многими слезами будем целыми днями умолять Бога открыть очи сердец наших, дабы мы узнали их, если, конечно, где‑либо и обретается таковой в этом лукавом роде, чтобы, найдя его, получить через него оставление грехов наших, всей душой слушаясь его повелений и заповедей, как и тот [1785], услышав [заповеди] Христа, стал причастником благодати и даров Его и получил от Него власть вязать и решить согрешения, возжегшись Святым Духом, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Единородным Сыном во веки. Аминь.
ИЗБРАННЫЕ ГИМНЫ в стихотворном переводе[1786]
КТО ЕСТЬ МОНАХ, И КАКОЕ ЕГО ДЕЛАНИЕ, И НА КАКУЮ ВЫСОТУ СОЗЕРЦАНИЯ ВЗОШЕЛ ЭТОТ [СВЯТОЙ ОТЕЦ] (3; 47)[1787]
Монах есть тот, кто миру непричастен [1788],
Кто говорит всегда с одним лишь
Богом, Кто, видя Бога, сам бывает видим,
Любя Его, он Им любим бывает
И, светом становясь, всегда сияет.
Монаха хвалят — все равно он нищий,
В дом приглашают — все равно он странник.
О дивное, немыслимое чудо!
Среди богатств безмерных — я нуждаюсь,
Владея многим — остаюсь я беден,
Среди обилья вод — томлюсь я жаждой.
Кто даст мне то, что я уже имею?
И где найду Того, Кого я вижу?
Как удержу Того, Кто в сердце дышит [1789],
Но вне всего, Незримый, пребывает?
Имели уши слышати — да слышит[1790],
Словам безумца с трепетом внимая![1791]
ЧЕТВЕРОСТИШИЯ О ЛЮБВИ К БОГУ (6; 5)[1792]
Как Ты пламенем горящим
И водой живой бываешь?
Услаждая, как сжигаешь?
Как от тленья избавляешь?
Как нас делаешь богами,
Тьму в сиянье превращая?
Как из бездн людей выводишь,
Нас в нетленье облекая?
Как влечешь Ты тьму к рассвету?[1793]
Как Ты ночь рукою держишь?
Как Ты сердце озаряешь?
Как меня Ты изменяешь?
Как Ты приобщился к смертным,
Сделав их сынами Бога?
Как без стрел пронзаешь сердце,
И оно горит любовью?
Как нас терпишь, как прощаешь,
По делам не воздавая?
Вне всего как пребываешь,
На дела людей взирая?
Оставаясь в отдаленье,
Как деянья всех объявишь?[1794]
Дай рабам твоим терпенье,
Чтоб их скорби не объяли![1795]
МОЛЕНИЕ БОГУ. И О ТОМ, КАК [СВЯТОЙ СИМЕОН], СОЕДИНЯЯСЬ С БОГОМ И ВИДЯ СЛАВУ БОЖИЮ, ПРИХОДИЛ В ИЗУМЛЕНИЕ (7; 49)[1796]
Внутри поклоняюсь Тебе и вдали Тебя вижу,
В себе Тебя зрю и на небе Тебя созерцаю!
Но как приходит сие? Ты один только знаешь,
Сияющий в сердце, как солнце, в земном — неземное.
О Боже, сиянием славы меня озаривший,
Приведший меня к всесвятому отцу Симеону [1797],
Рабу Твоему и апостолу, Сам воссияй мне
И Духом Святым научи меня петь ему гимны
Небесные, тайные, новые, древние, Боже![1798]
Чтоб все чрез меня удивлялись премудрости
Бога И чтоб еще больше премудрость Твоя прославлялась,
И все, услыхав, восхвалили Тебя, о Христе мой,
Ведь я на иных языках говорю в благодати.
Аминь, и да будет по воле Твоей, о Господь мой!
Болезную я и страдаю смиренной душою,
Когда в ней является свет Твой, сияющий ярко,
Любовь для меня непрестанной становится болью [1799],
Страдает и плачет душа, потому что не в силах
Тебя я обнять и насытиться, столько желаю.
Но так как я вижу Тебя — мне и этого хватит,
Мне славой и счастьем и царским венцом это будет
Превыше всего, что желанно и сладостно в мире.
Подобным меня это ангелам Божьим покажет,
А может быть, большим их сделает, о мой Владыко!
Ведь Ты для бесплотных по сущности вовсе невидим,
Ведь Ты естеством неприступен, но я Тебя вижу,
И сущность природы Твоей со мною смешалась,
А обе они неразлучно в Тебе пребывают:
Природа есть сущность Твоя, как и сущность — природа [1800].
Вкусив Твою плоть, приобщаюсь Твоей я природы [1801],
А значит, и сущности, Боже, Твоей причащаюсь,
Наследником Бога и общинном Божьим бывая.
И, будучи в плоти, являясь превыше бесплотных,
Я мню, что и сыном Твоим становлюсь, как сказал Ты,
Не духов бесплотных, но нас называя богами.
«Сказал Я: вы боги, Всевышнего все сыновья вы» [1802].
Ты Бог по природе, но сделался Ты человеком [1803],
И тем, и другим неизменно, неслитно оставшись.
Я — смертный и тленный, но Ты меня богом соделал,
Как сына приняв и Твоей одарив благодатью,
Мне Духа Святого послав и, как Бог Всемогущий,
Природу и сущность таинственно слив воедино [1804].
О ТОМ, ЧТО СМЕРТЬ, К СОЖАЛЕНИЮ, КАСАЕТСЯ И ВЕСЬМА КРЕПКИХ (10; 57)[1805]
Услышав печальную весть, ужасаюсь!
Природа, подобная твердому камню,
Природа, что крепче гранита — погибла![1806]
Кто жил, не боясь ни огня, ни железа,
Стал воску подобен, с металлом сплетенный [1807],
Я верю теперь, что и малая капля
Долбит постепенно в скале углубленье.
О, нет ничего неизменного в жизни!
И горе тому, кто на тленное смотрит,
Стремясь удержать скоротечные блага
И ими всегда на земле наслаждаться.
На опыте горьком он в том убедится,
В чем я убедился, несчастный и жалкий.
Увы, разлучился я с братом сладчайшим,
Ведь ночь прервала свет любви неделимый!
ЗДЕСЬ ОТЕЦ С ИЗУМЛЕНИЕМ РАССКАЗЫВАЕТ О ТОМ, КАК ОН ВИДЕЛ БОГА, ПОДОБНО АПОСТОЛАМ ПАВЛУ И СТЕФАНУ (11; 32)[1808]
Что за новое чудо совершается ныне?
Бог и ныне желает быть для грешников зримым —
Тот, Кто некогда, скрывшись, выше неба вознесся
И воссел на престоле пренебесном и Отчем.
Ибо скрылся от глаз Он всех апостолов Божьих,
И впоследствии только лишь Стефан, как мы знаем,
Видел небо отверстым и сказал:«Вижу Сына,
Что стоит одесную пребожественной славы».
А законники тотчас умертвили святого:
Он побит был камнями как хулу произнесший [1809].
По природе [1810] он умер, но живет он во веки.
Но ведь то был апостол, освящен был он Богом,
Преисполнен всецело он был Духа Святого,
Да к тому же все это было в самом начале
Христианской общины: чрез апостолов слово
Те, кто жили без веры, ко Христу приходили,
Вместе с верой обильно благодать получая.
Что же значит сегодня это странное дело,
Это страшное чудо, что во мне происходит?
О любовь к человеку, что теперь мне явилась!
О безмерная благость, милосердья источник,
Еще более полный, чем тогда изливался!
Ибо многие люди спасены были Богом,
Но они или веру от себя привносили,
Или в добрых деяньях проявляли усердье.
Я же, грешный, лишенный и деяний, и веры,
От рождения блудный, трепещу, ужасаюсь.
Понести не могу я то, что Бог мне являет,
Словом силы создавший все земные творенья.
Я страшусь и подумать, как же выражу словом?
Как рука все опишет или трость начертает?
Как поведает слово, как язык мой расскажет,
Как уста изрекут все, что я вижу сегодня,
Что во мне непрестанно целый день происходит?
Среди ночи глубокой, среди тьмы беспросветной
С изумленьем и страхом я Христа созерцаю.
Небеса отверзая, Он нисходит оттуда,
Со Отцом мне являясь и Божественным Духом.
Он один, но в трех Лицах, Три в единстве всецелом,
Трисвятое сиянье в трех Божественных солнцах.
Озаряет Он душу ярче солнца земного,
Просвещает Он светом помраченный мой разум.
Если б ум мой был зрячим, то всегда бы он видел,
Но поверьте, я слеп был — и не видел совсем я.
Потому в изумленье это чудо приводит,
Ибо Он отверзает мои умные очи,
Возвращает мне зренье и дает Себя видеть.
К тем, кто видят, приходит Он как свет среди света,
В светозарном сиянье все Его созерцают.
Ибо зрячие видят в свете Духа Святого,
Кто же Духа увидел, созерцает и Сына,
А кто Сына увидел, тот Отца созерцает [1811],
И отец вместе с Сыном созерцаем бывает.
Все сие, как сказал я, происходит со мною.
Несказанное чудо я едва понимаю.
Вдалеке созерцая красоту, что незрима
Из‑за яркого света ослепительной славы,
Я весьма изумляюсь, весь объемлемый страхом,
Впрочем, вижу лишь каплю из безбрежного моря.
Но как капля являет всей воды целокупность
(Каковы ее свойства и как выглядит жидкость),
Как по краю одежды мы всю ткань представляем,
Как, согласно присловью,«по когтям видно зверя»,
Так и я, созерцая, вижу целое в малом
И Ему поклоняюсь — Самому Христу Богу.
Облегченьем же неким для рассудка служило
То, что я находился от огня в отдаленье,
Чтоб не быть опаленным и всецело сожженным,
Чтоб, как воск, не растаять от огня, — по пророку [1812].
Я стоял среди мрака весь окутанный тьмою,
Как сквозь скважину глядя, голова же кружилась.
