Рори лежал на полу, он вскрикнул, когда башмак врезался ему в пах. Затем он снова оказался на ногах, кто-то держал его, а здоровяк продолжал избивать его. Рори попытался отмахнуться, но этот его удар не смог бы прихлопнуть и муху, а получив еще один удар в челюсть, Рори снова оказался на полу. Он уже не чувствовал, как братья обшарили его карманы, потом попинали ногами. Не почувствовал он и как здоровяк забросил его на плечо, вынес через дверь, которую открыл охранник-полукровка, на темную улицу и потащил по направлению к реке.
Но до реки Рори не дотащили, потому что из прохода между складами появились две крупные фигуры. Один из них был священник в черной сутане, которого вызвали к умирающему моряку, а сопровождал его друг умирающего. Но братья подумали, что это либо подгулявшие моряки, либо ночные сторожа, встреча и с теми и с другими не сулила ничего хорошего, поэтому неподвижное тело Рори бросили среди бревен, разбитых ящиков, гниющих фруктов и овощей. А спустя минуту священник и моряк проследовали в шести футах мимо этого места по своим делам.
Глава 6
Все собрались на кухне: Билл Уаггетт, Грэн и Джейни, у которой был выходной; Коллум и Кэтлин Лири, на этот раз с ними был их сын Пат; Пэдди Коннор, Рут, Джимми и Лиззи.
Глядя на молодого Пата Лири, Лиззи сказала:
— Давай поговорим серьезно, парень. Сейчас воскресенье, три часа дня, а он ушел из дома вчера около шести вечера. Скажи, разве можно столько времени играть в карты?
— Такое бывает, Лиззи, бывает. Я слышал, что играют сутки напролет. Выигрывают и проигрывают, снова выигрывают и снова проигрывают.
— Но он никогда не пропадал так надолго, с ним что-то случилось.
Никто Лиззи не возразил, но все повернулись и посмотрели на Джейни, которая, сжимая пальцами нижнюю губу, промолвила:
— Надо заявить в полицию.
— А что мы там скажем? — тихо спросил Пэдди Коннор. — Что мой сын ушел вчера вечером играть в карты и до сих пор не вернулся? Они скажут: хорошо, мы найдем его и упрячем за решетку. И спросят, где он играет. А я этого не знаю.
Грэн Уаггетт, единственная из присутствующих, которая сидела, повернулась на стуле и обвела всех взглядом.
— Если хотите моего совета, то перестаньте дергаться. Пат говорит, что Рори играет в карты. Он же помешан на игре. Некоторым игра будоражит кровь. Одни мужики пьют, другие шляются по бабам…
— Грэн!
Старуха бросила взгляд на Джейни.
— Да, шляются по бабам, и, по мне, лучше уж бабник, чем игрок, потому что с бабником ты уверена, что у тебя будет крыша над головой, а игрок может все проиграть. В дом в Ньюкасле, в котором я служила, приходил один джентльмен. Настоящий джентльмен: экипаж, красавица жена, особняк. И вот в один день он лишился всего. Говорю тебе, девочка, — Грэн выставила указательный палец в направлении Джейни, — надо пресекать это с самого начала, иначе, как я сказала, можешь остаться без крыши…
— Помолчи, мама.
Грэн повернулась к сыну.
— Не затыкай мне рот.
— Прошу вас, помолчите все, — вмешалась в разговор Рут. — Я думаю, кто-то должен пойти в больницу, в новую больницу. Если бы с Рори что-то случилось, его бы привезли туда.
— Мы будем выглядеть дураками, если станем расспрашивать.
Рут сердито взглянула на мужа:
— А мне наплевать на это, я пойду.
— Нет, мама, — возразил Джимми, до этого не раскрывавший рта. — Я пойду. Только переоденусь и пойду.
Когда Джимми ушел наверх, Коллум Лири сказал:
— Плохо, что Рори не сказал, куда идет. Но с другой стороны, может, это и правильно. Если идешь играть в серьезное место, нужно соблюдать осторожность. Полиции только дай какую-нибудь ниточку, она тут же ухватится за нее, как бульдог.
В своей комнате Джимми подошел к шкафу, достал из него воскресные брюки и пальто, но не стал сразу надевать их. Он прижал ладони к груди, закрыл глаза и пробормотал:
— Боже милостивый, не допусти, чтобы что-то случилось с Рори. Прошу тебя, не допусти…
Когда Джимми спустился вниз, к нему подошла Джейни.
— Я пойду с тобой, — предложила она.
Джимми покачал головой.
— Нет-нет, лучше я пойду один. Понимаешь, если его нет в больнице, я пойду на набережную, похожу там, поспрашиваю.
— Будь осторожен, — напутствовала его Лиззи.
Джимми повернулся к ней и кивнул.
— Да, буду.
Рут проводила сына до двери.
— Не задерживайся допоздна, Джимми.
— Хорошо, мама.
Большую часть пути до Шилдса Джимми проделал бегом, он так запыхался, что не обратил внимания на то, что кто-то крикнул ему:
— Эй, кривоногий! Кривоногий!
Когда-то это прозвище обижало Джимми, но теперь он даже привык к нему. И вообще, ничто сейчас не могло расстроить его, кроме несчастья с Рори. А если с Рори случилось что-то серьезное, он решил, что убьет себя. Ведь это он во всем виноват, если бы он не приставал к Рори с этой верфью, тот не пошел бы играть… хотя нет, все равно бы пошел, Рори не мог без игры. Но, во всяком случае, не пошел бы в новое место, где играли по-крупному и куда Рори ходил несколько суббот подряд. Рори молчал про это новое место, как-то раз Джимми спросил его об этом, но Рори отшутился:
— Не задавай вопросов и тогда не услышишь в ответ неправды.
