штабе. Стоики любили использовать метафору огня. Марк Аврелий однажды напомнил себе в дневнике, что «яркий огонь скоро усвояет себе то, что ему подносят, берет себе на потребу и отсюда-то набирает силу»51.
Воплощением этой метафоры была неожиданная смерть соперника, лишившая императора возможности проявить милосердие. Теперь Марк прощал фактически всех причастных. У него не было к ним ничего личного. Он становился лучше — как человек и как лидер.
Вскоре после смерти Кассия император отправился в восточные провинции, где отказался казнить остальных заговорщиков. Он не стал преследовать наместников, которые поддержали восстание. А когда прочие сенаторы начали настаивать на смертных приговорах для замешанных в мятеже, просто сказал: «Да не случится так, чтобы в мое правление кто-то из вас был казнен по моему или по вашему приговору».
Препятствие становится путем.
Отныне и во веки веков.
Да, маловероятно, что кто-нибудь в ближайшее время попробует захватить ваше место с помощью оружия. Но люди делают едкие замечания. Подрезают нас на дороге. Мешают в бизнесе. Нам будет больно. Нам будут мешать. Будет происходить плохое.
Даже это мы можем повернуть себе на пользу. Всегда.
Это возможность. Всегда.
А если наша единственная возможность — как это было с Марком Аврелием в случае чужой алчности или жажды власти, — просто быть хорошим человеком и прибегнуть к прощению? Что ж, это вполне удачный вариант.
Я уверен, что вы заметили общую схему во всех историях в этой книге.
Нечто стоит на пути. Человек смотрит на преграду без робости. Он отдает все силы, физические и психические, опираясь на это препятствие, слабость или задачу. И даже если не всегда преодолевает преграду так, как ожидал, он становится лучше и сильнее.
То, что стоит на пути, становится путем. То, что мешает действию, помогает ему. Это вдохновение. Это движение. Это искусство, которое нам нужно вложить в собственную жизнь. Не каждый смотрит на препятствия, часто на те же самые, с которыми сталкиваетесь вы или я, и при этом видит причины для отчаяния. Но многие видят противоположное — проблему и ее готовое решение. Видят шанс проверить себя и стать лучше.
Ничто не стоит на их пути. Наоборот, что-то указывает им путь.
Это же намного лучше, не так ли? Такой подход проще и гибче и весьма отличен от того, как живем мы и большинство людей — с разочарованиями, обидами и огорчениями.
Мы можем смотреть на случающиеся в жизни «плохие» вещи не с сожалением, а с благодарностью — потому что можем обернуть их себе на пользу, превратить поражение в победу.
Судьба не обязана быть роком. Но она может быть свободой.
Люди, о которых мы говорим, не учились в какой-то специальной школе (хотя многие из них были знакомы с античной философией стоиков). Они не делают ничего, чего не могли бы сделать мы. Просто они раскрыли в себе что-то, имеющееся в каждом человеке. Пройдя горнило испытаний и закалившись в нем, они реализовали эти скрытые способности — способности восприятия, действия и воли.
С помощью такой триады они:
Прежде всего — ясно видят.
Далее — правильно действуют.
Наконец — выдерживают испытания и принимают мир таким, каков он есть.
Воспринимайте вещи такими, каковы они на самом деле, проверяйте все варианты, проявляйте выдержку и не трогайте то, что изменить нельзя. Здесь одно вытекает из другого: наши действия придают уверенность в игнорировании наших восприятий или контроле над ними. Мы проверяем и подтверждаем собственную волю своими действиями.
Философ и писатель Нассим Талеб определял стоика как человека, который «преобразует страх в благоразумие, боль в информацию, ошибки в инициацию, желание в предприятие». И проходить этот цикл со временем все проще.
Разумеется, никто не говорит, что у вас сразу все получится. Маргарет Тэтчер стала известна как Железная леди только в 50 лет. Есть латинское выражение: Vires acquirit eundo. — «Обретает силу в движении». Вот как это работает. Это наш девиз52.
Когда мы овладеем тремя дисциплинами, у нас появятся инструменты для переворачивания любого препятствия. Мы достойны любого вызова, любой проблемы. Конечно, недостаточно просто прочитать или произнести эту фразу. Нужно реализовывать принципы на практике, мысленно обкатать снова и снова, действовать в соответствии с ними, пока они не окажутся в мышечной памяти.
Под давлением, в ходе испытаний мы становимся лучше — как люди, как лидеры и как мыслители. А испытания и давление неизбежно будут. И никогда не прекратятся.
Но не беспокойтесь — сейчас вы готовы к этому, к жизни, состоящей из препятствий и невзгод. Вы знаете, как справляться с ними, как отмахиваться от них и даже как извлекать из них пользу. Вы понимаете процесс.
Вы обучены искусству управления своими восприятиями и впечатлениями. Подобно Рокфеллеру, вы хладнокровны при давлении, невосприимчивы к оскорблениям и обидам. Вы видите возможности даже в самых темных местах.
Вы способны энергично и настойчиво управлять своими действиями. Подобно Демосфену, вы берете ответственность на себя — обучаетесь, компенсируете недостатки и ищете свое призвание и место в мире.