В этой тьме пребывая, ею ум занимая,
Но надеясь, однако, что смотрю я на небо,
И к огню приближаться не дерзая из страха,
Вдруг Того, Кого видел в отдаленье — нашел я,
Кого видел на небе Стефан — повстречал я.
Кого Павел, увидев, ослеплен был [1813] — обрел я,
Как огонь несказанный, в недрах сердца горящий.
Трепеща, ужасаясь, я пришел в исступленье
И не мог выносить я нестерпимую славу
В эту ночь ощущений несказанных и странных?
Став беспомощным, слабым, обратился я в бегство:
Скрывшись в помыслах разных, я в гробу поселился;
Привалив вместо камня это тяжкое тело [1814],
Я покрылся и скрылся в своих мыслях от Бога —
От Того, Кто когда‑то, обретя меня мертвым
И в гробу погребенным, воскресил мою душу.
Я не в силах был видеть неприступную славу,
Потому предпочел я лучше в гроб опуститься
Обитать среди мертвых, пребывая в могиле,
Чем, огнем опалившись, совершенно погибнуть.
Сидя там, подобает мне рыдать непрестанно
И о том всегда плакать, что, любимого Бога
Потеряв, оказался я лежащим в могиле.
Но, живя под землею, как мертвец погребенный,
Жизнь нашел я и Бога Жизнодавца обрел я.
А Ему подобает непрестанная слава,
Поклонение ныне и всегда и во веки.
УЧЕНИЕ С БОГОСЛОВИЕМ, ГДЕ ГОВОРИТСЯ О СВЯЩЕНСТВЕ И О БЕССТРАСТНОМ СОЗЕРЦАНИИ (19;38)[1815]
Как я поведаю, Владыко,
О чудесах Твоих великих?
Как словом выразить сумею
Твои таинственные судьбы,
Что совершаются над нами,
Твоими верными рабами?
Как презираешь Ты, Владыко,
Мои грехи и прегрешенья,
В вину не ставишь мне паденья
И злых деяний не вменяешь?
Но защищаешь и питаешь,
Животворишь и просвещаешь
Меня, поскольку я исполнил
Твои, Спаситель, повеленья.
Меня помиловал Ты, Боже,
И предстоять меня сподобил
Перед престолом благодати,
Пред славой, силой и величьем.
Как говоришь со мной, презренным
И недостойным и бессильным,
Словами славы и бессмертья?
Как несказанно озаряешь
Мою истерзанную душу?
Как в свет Божественный и чистый
Ее незримо превращаешь?
Как эти немощные руки,
Все оскверненные грехами,
Ты светоносными являешь?
Как Ты Божественным блистаньем
Мои уста преображаешь,
Так что они из оскверненных.
Вдруг превращаются в святые?
Как очищаешь Ты, Спаситель
Язык мой скверный и нечистый?
Как причаститься допускаешь
Твоей святой Пречистой Плоти?
Меня всегда везде Ты видишь,
Но как меня Ты удостоил
Тебя, о Боже мой, увидеть?
Руками как держать позволил
Тебя, Владыко Вседержитель,
Для всех небесных сил незримый,
Непостижимый, неприступный
Для Боговидца Моисея?
Ни он, ни кто другой из смертных
Не удостоился увидеть
Твое Лицо, чтоб не погибнуть [1816].
Каким же образом, Христе мой,
Непостижимый, несказанный,
Для всей вселенной неприступный,
Тебя держать я удостоен,
Вкушать и целовать и видеть?
Тебя всегда имея в сердце,
Я остаюсь неопалимым
И веселясь, и ужасаясь [1817],
Я воспеваю непрестанно
Твою любовь и милость к людям.
Так как же плотские, слепые, Тебя не знающие люди,
Своей не чувствуя болезни,
Свое являя помраченье
И всех небесных благ лишенье,
Безумно говорить дерзают:
«Какая польза человеку
В священстве, если он при этом
Ни вкусной пищи не имеет,
Ни ярким золотом не блещет,
Ни на епископском престоле
Не восседает дерзновенно?»[1818]
О помраченье! О безумье!
О ослепленье! О несчастье!
О вопиющее неверье!
О глупые земные речи!
О дерзкие слова и мысли!
О помышления Иуды!
Ибо как этот нечестивец,
На страшной Вечери сидящий,
Вменил в ничто святое Тело
И предпочел немного денег [1819],
Так и они, предпочитая
Небесным и нетленным благам
Земные тленные богатства,
Души погибель избирают.
Ответьте, суетные люди:
Кто из людей, Христа имея,
Нуждаться будет в тленных благах
Земной и скоротечной жизни?
Кто, благодать Святого Духа
Имея в сердце непрестанно, Жилищем
Троицы не станет, Что просвещает, освящает
И скоро в бога превращает?
Кто, богом сделавшись всецело
По дару Троицы Всевышней
И удостоившись небесной
И первозданной Божьей славы,
Захочет что‑нибудь иное,
Чем совершенье Литургии
И созерцанье высочайшей,
Неизреченной, неприступной,
Все совершающей Природы?
Кто счел бы более блестящим
Что‑либо в этой жизни краткой
В сравненье с благами той жизни,
Которой нет конца и края?
О, если б знал ты тайн глубины,
Не понуждал бы ты об этом
Писать и говорить открыто.
Я трепещу и ужасаюсь,
Стараясь выразить словами
И начертать пытаясь тростью
То, что представить невозможно,
То, что для всех неизреченно.
О, если б ты Христа увидел
И получил Святого Духа
И через Них к Отцу поднялся,
То знал бы ты, что говорю я,
О чем я рассказать пытаюсь:
Что велико и несказанно,
Что выше всякой славы, блеска,
Начальства, власти, обладанья,
Могущества, земного царства —
Во все дни жизни с чистым сердцем
Служить святую Литургию
Пречистой Троице Небесной.
Не говори о том, что тело
Должно быть чистым и бесстрастным,
Не говори, чего не знаешь,
О чем понятья не имеешь,
Но лучше слушай, что Владыка
Через апостолов сказал нам,
Через Василия творенья,
Огнеязычного святого [1820],
Через писанья Златоуста [1821],
Через Григория, который
Прекрасно говорит об этом [1822].
Слова их слушай — и узнаешь,
Каким быть должен совершитель
Святой небесной Литургии,
Служащий Богу всей вселенной.
Когда узнаешь ты об этом,
Благоговейно удивишься
Величью сана иерея!
Не обольщайтесь, не дерзайте
И не пытайтесь прикоснуться
И приступить к Творцу вселенной,
Что неприступен по природе.
Ведь кто от мира не отрекся,
Кто не отверг всего, что в мире,
Души и тела не отринул,
Не умертвил земные чувства,
Не победил земных пристрастий,
Преодолев влеченье к миру,
К земным словам, делам, привычкам,
Кто слеп и глух не стал для мира,
Хотя и видя все земное,
Однако в сердце не впуская
Черты и образы предметов,
Хотя и слыша звуки мира,
Но оставаясь как бы камнем,
Бесчувственным и бездыханным,
Не вспоминая звуков речи,
Значенья слов не понимая —
Тот приносить не сможет чисто
Тому, Кто чист — живому Богу,
Бескровную, святую жертву.
Ибо, почувствовав все это,
Познав на деле, он, конечно,
Отвергнет мир и все, что в мире,
И всем словам моим поверит.
Кто перешел тот темный воздух,
Который назван был стеною
Царем Давидом [1823], а Отцами
Наименован»морем жизни»,
Кто в пристань тихую вступает,
Тот блага вечные находит,
Ибо там рай, там древо жизни [1824],
Там сладкий хлеб [1825], вода живая [1826],
Богатство Божьих дарований.
Там купина огнем пылает,
Всегда горя — и не сгорая [1827],
Там обувь тотчас с ног спадает[1828]
Там расступается пучина,
И я один иду по суху,
В воде врагов погибших видя [1829].
Там созерцаю я то древо,
Которое, ввергаясь в сердце,
Всю горечь в сладость претворяет [1830].
Там я нашел скалу крутую,
Что вечно мед мне источает [1831],
От скорби душу избавляя.
Там я нашел Христа–Владыку,
И поспешил за Ним я тотчас.
Там ел я манну — хлеб небесный [1832],
И ничего земного больше
Не захотел вкушать и видеть.
Там видел жезл я Ааронов,
Что был сухим, но распустился,
Но вновь расцвел [1833] — и удивился
Я чудесам великим Божьим.
Свою бесплодную там душу
Узрел я вновь плодоносящей,
Подобно дереву сухому,
Что плод прекраснейший приносит.
Там сердце грешное увидел
Я снова девственным и чистым,
И целомудренным и светлым.
Там слышал:«Радуйся во веки,
Ибо Господь всегда с тобою»![1834]
Там слышал я:«Иди, омойся,
Очисть себя в купели плача» [1835];
Так сделав, я прозрел внезапно.
Там чрез всецелое смиренье
В гробу себя похоронил я,
Но Сам Христос, придя с любовью,
Грехов моих тяжелый камень
От двери гроба отодвинул,
Сказав мне:«Выходи оттуда —
Из мира, словно из пещеры»![1836]
Там я увидел, как бесстрастно
Страдал мой Бог и Искупитель,
Как умер, будучи бессмертным.
И как восстал, воскрес из гроба,
Печатей гроба не разрушив [1837].
Там я увидел жизнь иную —
Нетленную и неземную,
Которую Христос Спаситель
Всем дарует, кто ищет Бога.
Там Царство Божие обрел я
Внутри себя — Отца и Сына
И Духа — Божество святое
И нераздельное в трех Лицах.
Но недостойны наслажденья,
И радости, и благ, и славы
Все те, кто перед целым миром
Не оказали предпочтенье
Творцу и Господу вселенной,
Кто не сочли великой честью
Одно лишь поклоненье Богу,
Служенье пред Его престолом.