Санитар в больнице сообщил:
— Нет, парень, никого по фамилии Коннор не поступало. В воскресенье вообще никого не привозят, кроме тех, с кем произошел несчастный случай.
— С ним вполне мог произойти несчастный случай.
— Но Конноров у нас нет, ни мистера, ни миссис.
— Да, понимаю… спасибо. — Джимми и сам не понимал, какое чувство он сейчас испытывает: разочарование или облегчение.
Он уже удалялся от больницы по гравиевой дорожке, когда санитар окликнул его:
— Эй, тут есть один парень, но, надеюсь, это не тот, кого ты ищешь. Его привезли перед обедом, но о нем ничего неизвестно, мы даже имени его не знаем. Его нашли на берегу реки, но он не моряк, одежда у него приличная. Боюсь, не выживет, бедняга.
Джимми медленно вернулся к санитару:
— А как он выглядит?
— Ох, парень, да его и родная мать не узнала бы, никогда не видел, чтобы человека так избивали.
— А волосы у него темные, густые, кудрявые?..
— Какого они у него были цвета, я сказать не могу, сегодня они темно-красные от запекшейся крови.
Джимми стоял и смотрел на санитара, слегка приоткрыв рот. Затем закрыл рот и выдавил сквозь плотно сжатые губы:
— А я могу… могу взглянуть… на этого парня?
— Ну ладно, я спрошу у сестры. Пойдем со мной.
В вестибюле санитар указал Джимми на полированную деревянную скамью.
— Посиди тут.
Джимми с удовольствием сел, потому что у него подкашивались ноги. Он ощущал слабость, головокружение и страх, сильный страх.
Вернувшийся санитар положил ему ладонь на плечо:
— Иди вон туда, парень, в конце коридора повернешь налево и увидишь сестру.
Сестра оказалась высокой и худой, фигурой она напомнила Джимми Джона Джорджа. Он был вынужден вскинуть голову, чтобы посмотреть на нее.
— Ты ищешь своего брата? — спросила сестра.
— Да, мисс.
— Сколько ему лет?
— Двадцать три, в следующем месяце будет двадцать четыре.
— Здесь есть один парень, он в очень плохом состоянии, его зверски избили. Но… ты, наверное, сможешь узнать его, если это твой брат.
Сестра отвела Джимми в палату, где на койке лежала неподвижная фигура. Голова забинтована, лицо один сплошной синяк. Джимми почувствовал, что задыхается. Однажды ему пришлось увидеть труп, выловленный из реки, он был черно-синий, распухший, потому что пробыл в реке несколько дней. И этого человека на койке вполне можно было принять за мертвеца. Джимми не мог понять, Рори это или нет. Сестра что-то прошептала ему в ухо, Джимми повернулся и в изумлении уставился на нее, а затем прошептал в ответ, указывая на свой большой палец:
— У него была бородавка между указательным и большим пальцем.
Сестра осторожно подняла безжизненную руку с койки, развернула ладонь и посмотрела на Джимми, который уставился на плоскую бородавку. Рори много лет пытался соскрести или сковырнуть ее, но безуспешно.
Сестра оттащила Джимми от койки, и, когда они снова оказались в коридоре, она, продолжая держать его за плечи, попыталась успокоить:
— Ну все, все, успокойся.
Джимми душили слезы, хотя они катились по лицу, ему было трудно дышать.
— Где ты живешь? — спросила сестра.
Джимми был не в состоянии отвечать, поэтому она снова спросила:
— В городе?
Джимми покачал головой.
— В Тайн-док?
Глотая воздух, Джимми выдавил:
— В… в… Саймонсайде.
— Ох, это далеко.
Джимми вытер лицо рукавом, затем достал из кармана чистый носовой платок и высморкался. Через минуту он взглянул на сестру и сказал:
— Я сообщу папе и маме, — а потом добавил: — А он?..
— Я не знаю, он очень плох. До завтра доживет, но…
Джимми кивнул, повернулся и медленно побрел к выходу. Выйдя из больницы, он не пустился бежать, а дошел по дороге до того места, где она сворачивала в Уэст. Этот перекресток заставил его вспомнить о Джейни. Бедная Джейни! Да все они бедные, потому что они все, хотя и каждый по-своему, любили Рори. Он не был похож ни на кого из них, ни на отца, ни на мистера Уаггетта или мистера Лири. Рори кое-чего добился в жизни, он работал сборщиком квартплаты… а только единицам из их круга удавалось получить такую должность. А чего он, Джимми Коннор, добился в этой жизни? Если Рори умрет, то и его собственная жизнь кончена. И даже никакая верфь не станет ему утешением. Он не просто восхищался Рори, а любил его, потому что Рори был единственным существом в мире, кого он был способен любить по-настоящему. Была, правда, и другая любовь, но она оставалась тайной мечтой. У Джимми никогда не было девушки, потому что девушки не обращали на него внимания, однако это не сильно печалило его, поскольку рядом всегда был Рори.
Постепенно Джимми все ускорял шаг и, наконец, перешел на бег. Дорога все время шла в гору, и ему казалось, что сердце готово выскочить из груди. И когда он ворвался в кухню, то рухнул на пол и лежал некоторое время, держась рукой за бок, в котором кололо, прежде чем смог заговорить. Над ним склонились все, кто был на кухне, но, когда Джимми заговорил, он обращался исключительно к Джейни.