У вас есть внутренний стержень и колоссальная воля. Подобно Линкольну, вы осознаёте, что жизнь — это испытание. Она не станет легкой, но вы готовы отдать все, чем обладаете, и при этом намерены терпеть, добиваться и вдохновлять других.
Имена многочисленных людей, так поступавших, не сохранились, но у них были те же проблемы и те же препятствия. Эта же философия помогала успешно с ними справляться. Они спокойно преодолевали поставленные жизнью преграды и, по сути, процветали благодаря им.
В них не было ничего особенного, ничего такого, на что не способны мы. То, что они делали, было просто (просто, но не легко). Но давайте снова напомним себе:
Принимайте вещи такими, каковы они на самом деле.
Делайте то, что можете.
Выдерживайте и выносите то, что должны.
То, что стоит на пути, — теперь путь.
То, что мешает действию, способствует действию.
Препятствие — это путь.
ПОСЛЕСЛОВИЕ. ТЕПЕРЬ ВЫ ФИЛОСОФ!
Быть философом — значит не только тонко мыслить или даже основать школу… Это значит решать некоторые жизненные проблемы не только теоретически, но и практически53.
Генри Торо, американский писатель
Теперь вы присоединились к Марку Аврелию, Катону, Сенеке, Томасу Джефферсону, Джеймсу Стокдэйлу, Эпиктету, Теодору Рузвельту, Джорджу Вашингтону и многим другим. Все они изучали стоицизм и применяли его. Они были не академическими учеными, а людьми действия. Марк Аврелий — император самой могущественной империи в истории. Катон — пример для многих философов — не написал ни единого слова, но до самой смерти защищал республику со стоической храбростью. Бывший раб Эпиктет, которого приходили слушать знатные римляне, был непритязателен в быту.
Фридрих Великий говорил, что возит работы стоиков в своих седельных сумках, поскольку они могут, по его словам, «поддержать в несчастье». Монтень, политик и эссеист, написал изречение из Эпиктета в своем кабинете, где проводил больше всего времени54. Джорджа Вашингтона познакомили со стоицизмом соседи, когда ему было 17 лет; позже он поставил пьесу о Катоне, чтобы поднять дух солдат во время зимовки в Вэлли-Фордж55.
У кровати умирающего Томаса Джефферсона лежала книга Сенеки. Стоицизм сильно повлиял на теории экономиста Адама Смита о взаимосвязанности мира — он изучал его в школе, где учитель переводил работы Марка Аврелия. Пылким стоиком был Эжен Делакруа, художник-романтик, известный картиной «Свобода, ведущая народ», — Делакруа называл стоицизм своей «религией утешения». Туссен-Лувертюр, бывший раб, бросивший вызов императору, прочитал труды Эпиктета и глубоко впечатлился ими. В труде «О свободе» философ и социолог Джон Милль писал о Марке Аврелии и стоицизме, называя его «высшим этическим творением античного разума».
Писатель Амброз Бирс, ветеран Гражданской войны, современник Марка Твена и сатирика Генри Менкена, обычно рекомендовал Сенеку, Марка Аврелия и Эпиктета начинающим писателям, говоря, что они научили его, «как быть достойным гостем за столом богов». Теодор Рузвельт после окончания президентства провел восемь месяцев в джунглях Амазонки и едва не погиб. Среди восьми взятых им с собой книг были «Размышления» Марка Аврелия и «Энхиридион» Эпиктета.
Английская общественная деятельница Беатриса Вебб, которая ввела термин «коллективный трудовой спор», в мемуарах назвала «Размышления» «руководством по преданности». Хорошо известно, что династия политиков, писателей и плантаторов Перси (Лерой Перси — сенатор США, Уильям Перси — создатель автобиографии Lanterns on the Levee («Фонари на дамбе»), Уокер Перси — автор романа The Moviegoer («Кинозритель»)), которая спасла тысячи жизней во время Великого наводнения 1927 года на Миссисипи, затронувшего 10 штатов, была приверженцами работ стоиков: ведь, как писал один из них, «когда все потеряно, оно [царство Марка Аврелия] стоит неколебимо»56.
Банкир, промышленник и сенатор Роберт Годдард в 1908 году подарил Брауновскому университету конную статую Марка Аврелия. Примерно через восемьдесят лет после этого дара советский поэт, диссидент и политический заключенный Иосиф Бродский57 написал в эссе об оригинале этой статуи, находящемся в Риме: «Во всяком случае, если “Размышления” — древность, то руинами являемся именно мы». Как и Бродский, Джеймс Стокдэйл провел время в заключении — если быть точным, семь с половиной лет во вьетнамском лагере для военнопленных. Выпрыгнув с парашютом из самолета, Стокдэйл сказал себе: «Я покидаю мир технологий и вхожу в мир Эпиктета».
Билл Клинтон, 42-й президент США, ежегодно перечитывает Марка Аврелия. Бывший премьер государственного совета Китая Вэнь Цзябао утверждает: «Размышления» — одна из двух книг, с которыми он путешествует, он перечитал ее больше сотни раз. Автор бестселлеров и инвестор Тимоти Феррисс называет стоицизм своей «операционной системой» — и, в соответствии с традициями предшественников, успешно внедряет его в Кремниевой долине.