Небесных благ не приобщатся
Они, живя без покаянья,
Пока не смогут научиться
Тому, о чем мы говорили,
Пока не вкусят благ небесных,
Пока на деле не исполнят
Того, что Бог нам заповедал.
Но если этого достигнет
Кто‑либо, и тогда со страхом,
С благоговением великим
Он должен к Богу прикасаться,
Когда Сам Бог того захочет.
Служить святую Литургию
Достоин далеко не каждый,
Но только тот, кто благодати
Святого Духа приобщился,
Кто чист от скверны и порока.
Без позволенья же от Бога,
Помимо Божьего избранья,
Что душу светом озаряет
И благодатью наполняет,
Что возжигает душу нашу
Огнем любви неугасимым,
Нельзя и крайне неразумно
Служить святую Литургию
И прикасаться к страшным Тайнам,
Святым и неприкосновенным,
Которым слава подобает
И честь и поклоненье — ныне
И непрестанно и во веки.
ИЗЪЯВЛЕНИЕ БЛАГОДАРНОСТИ ЗА БОЖЬИ ДАРЫ. И КАК ПИШУЩИЙ ЭТО ОТЕЦ ИСПЫТЫВАЛ НА СЕБЕ ДЕЙСТВИЯ СВЯТОГО ДУХА. И ПОУЧЕНИЕ, ИЗРЕЧЕННОЕ ОТ ЛИЦА БОГА, О ТОМ, ЧТО НУЖНО ДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ СПАСЕНИЕ СПАСАЮЩИХСЯ (40; 13)[1838]
Опять мне ясно светит свет, опять его я вижу,
Он отверзает небеса и ночь уничтожает,
Опять является он мне, его я созерцаю.
Меня он ставит вне всего, что видимо и зримо,
И отделяет от того, что чувством ощутимо.
Опять Превысший всех небес, Превысший всей вселенной,
Кого не видел никогда никто [1839] из земнородных,
Не разверзая небеса, не разгоняя ночи,
Не разрывая воздух и не разбирая крышу,
Со мною пребывает весь, и немощным, и жалким,
Внутри жилища моего, внутри ума и сердца.
О чудо страшное! Когда как есть все остается,
Ко мне нисходит свет с небес и выше всех возносит:
Я, находясь среди всего, вдруг вне всего поставлен,
Не знаю — в теле, или нет [1840] — но там я пребываю,
Где светит свет один простой, который созерцая
Я тоже становлюсь простым, незлобивым и кротким.
Так необычны все дела чудес Твоих, Христе мой,
Так сила действует Твоя, любовь и состраданье,
Что изливаешь Ты на нас, всецело недостойных.
Вот почему объемлет страх меня, и трепещу я,
И беспокоюсь я всегда и сильно сокрушаюсь
О том, что нечем мне воздать и нечем отплатить мне
За столь великие дары любви и милосердья,
За столь безмерные дары, что на меня излил Ты.
Не находя же ничего в себе и сознавая,
Что в этой жизни своего я вовсе не имею,
Но все Тебе служить должно, все — рук Твоих созданье,
Еще я более стыжусь, терзаясь, о Спаситель,
И знать желая — как мне быть, что делать, чтоб спастись мне.
Чтоб послужить и угодить Тебе, о мой Спаситель,
Чтоб в судный день перед Тобой предстать неосужденным[1841]
«Послушай всякий, кто спастись поистине желает,
И прежде всех послушай ты, Меня о том спросивший!
Считай, что ныне умер ты, что ныне ты отрекся,
Что ты сегодня этот мир покинул совершенно,
Оставив сродников, друзей и суетную славу,
Отбрось заботу о земных и низменных предметах,
На плечи крест свой возложи [1842] и привяжи покрепче,
И до конца переноси труды всех искушений,
Болезни всяческих скорбей и гвозди всех печалей,
Все это с радостью неси, как славы увенчанье.
Всегда пронзаемый насквозь бесчестий остриями
И побиваемый во дни камнями оскорблений
Кровавых слез пролив поток, ты мучеником станешь,
И, с благодарностью терпя насмешки и удары,
Причастен будешь ты Моим и Божеству, и славе.
Когда покажешь ты себя из всех людей последним
И всех рабом, и всем слугой, то, как и обещал Я,
Поставлю первым Я тебя средь всех живущих в мире [1843].
Когда возлюбишь всех врагов, что зла тебе желают,
За ненавидящих тебя всегда молиться будешь
И обижающим добро по силе будешь делать,
Тогда Всевышнему Отцу ты станешь весь подобен[1844]
И, сердце чистое стяжав, ты в нем увидишь Бога [1845],
Кого не видел никогда никто [1846] из земнородных!
Когда гоненья претерпеть сподобишься за правду,
То радуйся и веселись — твоим ведь стало Царство [1847].
А что превыше может быть? Итак, все это делай,
И все, что заповедал Я, ты исполнять старайся,
И тех, кто верует в Меня, учи всегда тому же —
И вы спасетесь и со Мной навеки водворитесь!
А кто отрекся от Меня и от Моих законов,
И кто позором для себя считает и бесчестьем
Страдать и душу полагать за заповеди Божьи,
Зачем стремитесь вы узнать, как нужно вам спасаться
И чрез какие вам дела со Мною подружиться?
Зачем и Господом Меня зовете вы напрасно?[1848]
Зачем считаете себя вы верящими в Бога?
Ведь ради вас Я претерпел все это добровольно:
Распят был, умер на кресте, к злодеям был причислен [1849].
Но все страдания Мои и все, что претерпел Я,
Для мира стали навсегда величием и славой,
Сияньем, жизнью без конца и воскресеньем мертвых;
Для всех, кто верует в Меня, они хвалою стали.
Моя позорнейшая смерть спасла от смерти верных,
Одеждою бессмертья став, обоженья одеждой.
Итак, кто в жизни подражал Моим честным страданьям,
Те Моего все Божества причастниками станут,
Святого Царства Моего наследниками будут,
Небесных несказанных благ всецело приобщатся,
Со Мною будут пребывать во веки и в век века».
Об остальных же кто из нас не станет горько плакать?
Кто слезы не прольет о них от жалости сердечной?
Бесчувствие людей таких кто скорбно не оплачет?
Ведь все они, оставив жизнь, от Бога оторвавшись,
Ужасным образом себя на гибель обрекают!
От участи такой избавь меня, Господь вселенной,
И приобщи меня к Твоим страданьям непорочным,
Чтоб мне, последнему из всех, и к славе приобщиться,
И к наслажденью благ Твоих, как Сам сказал Ты, Боже,
Чтоб я познал Тебя сейчас хотя бы лишь отчасти,
Как через тусклое стекло, гадательно, неполно,
Тогда же полностью познал, как я Тобою познан![1850]
О ТОМ, ЧТО ТЕ, КОТОРЫЕ УЖЕ ЗДЕСЬ ЧЕРЕЗ ПРИЧАСТИЕ СВЯТОГО ДУХА СОЕДИНИЛИСЬ С БОГОМ, БУДУТ И ПОСЛЕ СМЕРТИ ПРЕБЫВАТЬ С НИМ. С ТЕМИ ЖЕ, КОТОРЫЕ НЕ ТАКОВЫ, ПРОИЗОЙДЕТ ПРОТИВОПОЛОЖНОЕ (42; 14)[1851]
Начало жизни для меня — конец,
Кончина жизни для меня — начало,
Не знаю я, откуда прихожу,
Где нахожусь, куда пойду — не знаю.
Я, как земля, рождаюсь от земли [1852],
Как прах от праха [1853], будучи, конечно,
От тленья — тленным и всецело смертным.
Немного дней живу я на земле
И умираю — ухожу из жизни
В иную жизнь. Я оставляю тело,
Но знаю, что оно воскреснет вновь[1854]
И будет жить во веки, бесконечно.
Мой Боже! На меня теперь взгляни
И сжалься надо мною и помилуй.
Вот, силы уж оставили меня,
Приблизился я к старости и смерти.
Идет князь мира, чтобы испытать
Дела мои дурные и пороки.
Предстали палачи — схватить хотят
Они мою истерзанную душу
И в бездны ада за собой увлечь.
Так поспеши, всемилостивый Боже,
Благоутробный, сжалься надо мною,
Грехов моих теперь не вспоминай
И не оставь меня. Не дай погибнуть
От рук врага, который ежечасно
Мне угрожает, скрежеща зубами
И говоря:«На что ты уповаешь?
Не избежать тебе моих сетей!
Ты раньше презирал мои законы
И за Христом старался ты идти,
Теперь же ты в моих руках, ничтожный,
И от меня теперь ты не уйдешь:
Не выпущу из рук мою добычу!
Адама с Евой выгнал я из рая [1855],
Я сделал Каина братоубийцей [1856],
Я многих обманул и обольстил,
Ввел в заблужденье, соблазнил на грех —
И род людской погиб в волнах потопа [1857].
Царя Давида хитро я увлек
К прелюбодейству, а затем к убийству [1858].
И всем святым я объявил войну,
И многих погубил и уничтожил.
Так ты ли, жалкий, думаешь спастись
От рук моих и избежать расправы?»
Владыко, Судия, Творец и Бог,
Души и тела моего Создатель!
Когда такие слышу я слова,
Я трепещу, дрожу и ужасаюсь.
Я горько плачу пред Тобой, Христе,
А он, злодей, опять Меня пугает:
«Ты не постишься, не творишь поклонов,
Не совершаешь ты ночные бденья,
Не молишься и не несешь трудов,
Которые ты в молодости начал.
За это разлучу тебя с Христом,
Возьму с собой в огонь неугасимый».
Но, Господи, Владыко, Ты же знаешь —
Я не надеюсь на свои дела
И не в трудах спасенье полагаю,
Но прибегаю я к Твоей любви,
На милосердие Твое надеюсь
И жду, что даром — без моих заслуг
Меня спасешь, как некогда блудницу [1859],
Как сына блудного, что в отчий дом
Вернулся со словами:«согрешил я» [1860].
