— Держитесь! — выкрикнул он, пытаясь выровнять машину. Удавалось это очень плохо, пассажиры болтались в своих креслах, сейчас даже Алекс оторвался от созерцания пейзажа за окном, поняв, что дело плохо. Неясно, что именно — но очень плохо.
— Снижаемся, можно будет посадить машину!
Слова Ируатту заставили Вита еще сильнее ухватиться за подлокотники кресла. Делать в таких обстоятельствах было совершенно нечего. Да еще кошка — вот же к месту и ко времени!
И тут гирокоптер тряхнуло по-настоящему.
Ируатту сделал дальнейшее по наитию — так иногда случается, когда мысль еще не сформулирована, не стала словами, но она уже выполняется. Кнопка отключения андроида находилась на «затылке». Именно к ней и потянулся бывший «шаман», и первое, что получил, — это резкий удар в плечо. А андроид потянулся к аппарату дальней связи.
— Не-е-ет!
Резкий выкрик Ируатту заставил Вита вздрогнуть, он подался вперед и инстинктивно ухватил андроида за «руку» или манипулятор. Радиосвязь это уже не могло спасти, но все же замедлило движение. Секунды хватило, чтобы «шаман» сумел дотянуться до затылка «автопилота», и тот безвольно обвис.
И только тогда Ируатту понял, что именно сделал. Если бы мгновение было упущено, ничто не помешало бы андроиду разнести всю кабину и весь экипаж Но что такое «бешенство роботов»? Это байки техников. Андроид может «взбеситься» только в одном случае — если его именно так и запрограммировали.
«Ими же можно управлять на большом расстоянии, а сейчас им наверняка управляли. Андроид шел прямо на шквал? Целью тех, кто это делал, была наша гибель или посадка?»
— Что происходит?!
Усилие далось Виту с трудом, сейчас он вновь лежал в кресле, прижимая к себе кошку — та, судя по всему, подумывала, не взбеситься ли самой?
— Не знаю. Это — диверсия. Снижаемся!
На сей раз удалось сделать то, к чему так стремился Ируатту, — гирокоптер все же выровнял полет. Теперь он летел над саванной, метрах в пяти внизу оставались верхушки небольших деревьев.
Пилот стремился к одному — уйти как можно дальше в сторону. Корпус машины мелко дрожал, похоже, дело тут было совсем не в шквале. Кто-то на базе очень хорошо знал, что именно сейчас должно происходить и с гирокоптером, и с экипажем. Кто-то именно это и предвидел.
Что там сейчас происходит? Связь отключена. В чем дело? Оператор убит или ранен? Или он-то и есть диверсант?
Но это следует выяснить потом, когда они вернутся. Переждут шквал и попробуют вернуться…
Небольшая поляна была вполне подходящей для посадки. Но гирокоптер почти не слушался управления, зависнуть над поляной едва удалось. Пассажиров крутило и болтало, все они едва не оглохли от кошачьего мява, пока пилот пытался снизить машину. Последним, что добило Ируатту, стал отказ шасси. Гирокоптер просто плюхнулся на брюхо, слегка накренился на правый борт, да так и остался лежать.
— Выходим, надо закрепить. Будет шквал — его унесет!
Когда Вит выскочил из кабины, то едва не упал: его опасения сбылись, ноги затекли и теперь почти отказывались повиноваться хозяину.
Он сделал шаг, другой, схватился за борт машины.
— Ты цел? — спросил подошедший Ируатту.
— Вроде цел, — проговорил Вит.
Только тут он понял, что до сих пор держит в руке вцепившуюся намертво в комбинезон кошку, которая все же перестала орать. Ну и вид у него сейчас, наверное…
— Что случилось?
— Кто-то перепрограммировал андроида, — сообщил бывший «шаман». — Кто-то направил нас по другому маршруту.
Вит посмотрел на него. Таким Ируатту не был никогда — совершенно бледный, старающийся унять дрожь в руках, а в глазах — полнейшая растерянность. Похоже, привычный для него мир только что успел рухнуть, и это было пострашнее надвигающегося шквала.
— Кто-то с базы?
— Да. Скорее всего, кто-то с базы им и управлял.
Ируатту учили любым нештатным ситуациям, но все они казались только теорией. Кто-то с базы устроил диверсию? Кто-то с базы — предатель?! Это было немыслимо, невероятно!
Но это случилось. И теперь следовало думать, что делать дальше.