Вот с этой верой я к Тебе пришел,
Вот с этим упованьем прибежал я,
С надеждой этой приступил к Тебе.
Так пусть не хвалится теперь, Владыко,
Лукавый князь и пусть не говорит:
«Где твой Христос? Где ныне твой Заступник?
Он Сам мне в руки отдает тебя».
Ведь если в плен меня возьмет лукавый,
Он не припишет это моему
Пренебреженью или нераденью,
Но на Тебя все свалит, будто Ты
Меня оставил. И опять он скажет:
«Смотри, смотри, на что ты уповал!
Смотри, к кому ты приступил, безумный,
Смотри, о Ком ты думал, что тебя
Он любит, как наследника и брата,
Как друга, сына. Посмотри, ведь Он
Уже давно тебя оставил, бросил
И предал мне, Он изменил тебе!
Смотри — твой Бог тебя возненавидел!»
Ты слышишь, Боже, не оставь меня,
Не допусти погибнуть мне, о Царь мой.
Изведший некогда меня из тьмы,
Из пасти дьявола освободивший,
Внезапно Сам поставивший меня
В Твоем небесном, несказанном свете [1861].
Спаситель! Снова вижу я Тебя,
И сердце вновь уязвлено любовью,
И не могу я на Тебя смотреть,
Но не смотреть мне тоже невозможно.
Тебя не видеть, Боже, не могу,
С Тобой разлуки вынести не в силах!
Ведь неприступна красота Твоя,
Прекрасен облик, слава несказанна.
Кто из людей мог созерцать Тебя?
Кто мог когда‑либо увидеть Бога?[1862]
Чей глаз способен Бога опознать?
Чей ум — постичь Того, Кто выше всех,
Кто всю вселенную рукой содержит,
Кто Сам есть Все, но Сам и вне всего,
Кто космос весь собою наполняет [1863],
Но вместе с тем — опять скажу я — вне
Таинственно живет и существует.
Однако вижу я Тебя, как солнце,
Тебя я созерцаю, как звезду,
Тебя ношу я в сердце непрестанно,
Как дорогой сияющий алмаз,
Смотрю я на Тебя, как на светильник,
Горящий ярко в глубине сосуда.
И вместе с тем я чувствую, что Ты
Всего Себя не хочешь открывать мне,
Меня всего не делаешь Ты светом
И не могу во всей я полноте
Познать Твое величие и славу.
Поэтому мне кажется, что вовсе
Внутри себя я не имею жизни,
А жизнь моя есть Ты. Я горько плачу,
Рыдаю безнадежно, как богач,
Который вдруг стал нищим и бесславным.
Увидев это, враг мне говорит:
«Ты не спасешься, ты отпал от Бога,
Опять ошибся ты в своих надеждах.
И к Богу доступ для тебя закрыт».
Не отвечая дьяволу ни слова,
Я дунул на него — и он исчез.
Итак, прошу Тебя и умоляю:
Будь снисходителен ко мне, Спаситель,
В тот страшный час, когда душа моя
Навеки будет с телом разлучаться,
Чтобы врагов, бегущих на меня,
Я посрамил одним лишь дуновеньем,
Чтоб, защищенный светом Божества,
Я перешел бы, целый, невредимый,
И стал бы пред судилищем Твоим,
Божественную благодать имея
Внутри, которая меня, Христе, Спасает, делая неуязвимым.
И кто дерзнет явиться пред Тобой,
Не облеченный благодатью этой?
Кто сможет видеть славу Божества,
Не просвещенный свыше благодатью?
Как может видеть Бога человек?
Как может наша низкая природа
Уразуметь природу Божества?
Бог — несозданный, мы — Его созданья,
Нетленен Он, мы — тление и прах.
Он — Дух, Который выше всех бесплотных,
Творец небесных духов и Господь,
А мы — тела земные и простые.
Он — вечный и Божественный Творец,
А мы — лишь черви, глина, прах и пепел.
И кто из нас увидеть Бога смог бы,
Когда бы Сам Господь не ниспослал
Нам Своего Божественного Духа,
Который нашей немощной природе,
Дает такую крепость, силу, мощь,
Что человека делает земного
Способным видеть славу Божества?
Ибо никак иначе невозможно
Узреть Его, грядущего во славе.
Так будут грешные навек отделены
От праведных, нечистые — от чистых.
Все, кто при жизни света не имели,
Покроются навеки черной тьмой.
А те, кто с Богом в жизни пребывали,
В тот час навеки с Ним соединятся
И никогда не будут лишены
Общения таинственного с Богом.
Но те, кто в жизнь иную отошли
Лишенными Божественного света —
Как смогут там соединиться с Ним?
Хотел бы я от вас ответ услышать,
Но лучше сам скажу об этом вам.
Бог, человеком став, с людьми общался,
Соединившись с нашим естеством,
Он приобщил к Божественной природе
Всех, кто поверили в Него, и всех,
Кто доказать делами веру могут [1864].
Итак, лишь эти, — говорит Господь, —
Одни они, кто к Богу приобщились,
Одни они лишь будут спасены,
Ибо и сам Господь, Творец вселенной,
Соединился с нашим естеством,
Как говорит святой апостол Павел,
Что Церковь — это Тело Божества [1865],
Лишенное морщин и недостатков,
Лишенное порока и пятна [1866],
Глава же Тела — Иисус Христос [1867].
Но если это будет так, то кто же
Из недостойных, грешных и нечистых
Посмеет к Богу дерзко подойти?
Как грешник сможет прилепиться к Богу?
Ведь если отлучаются теперь
Все грешники от Церкви и от таинств
И созерцания Божественных вещей
Лишаются, не будучи святыми,
То как тогда — увы мне! — все они
С Божественным соединятся Телом
И сделаются членами Христа [1868],
Запятнанные грязью и пороком?
Никак не будет этого, друзья!
Кто отделился от Христова Тела,
От Церкви и от общества святых —
Куда они пойдут, в какое царство?
Где поселиться смогут, мне скажи?
Ведь лоно Авраамово [1869] и рай
И место вечного упокоенья
Тем, кто спасаются, принадлежит.
А кто спасаются? Святые люди,
Как говорит Евангелие нам.
«Обителей, — сказал Спаситель, — много,
Но все находятся внутри чертога» [1870].
Как небеса одни, но в небе звезды
Отличны друг от друга по размеру,
Сиянью, блеску, славе, красоте [1871],
Так есть один чертог, одно есть царство,
Которое мы называем раем
Или Небесным Иерусалимом [1872].
И это царство, город и чертог,
Земля святая — есть один лишь Бог!
Как в этой жизни человек без Бога
Покоя не находит днем и ночью,
Так будет и по смерти: вне Его
Не будет ни покоя, ни отрады,
Ни мест, лишенных скорби и печали.
О братья! Постараемся теперь,
Пока еще нас не настиг час смертный,
Душой своею прилепиться к Богу —
Творцу всего, Который ради нас
Покинул небеса, сошел на землю,
Оставил ангелов, вселился в чрево
Пречистой и Благословенной Девы,
Неизреченно от Нее родился.
Явился для спасения всех нас.
Спасение же наше состоит, —
Как говорили мы и снова скажем
Не сами от себя — от Божьих уст, —
В том, что пришел на землю Свет великий [1873],
Заря явилась будущего века,
И Царство Божие сошло на землю,
Сам Царь вселенной к нам сошел с небес
И уподобился Он нам во всем,
Чтоб, приобщившись света Божества,
Мы сами стали светами вторыми[1874]
И сделались подобными Ему,
Причастниками Царства благодати
И общниками славы Божества,
Наследниками вечных благ, которых
Никто на свете никогда не видел.
Уверен, верую и говорю,
Что эти блага — Троица Святая,
Отец и Божий Сын и Дух Святой.
Они — источник благ и жизнь вселенной,
Они — надежда, слава и покой,
Они — спасение и сладость верных
И радость несказанная для всех,
Кто приобщились Божьего сиянья,
Кто чувствуют, что с Богом породнились.
Послушайте! Спасителем зовем
Мы Бога нашего по той причине,
Что дарует спасение Он всем.
Спасением же называем мы
От тленья, зла и смерти избавленье,
Приобретенье в Боге вечных благ,
Что вместо смерти даруют нам жизнь,
Свет — вместо тьмы, и вместо рабства — волю,
Что совершенную дают свободу
Всем, кто соединились со Христом
И в радости во веки пребывают.
А те, кто от Христа удалены,
Кто не искали Бога, не стремились
Соединиться с Ним, кто не достигли
От смерти и страстей освобожденья —
Князья ли то, вельможи иль цари,
Хотя бы думали они и мнили,
Что в радости и сладости живут,
На самом деле никогда не будут
Они владеть той радостью великой,
Неизреченной и неизъяснимой,
Какую знают все рабы Христа,
Свободные от низменных желаний.
Ту радость не познает, не поймет
И не увидит никогда никто
Из тех, кто не соединились с Богом,
Кто горячо к Нему не прилепились
И кто не растворились во Христе,
Которому держава подобает,
Хвала и пение, и честь, и слава,
И поклонение от всякой твари,
От всякого дыхания [1875] во веки.
ЧТО ОЗНАЧАЕТ БЫТЬ»ПО ОБРАЗУ»[1876], И О ТОМ, ЧТО ЧЕЛОВЕК СПРАВЕДЛИВО СЧИТАЕТСЯ ОБРАЗОМ ПЕРВООБРАЗА[1877]. И ЧТО ЛЮБЯЩИЙ ВРАГОВ, КАК БЛАГОДЕТЕЛЕЙ, ЯВЛЯЕТСЯ ПОДРАЖАТЕЛЕМ БОГА, И ПОТОМУ, СТАВ ПРИЧАСТНИКОМ СВЯТОГО ДУХА, ОН БЫВАЕТ БОГОМ ПО УСЫНОВЛЕНИЮ И БЛАГОДАТИ, БУДУЧИ ПОЗНАВАЕМ ТОЛЬКО ТЕМИ, В КОМ ДЕЙСТВУЕТ СВЯТОЙ ДУХ (44; 34)[1878]
Слава, честь, хвала и гимны
В жизнь приведшему весь космос
Словом творческим и волей [1879] —
В Лицах трех, в трех Ипостасях,
Но в единственной природе
Поклоняемому Богу.
Бог есть Троица Святая,
Вышесущностная Сущность [1880],
В Лицах трех одна природа,
В равночестных Ипостасях,
Неразлучных, нераздельных,
Естество одно и слава,
Мощь единая и воля.
И она, всего Причина, Сотворив меня из праха
И живую душу дав мне [1881],
Отослав меня на землю,
Свет позволила мне видеть,
В свете ж — мир, луну и солнце,
Звезды, небо, землю, море,
Все, что мир сей наполняет,
Мне дала и ум, и слово [1882].
Но внимай словам дальнейшим!
Нам по образу святого
Безначальнейшего Слова,
Бог дал слово, то есть разум,
Ведь словесные — от Слова
Несозданного, благого,
Неприступного и Бога.
Но по образу, конечно,
И душа у человека —
Сей словесный образ Слова.
— Как? скажи мне, объясни мне!
— Слушай дальше то же слово.
Слово Божие — от Бога
И совечно, сопрестольно
Самому Отцу и Духу,
Но душа ведь точно так же
Вся по образу явилась
Бога Слова: обладает И умом она, и словом,
Их имея нераздельных,
По природе неслиянных
И во всем единосущных.
Эти три [1883] — одно в единстве,
Но одно и разделенье,
Ведь всегда соединяясь,
Постоянно разделяясь,
Неслиянными бывают,
Неделимыми на части.
Коль одно из них отбросишь,
То лишишься и других ты,
Ведь душа, ума лишившись,
Потеряв способность слова,
Вся подобна бессловесным.
Но и без души не могут
Пребывать ни ум, ни слово.
А по образу ты можешь
Представлять и Первообраз:
Нет без Духа и не будет
Ни Отца совсем, ни Слова.
Дух — Отец, Сын также Дух есть,
Хоть и плотью Он облекся,
Но и Дух, опять же, Бог есть;
Три Они всегда едины
В существе и по природе,
Точно так же, как едины
Наши ум, душа и слово.
Но Отец неизреченно
Из Себя рождает Слово,
И как ум мой происходит
От души, скажу же лучше —
Ум в душе моей всецело,
Точно так же Дух исходит
От Отца неизреченно
И в Отце Он пребывает.
А как ум рождает слово,
Произносит, посылает
И для всех его являет,
Но при том неотделенным
Он от слова остается
И в себе рождает слово
И внутри его содержит,
Точно так же — знай об этом —
И Отец рождает Слово,
Ибо Он рождает вечно:
Бог Отец не отделялся
Никогда от Бога Сына [1884],
В Сыне Он бывает видим,
Но и Сын в Нем пребывает.
Этот образ совершенный,
Хоть вполне он и не ясен,
Показало ныне слово,
Но познать его не сможешь
Никогда ты и увидеть,
Если прежде не очистишь,
Если прежде не омоешь
Образ свой от всякой скверны,
Если образ не достанешь —
Весь засыпанный страстями —
И не вытрешь совершенно,
Также если не разденешь
И, как снег, не убелишь ты[1885]
Весь Божественный свой образ.
Если ж сделаешь все это,
Хорошо себя очистив,
Доведя до совершенства
Образ свой, то и тогда ты,
Первообраз не увидишь,
Не поймешь и не познаешь,
До тех пор, пока тебе он
Не откроется всецело
Через Духа Всесвятого.
Ибо Дух всему нас учит,
В несказанном свете славы
Весь блистая и сияя;
И по мере очищенья
Всей души твоей от скверны
Он в уме твоем покажет
Умный мир [1886], насколько сможешь
Воспринять ты и увидеть,
И насколько то возможно
И доступно человеку.
Станешь ты подобен Богу,
Подражать Ему стараясь
Всеми добрыми делами:
Целомудрием, бесстрашьем
И любовью к человеку,
В искушениях терпеньем
И к врагам своим любовью [1887].
В том и есть любовь к всем людям,
Если ты врагов жалеешь,
Как друзей, добро творишь им,
Как родным своим собратьям,
Если молишься за всех ты,
Кто тебе нанес обиды,
И любовь всегда являешь
Всем равно: и злым и добрым,
Если душу ежедневно
Полагаешь за спасенье
Одного — чтоб не погиб он,
Если ж можно, то за многих.
Так научишься ты, чадо,
Подражать Творцу делами,
Верным образом Владыки
Станешь ты и совершенства
Подражателем ты будешь.
Но тогда тебе Создатель —
Слушай, что скажу я дальше! —
Ниспошлет Святого Духа:
Не какую‑то иную Он тебе подарит душу
По сравненью с той, что ныне
Ты имеешь [1888], но вдохнет Он
Внутрь тебя Святого Духа,
Исходящего от Бога.
Этот Дух в тебя вселится,
Обитать в тебе Он будет,
Просветит и осияет Он тебя, соделав светом,
И всецело переплавит,
Сделав тленное нетленным,
Обновит Он, — говорю я, —
Обветшавшее жилище —
Дом души твоей погибшей.
Вместе с нею Он все тело
От нетления избавит
И тебя по благодати
Богом сделает, подобным
Первообразу — о чудо!
О неведомая тайна,
Что познать никак не смогут
Все, кто страстью одержимы,
Что неведома всем гордым,
Миролюбцам, славолюбцам,
Что всегда от всех гневливых
И злопамятных сокрыта,
От завистливых и пьяниц,
Блудников и злоязычных,
Плотолюбцев, сребролюбцев
И обжор, и тайноядцев [1889],
Празднословов, сквернословов
И беспечных и ленивых,
И от тех, кто ежечасно.
Покаянье не приносят,
Кто не плачут ежедневно,
Кто являют непокорность,
Кто всегда со всеми спорят,
Кто живут без всяких правил [1890],
И от тех, кто, величаясь,
Почитают себя чем‑то, Будучи ничем [1891], конечно,
Кто гордятся пред другими
Ростом, силой и здоровьем,
Красотой лица и тела
Или чем‑либо подобным,
И от тех, кто не имеют
Сердца чистого [1892], не просят
С теплотой сердечной Бога,
Чтоб им дал Святого Духа,
Кто не веруют, что Дух сей,
Всем желающим дается
В наше время, как и прежде,
Ведь неверье отгоняет
Пребожественного Духа.
Кто не верит, тот не просит,
Не просящий — не приемлет [1893],
Не принявший — мертв, конечно,
А о мертвом как не плакать,
Что себя живым считает, Мертвым будучи всецело?
Мертвецы ведь мертвых видеть
И оплакивать не могут,
А живые, видя мертвых,
Огорчаются и плачут,
Потому что видят чудо
Но понять его не могут:
Умерщвленные как будто
И живут, и даже ходят,
И слепые — мнят, что видят,
И глухие — мнят, что слышат.
Да, они живут и видят,
Но как рыбы или птицы,
Да — и думают, и слышат,
Но подобно бессловесным:
Чувством чувствовать не могут,
В мертвой жизни [1894] пребывая.
Можно жить ведь неживому,
Можно зрячему не видеть,
И имея слух — не слышать.
— Как? скажи мне. — Слушай дальше.
Те, кто здесь живут по плоти,
Кто на здешнее лишь смотрят,
Кто Божественные речи
Слышат плотскими ушами,
Все они духовно глухи,
Слепы и мертвы всецело,
Возрожденья к новой жизни
Не сподобились от Бога [1895],
Не восприняли и Духа,
И глазами не прозрели,
И Божественного света
Не увидели, слепые,
И Святого Духа голос
Не услышали, глухие.
Как же могут таковые Христианами считаться?
Но Божественного Павла
Ты послушай, или лучше —
Самого Христа, так ясно
Говорящего об этом:
«Человек был первый перстным,
Из земли ведь был он создан,
Человек второй — небесный,
Ибо Он с небес спустился» [1896].
Будь внимателен к словам сим.
Ведь каков был первый, перстный,
Таковыми все земные
Люди, перстными, рождались,
А каков Христос Небесный,
Таковыми все бывают
Те, кто веруют Владыке [1897],
Возродившееся свыше
И крестившееся Духом [1898].
Бог — родивший, таковыми
И рожденные бывают
От Него: от Бога — боги,
И Всевышнего сынами
Называет их Писанье [1899],
Ибо Бог усыновил их.
Слышал Божьи изреченья?
Слышал, как Он отделяет
Верных Богу от неверных,
Как дает им знак, отличье,
Чтоб ученьями чужими
Все они не обольщались?
От земли, — сказал Он, — первый,
Ибо создан был он перстным,
От небес — второй, Владыка
Всей земли, с небес сошедший.
Первый смерть принес всем людям,
Ибо заповедь нарушил —
И все люди стали тленны,
А второй принес на землю
Жизнь и ныне всем приносит
Свет, бессмертье и нетленье [1900].
Слышал, что тебе служитель
Говорит небесных таинств?
Слышал Господа, Который
Говорит устами Павла,
Научая нас, какими
Все должны быть те, кто верят
И в делах являют веру?[1901]
После этого нимало
Ты не должен сомневаться:
Если сам христианин ты,
То каков Христос Небесный,
Таковым и ты быть должен.
Если ж нет, христианином
Как дерзаешь называться?
Ибо если говорит он,
Что каков Господь Небесный,
Таковы все те, кто верят
Во Христа — они небесны,
То, конечно, остальные,
Кто о мире помышляют
А живут по воле плоти —
Не от Бога, не от Слова,
Что с небес сошло на землю,
Но они — от человека,
Сотворенного из персти.
Так ты думай, так и веруй
И старайся стать небесным,
Как сказал с небес Сошедший,
Всей вселенной жизнь дающий.
Он есть хлеб, сходящий свыше [1902]:
Кто его всегда вкушают,
Те вовек не узрят смерти [1903],
Ведь небесными став в жизни,
Все они во век пребудут
И совлекшимися тленья,
И отбросившими смертность,
Облеченными в нетленье,
Прилепившимися к жизни.
Стали все они бессмертны
И соделались нетленны,
Потому и называют
Их небесными по праву
Ибо кто из нас от века —
Из Адамовых потомков —
Таковым назваться мог бы,
Прежде чем с небес на землю
Не сошел Владыка твари, Царь земных,
Господь небесных? Он от нас воспринял тело,
Нам же Духа дал Святого, Как мы много раз сказали [1904].
Дух же сей как Бог Небесный Это все и подает нам. —
Что»все это»? —
То, о чем я Многократно говорил вам,
Но скажу теперь я снова.
Он бывает как бы некой
Пребожественной, чудесной,
Световиднейшей купелью.
Он — кого найдет достойным —
Тех всецело обнимает
И внутри Себя содержит.
Как скажу, как изреку я
То, что с ними происходит?
Дай мне слово, о мой Боже,
Душу некогда мне давший!
Дух Божественный и вечный,
Если внутрь Себя кого–то
Восприимет, тех как Бог Он
Совершенно обновляет,
Обновив — воссозидает,
Воссоздав — новотворит их[1905]
Несказанно и чудесно!
— Как же Дух не приобщится
Их нечистоте и скверне?
— Точно так же, как не примет
Черноты железа пламя,
Но, напротив, сообщает
Все железу, что имеет,
Дух Божественный, нетленный.
Бесконечный и бессмертный,
Всем им дарует нетленье,
Сообщает им бессмертье.
Он как свет незаходимый
Всех соделывает светом,
В ком вселиться соизволит.
Будучи всецело Жизнью,
Жизнь с избытком [1906] Он дает им.
Как с Христом одноприродный,
Как Ему единосущный
И Ему единославный,
С Ним всегда соединенный,
Он и им дает все это —
И они все совершенно
И во всем Христу подобны.
Ведь Владыка не завистлив,
Не боится Он, что смертный,
По Его же благодати,
Сам Ему же станет равен;
Не считает Он, что люди
Не достойны быть подобны
Божеству по благодати. Нет,
Он радуется сильно,
Утешается всемерно,
Видя нас, людьми рожденных,
Но по благодати ставших
Таковыми, каковым
Он Был и будет по природе [1907].
Ибо Он — наш Благодетель,
И поэтому Он хочет,
Чтоб и мы такими были.
Если ж все мы не такие,
Не во всем Ему подобны,
Как мы с Ним соединимся, —
Говорит Он, — как пребудем
С Ним, не будучи такими?
Как Он в нас вселиться сможет,
Коль Ему мы не подобны?
Зная в точности об этом,
Постарайтесь воспринять вы
Все Божественного Духа,
Исходящего от Бога,
Чтобы сделаться такими,
О каких мы говорили —
И небесными всецело,
И поистине богами,
Как сказал Господь и Царь наш,
Чтоб Небесное вам Царство
Унаследовать навеки.
Если ж вы здесь не старались
И небесными не стали
И не станете такими,
Как хотите жить на небе,
Как хотите с Ним вселиться,
Как войти хотите в Царство,
Воцариться, пребывать там
С небожителями вместе
И с самим Царем и Богом?
Так бегите же, спешите,
Подвизайтесь все усердно,
Чтоб Господь нас удостоил Жить в
Своем Небесном Царстве,
Пребывать с Христом–Владыкой,
С Ним соцарствовать, Который
Всякой славы и державы
И хваления достоин
Со Отцом и Духом ныне,
Непрестанно и во веки.
О ТОЧНЕЙШЕМ БОГОСЛОВИИ И О ТОМ, ЧТО НЕ ВИДЯЩИЙ СЛАВУ БОЖИЮ ХУЖЕ СЛЕПЫХ (45; 45)[1908]
О мой Боже всещедрый, о Творец мой предивный,
Воссияй еще ярче неземным Твоим светом,
Чтобы радостью снова все наполнилось сердце!
Да, не гневайся, Боже, да, меня не покинь Ты,
Но святым Твоим светом озари мою душу,
Ибо свет Твой небесный — это сам Ты, мой Боже.
И хоть много различных мы имен Тебе дали,
Ты один пребываешь, ибо Сам Ты — Единство.
Это Божье единство несказанно, незримо
И неведомо всякой материальной природе:
Мы, Его изъясняя, называем различно.
Эта Божья природа есть Единство в трех Лицах,
Есть единое Царство, Божество же и Сила,
Есть Единство в Триаде и Триада в Единстве.
Бог один, а не три их, но един Он в трех Лицах,
Однородных друг другу в существе и природе,
Равносильных всецело и всегда равносущных,
В единенье неслитно остающихся вместе,
В разделенье, напротив, нераздельных и слитных
Как Единство в трех Лицах, три Лица же в Единстве.
Ведь един есть Творец всех Иисус Христос Бог наш
Со Отцом Безначальным и Божественным Духом.
Триединство святое есть Единство в трех Лицах,
Три в Единстве неслитно, в трех Одно нераздельно,
То есть три есть Едино, а едино есть Троица.
Разумей, поклоняйся и всегда в это веруй!
То Единство, явившись, воссияв, озарив все,
Преподавшись, отдавшись, всяким благом бывает.
Потому это благо называем мы часто
Не одним только словом, но по–разному: светом,
Миром, радостью, жизнью, пищей, влагой, росою,
Одеяньем, покровом, пренебесным чертогом,
Воскресеньем, востоком, утешеньем, купелью,
И огнем, и водою, и источником жизни,
И рекой, и потоком, и богатством для верных,
Хлебом нашим насущным и вином животворным,
Новым пиром сладчайшим, наслаждением тайным,
Солнцем вечно светящим, вечно яркой звездою
И лампадой, что в сердце светит ярко и ясно [1909].
В том Единстве есть много: разрушает и строит [1910],
То Единство чрез Слово сотворило весь мир сей,
А теперь Духом силы все творенье содержит [1911].
И Оно сотворило небеса и всю землю,
Приведя в бытие их и составив чудесно.
И Оно своей силой сотворило животных,
Птиц пернатых и гадов, рыб и все, что мы видим.
Наконец, сотворило и меня как владыку
И дало мне все это как рабов в услуженье,
Чтоб желанья и просьбы все мои исполняли.
То, что Богом Единым заповедано было,
Все они сохранили и теперь сохраняют,
Только я, недостойный, не явил благодарность,
Пониманье, вниманье, послушание Богу.
Ведь меня сотворил Он, блага все даровал мне,
Я же, заповедь Бога преступив, оказался,
Непотребный и жалкий, хуже всех земнородных,
Хуже рыб и животных, и пернатых и гадов.
Потерял я дорогу, приводящую к Богу,
И от славы, мне данной, я отпал — о несчастье! —
' И лишился одежды светоносной небесной.
И, во тьме оказавшись, я лежу в ней доселе
И не знаю, что света я лишен совершенно.
Говорю:«Вот мне солнце светит днем, и я вижу,
Ну, а ночью светильник зажигаю — и вижу.
Разве люди другие что‑то большее видят?
Нет, конечно: все люди то же самое видят,
И что‑либо другое здесь узреть невозможно» [1912].
Говоря так, прельщаюсь, над собой насмехаюсь,
Обмануть я стараюсь сам себя, о Спаситель
Знать себя не желая, что я слеп совершенно,
Не желая трудиться и прозреть не желая,
Не хотя, осужденный, в слепоте сей признаться.
Говорю я:«Кто видел Бога — Свет всего мира?»
Говорю так напрасно и бесчувственно, Боже,
Будто мне непонятно, что неправильно мыслю.
Человек, говорящий, что он света не видит,
Утверждающий громко, что сие невозможно —
Созерцать, о Владыко, свет Божественной славы —
Отвергает бесстыдно все писанья пророков,
Все апостолов книги, все Твои повеленья
И слова, Иисусе, все Твое снисхожденье.
Если Ты воссиял нам с высоты пренебесной
И явился во мраке и пришел, Милосердный,
В этот мир, чтобы с нами пребывать неразлучно,
И сказал»Я — свет миру» [1913], но Тебя мы не видим,
То не слепы ли все мы совершенно, Христе мой?
Мы поистине хуже, чем слепцы в этом мире.
Мы не только слепые, но и мертвые, Боже,
Ведь Тебя мы не видим —животворного Света!
Те слепцы не способны видеть чувственно солнце,
Но живут ведь, Владыко, даже движутся как‑то,
Ибо солнце земное нам не дарует жизни,
Но лишь свет посылает, чтоб мы видели лучше.
Ты ж в Себе совмещаешь всяких благ совокупность
И даешь их тем людям, что Твой свет созерцают.
Ты ведь — жизни Источник, Ты и даруешь жизнь нам
Вместе с благами всеми, что в Тебе пребывают.
Кто Тобой обладает, тот и всем обладает!
Пусть и я, о Владыко, не лишусь Тебя, Творче,
Не лишусь Тебя, Блаже, я, смиренный и странник.
Да, я странник, мой Боже, ведь Тебе так угодно,
Но пришельцем я стал здесь не по собственной воле —
По Твоей благодати, свет небесный увидев,
Я себя в этом мире осознал как бы гостем[1914]
И умом озаренным я познал, что в небесный
И невидимый мир Ты всех людей переводишь,
Поселяя достойных средь чертогов небесных,
Разделяя жилища сообразно с делами —
С тем, как каждый старался в этой временной жизни
Сохранить, о Спаситель, все Твои повеленья.
Потому умоляю и меня учинить там,
Хоть и много грешил я — больше всех в этой жизни,
И достоин мучений и всех казней в том мире.
Но прими меня, Боже, я к Тебе припадаю:
Как блудница и мытарь [1915], я рыдаю и плачу.
Не умею я плакать так, как он, о Христе мой,
Отирать волосами не могу Твои ноги,
Но Ты милость даешь мне и любовь изливаешь,
Источаешь Ты благость — через это помилуй!
Да, руками Своими ко кресту пригвожденный,
Да, ногами Своими ко кресту пригвожденный,
Копнем прободенный [1916], милосердный Спаситель,
Ты помилуй, избавив меня вечных мучений,
Удостой меня ныне послужить Тебе, Спасе,
И предстать пред Тобою и не быть осужденным,
Внутрь чертога вселиться, где с Тобою, Владыко,
Буду в радости дивной пребывать я во веки.
О ТОМ, ЧТО ВОЗЛЮБИВШИЙ БОГА НЕНАВИДИТ МИР (57; 25)[1917]
Тень меня покрывает, но я истину вижу:[1918]
Ничего в ней другого, кроме твердой надежды.
А какая надежда? Та, что очи не видят [1919].
Что же это такое? Жизнь, любимая всеми [1920].
Ну, а жизнь — что такое, как не Бог, всех Создатель?
Полюби Его сердцем, ненавидь же весь мир сей [1921].
Мир есть смерть: разве стоит то любить, что преходит?[1922]
ПУТЬ К СОЗЕРЦАНИЮ БОЖЕСТВЕННОГО СВЕТА[1923]
Кто хочет увидеть сей свет невечерний,
Тот должен всегда соблюдать свое сердце
От страстных движений, от помыслов скверных,
От гнева, смущения, клятв лицемерных.
Внимать себе должен и злобы не помнить,
Людей не судить даже в помыслах сердца,
Быть внутренне чистым, в словах откровенным,
Быть искренним, кротким, спокойным, смиренным [1924].
Трапеза его пусть не будет богатой,
Молитву и пост да хранит неослабно.
И весь его подвиг, и дело любое,
И всякое слово — да будет с любовью [1925].
ОБЩЕЕ НАСТАВЛЕНИЕ С ОБЛИЧЕНИЕМ КО ВСЕМ: ЦАРЯМ, АРХИЕРЕЯМ, СВЯЩЕННИКАМ, МОНАХАМ И МИРЯНАМ, ИЗРЕЧЕННОЕ И ИЗРЕКАЕМОЕ ОТ УСТ БОЖЬИХ (58; 50)[1926]
Подай, о Христе, мне в словах моих мудрость,
Божественный ум, просвещение свыше,
Ведь знаешь Ты слов моих немощь и бедность,
Мою непричастность всем внешним наукам.
Ты знаешь, что только Тебя я имею
Познанием, мудростью, жизнью и словом,
Спасителем–Богом, защитником в жизни,
Дыханьем души моей, бедной и нищей.
Я — странник, пришелец, в словах неискусный,
А Ты — и надежда моя, и поддержка,
Покров мой, прибежище и утешенье,
Хвала моя Ты и богатство и слава.
От мира меня захотел Ты исхитить,
О Слово и Бог, по Твоей благодати,
Хоть я недостойный, ничтожный и странник,
И хуже людей и зверей бессловесных.
Дерзая на милость Твою, умоляя,
Прося, припадая к Тебе, говорю я:
Дай верное слово, дай силу, дай крепость
Сказать всем, кто служат Тебе как Владыке —
Князьям и рабам, совершителям таинств,
Которые мнят, что Тебя они видят,
И служат Тебе, всех Царю и Владыке.
О люди! Цари и все сильные мира,
Священники, архиереи, монахи
И люди всех званий, чинов и сословий [1927],
Послушать меня не сочтите излишним,
Мой голос услышьте и слову внемлите,
Хоть я человек совершенно ничтожный.
Откройте мне уши сердец ваших, люди,
Услышьте, познайте, что Бог говорит вам —
Бог всех неприступный, един Вседержитель,
Предвечный, Который рукою содержит
Всю землю и все, что на ней существует [1928].
Цари! Хорошо, что ведете вы войны
С народами дикими, если при этом
Вы сами языческих дел не творите,
Обычаев, нравов, советов, решений,
В делах и словах если вы не отвергли
Меня, всех Царя и Владыку вселенной.
Но лучше б вам было блюсти Мое слово
И, строго храня все Мои повеленья,
В блаженнейшей бедности [1929] жить безмятежно!
Что пользы страну защищать вам от рабства,
Самим же всегда оставаться рабами
Страстей и пороков и бесов лукавых,
Своими делами себе уготовав
Огонь нестерпимый и вечную муку?
Все те хороши и дела, и поступки,
Что ради Меня человек совершает
И ради любви и из милости к ближним.
Но прежде себя пусть помилует каждый,
Слова Мои все соблюдать пусть стремится,
Всегда принося покаянье от сердца
Во всем, что, конечно, им сделано раньше,
И не возвращаясь к подобным поступкам.
Всегда пусть в словах пребывает Владыки,
В Моих повеленьях и строгих законах;
Пусть все соблюдает он даже до смерти,
Ни словом одним, ни единой чертою[1930]
Из книг и Писаний не пренебрегая.
Вот это — Мне жертва, вот это — дары Мне,
И благоухание и приношенье:
Без этого вы — всех язычников хуже!
Епископы, главы епархий, познайте:
Вы — образа все Моего отпечаток [1931],
Поставлены вы говорить предо Мною,
В собраниях праведных вы предстоите,
Зоветесь Моими вы учениками,
Носящими Мой пребожественный образ.
Вы даже над маленьким общим собраньем
Такую великую власть получили,
Какой наделен от Отца Я, Бог Слово.
Я — Бог по природе, но Я воплотился
И стал Я двояким — в двух действиях, волях
И в двух естествах. Нераздельно, неслитно
Я есмь человек, но и Бог совершенный.
И как человек, Я всех вас удостоил
Руками Меня и держать, и касаться [1932],
Как Бог же всегда остаюсь недоступным
И неуловимым для рук ваших бренных.
Невидим для тех Я, кто видеть не могут,
Закланный за всех — неприступным остался,
Двоякий в одной всесвятой Ипостаси.
Среди же епископов есть и такие,
Которые саном гордятся безмерно,
Всегда превозносятся над остальными,
Считая их всех за ничтожных и низких.
Немало епископов есть, что по жизни
Весьма далеки от достоинства сана.
Я здесь говорю не о тех, у которых
Слова согласуются с жизнью, делами,
А жизнь отражает ученье и слово,
Но Я говорю о епископах многих,
Чья жизнь не похожа на их назиданья,
И кто Мои страшные тайны не знают
И мнят, что Мой огненный хлеб они держат,
Но хлеб Мой они, как простой, презирают,
И думают, будто кусок они видят
И хлеб лишь едят, а невидимой славы
Моей совершенно увидеть не могут.
Итак, из епископов мало достойных.
Есть много таких, что высоки по сану,
А видом смиренны — но ложным смиреньем,
Противйым, дурным, лицемерным смиреньем.
Гоняясь всегда за людской похвалою,
Меня презирают, Творца всей вселенной,
Как будто бедняк Я худой и презренный.
Они Мое Тело берут недостойно,
Стремясь превзойти всех людей, не имея
Одежды Моей благодати, которой
Они никогда и никак не имели.
Незванно и дерзко в Мой храм они входят,
Вступают вовнутрь несказанных чертогов,
Куда недостойны смотреть и снаружи.
Но Я, милосердный, терплю их бесстыдство.
Войдя же, со Мной говорят, словно с другом:
Себя не рабами хотят, но друзьями
Они показать — и стоят там без страха.
Совсем не имея Моей благодати,
Они обещают ходатайства людям,
Хоть сами во многих грехах виноваты.
Они надевают блестящие ризы [1933],
Но чистыми кажутся только снаружи:
Их души — грязнее болотной трясины,
Ужасней они смертоносного яда
У этих злодеев, что праведны с виду.
Как некогда скверный предатель Иуда
Взял хлеб от Меня и вкусил недостойно,
Как будто был хлеб тот простой и обычный,
И тотчас»по хлебе»вошел в него дьявол[1934]
И сделал бесстыдным предателем Бога,
Своей исполнителем воли коварной,
Рабом и слугой своим сделал Иуду,
Так точно случится в неведенье с теми,
Кто дерзко и с гордостью и недостойно
К Божественным Тайнам Моим прикоснутся.
Особенно главы епархий, престолов,
Священноначальники часто имеют
И прежде Причастья сожженную совесть [1935],
И после — совсем осужденную совесть.
Входя в Мой Божественный двор [1936] с дерзновеньем,
Бесстыдно стоят в алтарях и болтают,
Не видя Меня и не чувствуя вовсе
Моей неприступной Божественной славы,
Ведь если бы видели, так бы не смели
Всегда поступать, не дерзнули бы даже
Войти и в притвор православного храма.
Да, все, что написано мной, это правда.
И всякий желающий в том убедится
По нашим делам, иереев негодных,
И лжи никакой не найдет и признает,
Что Бог чрез меня говорит всем об этом.
Признает он все, если сам он, конечно,
Не кто‑то один из творящих все это
И если не тщится он хитрым обманом
Свой собственный срам прикрывать, но однако
Пред всеми людьми и пред силами неба
«Все тайное тьмы»Бог соделает явным [1937].
Но кто же из нас, иереев, сегодня
Сначала очистил себя от пороков
И только потом уж дерзнул на священство?
Кто мог бы сказать дерзновенно, что славу
Земную презрел и священство воспринял
Лишь ради небесной Божественной славы?
Кто только Христа возлюбил всей душою,
А золото все и богатство отринул?[1938]
Кто скромно живет и доволен немногим?
А кто никогда не присвоил чужого?
Кого же за взятки не мучает совесть?
И кто не старался при помощи взяток
Сам стать иереем и сделать другого,
Купив и продав благодать и священство?[1939]
Кто в сан не возвел недостойного друга,
Ему пред достойным отдав предпочтенье?
А кто не хотел бы епископским саном
Друзей наделить, чтоб в епархиях чуждых
Во всем обладать и влияньем, и властью?
Но это обычным считается делом
И даже безгрешным у тех, кто вмешаться
Хотят непременно в дела всех епархий [1940].
А кто не давал по указке начальства,
По просьбе мирских, и князей, и богатых
Священного сана тому, кто не должен
И кто недостоин быть пастырем в Церкви?[1941]
Поистине, нет никого в наше время
Из всех их, кто чистое сердце имел бы,
Кого бы не мучила совесть за это,
Ведь он непременно соделал что–либо
Одно из того, о чем сказано выше.
Но все мы без страха грешим ежедневно,
Со злом не борясь, дел добра не являя,
Поэтому мы и не каемся вовсе,
В глубины греха с головой погрузившись,
Бесчувственно в них пребывая все время.
Не ведая вкуса Божественной славы,
Не можем отвергнуть мы славу земную,
А эта любовь к человеческой славе
Душе никогда не дает ни смиряться,
Ни также себя осуждать добровольно.
Итак, если понял ты все, то скажи мне:
Кто гонится за человеческой славой,
Кто очень нуждается в тленном богатстве,
Кто золота хочет иметь слишком много,
Кто стал ненасытным в хищенье чужого,
Злопамятным к тем, кто дают не так часто,
Как может сказать, что имеет он Бога,
Что любит Христа, что и Духа имеет?
А кто совершенно Христа не воспринял,
Отца не имеет и Духа не просит,
Чтоб в нем пребывал и ходил ощутимо,
Кто Бога единого в сердце не носит,
Как может служенье нести непорочно,
Кем будет научен святому смиренью,
Как будет научен Божественной воле?
Кто станет ходатайствовать за такого
И кто примирить его с Богом способен,
Представить его непостыдным слугою
Пречистого и непорочного Бога,
Который невидим для всех херувимов,
Который для ангелов всех неприступен?
Кто даст ему силу служить непорочно
Священную службу, всегда совершая
Достойно бескровную страшную жертву?[1942]
И кто из людей, кто из ангелов Божьих
Сказать это может и сделать способен?
Но я говорю и всем вам возвещаю —
Никто не прельщайся словами моими! —
Кто прежде всего этот мир не оставит,
Все то, что есть в мире, душой ненавидя [1943],
И кто одного лишь Христа не возлюбит
И ради Него не погубит кто душу [1944],
Не зная совсем человеческой жизни.
Но как бы всегда, каждый час умирая,
Не будет рыдать о себе кто и плакать,
Влеченье к Нему одному лишь имея,
И кто не пройдет чрез труды и печали
И Духа Святого внутрь сердца не примет,
Которого дал Он апостолам Божьим,
Чтоб с помощью Духа все страсти отринуть,
Чтоб с легкостью в добрых делах упражняться,
Источники слез чтобы стяжать, от которых
Души очищенье, души созерцанье,
Познанье святой и Божественной воли,
Божественным светом с небес просвещенье,
Небесного света всегда созерцанье,
Бесстрастье и святость даются всем людям.
Которые Господа видеть способны
И в сердце имеют Его постоянно,
Которые Богом хранимы и сами
Хранят невредимо Его повеленья —
Итак, кто все это в себе не имеет,
Тот пусть не старается стать иереем,
Над душами власть получить не стремится,
Начальником стать пусть отнюдь не дерзает.
Но как Сам Христос и приносится Богу,
Отцу Своему, и Себя же приносит [1945],
Так точно и нас Он приносит Владыке
И Сам же опять принимает обратно.
Иначе же нам в осуждение будет
И в суд совершенье подобных деяний,
Ведь это страшнее убийства и хуже
Блуда, любодейства и прочих пороков,
Которые против людей совершаем.
Грешим постоянно мы друг против друга,
Но тот, кто торгует Божественным нагло
И кто благодать продавать не стыдится,
Тот дерзко грешит против Господа Бога.
Всегда предстоящий пред Словом Небесным
И жить должен так, как Оно повелело.
Ему подражая, пусть так говорит он:
«Лисицы все норы имеют, конечно,
И птицы небесные гнезда имеют,
Лишь я не найду, где главу приклонить мне» [1946].
Служитель Христов совершенно не должен
Иметь ничего своего в этой жизни [1947],
Но только лишь то, что потребно для тела,
А все остальное для нищих и бедных,
Для церкви, конечно, должно оставаться.
Но если дерзнет он на личные нужды
Церковные деньги использовать властно
И то, что должно оставаться для бедных,
Родным раздавать и друзьям и знакомым,
Дома возводить, покупать себе земли,
И много рабов набирать и прислуги —
Увы, осужден человек этот будет!
Он будет подобен тому, кто растратил
Все деньги жены неразумно и дерзко,
А после никак расплатиться не может,
Никак возместить все убытки не в силах:
Такого берут и в темницу бросают [1948].
Так будет и с нами, служащими в церкви,
Берущими смело церковные деньги
Для собственных нужд, для родных и знакомых,
Совсем не заботясь о бедных и нищих,
Дома возводящими, бани и башни,
Обители, замки. Так будет со всеми,
Кто копят приданое, свадьбы играют,
А церкви свои совершенно не любят,
Совсем не заботясь о них и не помня.
На долгое время от них отлучаясь,
Живем мы в других государствах и странах,
А жен своих вдовами мы оставляем, -
Не помня о них и совсем не заботясь.
Иные из нас остаются на месте,
Но не из любви к прихожанам и храму,
А только чтоб жить от богатых доходов,
Их тратя на всякое злое распутство.
А кто же из нас, иереев, стремится
Спасти свою душу, Христову невесту?
Хотя б одного среди нас покажи мне —
Я буду и этим, поверь мне, доволен!
Но горе всем нам — иереям, монахам,
Епископам, клирикам века седьмого [1949] —
Что мы попираем законы Христовы,
Как будто они ничего уж не стоят.
И если бы где‑то такой оказался,
Кто мал пред людьми, но велик перед Богом [1950],
Кто, познанный Богом, к страстям не снисходит,
Его, как злодея, всегда изгоняем
Из нашей среды и из наших собраний,
Подобно тому, как Христа отлучили
От Храма начальники, архиереи
И все иудеи, как Сам Он сказал нам
И вновь говорит Своим голосом ясным.
Но Бог вознесет его [1951], Бог его примет
И в этой, и в будущей жизни, прославит
Со всеми святыми, которых Он любит.
А что говорит Слово Божье монахам?
Все те, кто стараются жить в благочестье,
Заботьтесь о внутреннем образе больше,
Тогда и все внешнее чистым пребудет [1952].
Ведь внешнее пользу приносит лишь людям —
И вам, и всем тем, кто дела ваши видят, —
А то, что внутри, для Меня вожделенно,
Создателя всех, и для ангельских воинств.
Но если заботитесь только о внешнем,
В красивых одеждах, в красивом обличье[1953]
Являясь пред всеми людьми постоянно,
И если, во внешних делах упражняясь,
О внутреннем образе Божьем забыли,
Совсем не стремитесь украсить, очистить
Усердьем, трудами, слезами Мой образ,
Который пред Богом и всеми являет
Разумными вас и, конечно, богами,
Тогда вы подобны гробам побеленным,
Как некогда я говорил фарисеям,
Безумие их обличая и гордость:
«Извне вы красивы, внутри же вы гнилы,
Костей полны мертвых, и в сердце гниющем
Исполнены злобы, намерений скверных,
Страстей, помышлений, лукавой заботы» [1954].
И кто среди вас ищет подвигов добрых:
Поста, строгой жизни, трудов повседневных,
Железных вериг, власяницы, мозолей
И жесткого ложа, покрытого сеном,
И всяких других добровольных страданий?
Все это прекрасно, когда сочетает
Подвижник такие дела и лишенья
С разумным и внутренним деланьем тайным,
С умом, пониманьем и мудростью скрытой.
А если без них — что великого в этом?
Напрасно себя вы считаете чем‑то,
Являясь ничем [1955], и гордитесь напрасно!
Без тайного деланья все вы подобны
Одетым снаружи в красивые ризы,
Внутри же — увы! — пораженным проказой.
Приветствуя внешних обычным приветом,
Заботьтесь о внутреннем деланье только,
В трудах пребывая, в борьбе повседневной,
В деяньях священных и подвигах добрых,
Чтоб девственны в мыслях вы были пред Богом,
Чтоб всяким познаньем ваш ум просветился,
Чтоб были едины со Мною вы, Словом,
В словах Моей мудрости, в знаниях лучших.
Народ Мой священный, все люди Христовы,
Придите скорее к Владыке и Богу!
Придите ко Мне, узы мира расторгнув,
И всякий обман ваших чувств ненавидьте,
От главных причин всего зла убегайте:
От похоти зренья, от похоти плоти,
От гордости в мыслях и гордости в жизни [1956],
От всяких других помышлений напрасных.
Познайте, что всякая в мире неправда
Того, кто ей служит пристрастно и страстно,
В погибель приводит, врагом Моим сделав.
Прими, о народ Мой, влечение в сердце
К Моим бесконечным Божественным благам,
Которые Я, на земле воплотившись,
Тебе приготовил как верному другу,
Чтоб был ты со Мною всегда на трапезе
И в Царстве Небесном со всеми святыми
Вкушал несказанно бессмертные блага.
Познай же себя [1957], что ты смертен и тленен,
Что малый остаток ты жизни [1958] на свете.
Ничто из мирского с собой не возьмешь ты
Блестящего, сладкого, доброго в жизни,
Когда отойдешь в те селенья отсюда,
Лишь все, что ты сделал в сей временной жизни —
И злое, и доброе — это возьмешь ты.
Познай же всю тленность и смертность земного,
Оставив земное, взойди выше неба:
К Себе, Богу всех и Спасителю мира,
Тебя Я зову, чтоб ты жил бесконечно,
Чтоб благами вечными ты наслаждался,
Которые дам Я всем любящим Бога
Всегда, непрестанно, аминь и во веки![1959]