Однако прежде всего требовалось позаботиться о гирокоптере.
Кошку оставили в кабине за старшую (хотя она пыталась повозмущаться), после чего вчетвером закрепили гирокоптер на тросах. Теперь при любой буре он улетел бы только вместе с деревьями.
— Часто бывают шквалы в этих местах? — спросил Джеймс.
— Очень редко, — ответил Ируатту. — Обычно метеослужба о таком предупреждает заранее.
«Обычно. Заранее. А сейчас — нет, — подумал он, глядя на землян. — Но что заставило диверсанта оживиться и испортить машину? Только они — Вит и Джеймс. Для кого-то они показались слишком важными и слишком опасными. Для кого и почему?»
Ответов на это не было. Понять, что случилось с андроидом, тоже было невозможно — для этого требовалась лаборатория на базе.
На базе, которая, возможно, уже захвачена врагом.
Что же теперь остается делать?
Можно попытаться вернуться, починив гирокоптер. А если база и в самом деле в руках врага? Это будет им только подарком. Шансы на это невелики, но из последнего сообщения оператора связи можно было понять что угодно.
Можно попробовать дождаться спасения здесь. Что тоже не лучший выход.
Можно было двигаться вперед. Если врагу было настолько важно сорвать их миссию, значит, ее требуется выполнить. Даже если она невыполнима.
Но все это следовало обсудить позже. И принять решение всем вчетвером. Хорошо, что решение можно было отложить на потом. Сейчас требовалось только одно: переждать шквал.
— Держится. Теперь — в кабину, — скомандовал бывший «шаман».
И вовремя. На матово-черный корпус гирокоптера упали первые капли пока еще слабого дождя.
Глава 8Пленник-гость
«Ну что, получила удовольствие с пользой пополам?»
«Внутренний голос» показался ехидным.
Это можно было бы назвать раздвоением личности. Хотя вряд ли — сколько тел и разумов поглотил Тиада-Атум? Все они в какой-то мере присутствовали. Но Биру до сих пор представляла себе единственного хозяина «внутреннего голоса» — старика, назвавшегося ее отцом.
«Да, давненько я ничего такого не испытывал…»
Ей показалось, что «внутренний голос» хихикнул.
«Что хочу, то и буду делать!» — подумала она.
Когда она потянулась к узнику, почувствовала его тело рядом с собой, «внутренний голос» Тиада-Атум ушел в тень, исчез. Зато сейчас он брал реванш — подавлял, не давал освободиться.
«Голос» ненадолго смолк — слегка ошарашенный такой напористой атакой. А может, сделавший вид, что ошарашен.
«Что хочешь, девочка? Ты и в самом деле захотела этого чужака? А может, я его хотел?! Откуда тебе это знать?!»
«Оттуда же, откуда и все остальное!»
«Так вот, запомни: твое тельце — довольно-таки тщедушное, да чего уж хаять! — хотело переспать с этим парнем. Удовольствия хотело… и снова уже хочет, как я вижу. А я — запомни, мы неразрывны и нераздельны — хотел пользы. Теперь понятно?»
«Какой еще пользы?»
«Произойдет окончательное слияние — и поймешь. Польза в нем самом. Все, что он говорит о своем мире, о том, чем он занимался, — правда. Хотя кое-чего недоговаривает, но не надо использовать костоломов, чтобы все это из него вытряхнуть. Захочет — скажет сам. Главное, он привык к служению. Привык к хозяину. Тем и ценен. Хотя ценен он многим. Враг упустил отличную добычу. Впрочем, Кланы все равно его не оценили бы».
Возражения и даже попытка к бунту со стороны личности Биру моментально исчезли. Теперь она пыталась поймать мысль Старика. Польза? Какая может быть польза кроме одной: этот узник, чужак из другого мира — и в самом деле ее идеал красоты. И вдобавок сильный, во всех смыслах сильный.
Чего еще можно желать?!
Но у Старика были свои соображения на сей счет.
«Когда наши личности сольются полностью, ты будешь по-настоящему ценить такую преданность. Пойми — треть тех, кто служил мне, надо менять. Они уже и сейчас ненадежны. Вырастить таких, как этот Юсуф, — это куда сложней, чем вырастить тело для меня. Его шлифовали долго, обстоятельно. Сложно понять, кто он и откуда…»
«Почему сложно?» — Бунт уже и не вспоминался, Биру прислушивалась к откровениям Старика почти с интересом.
«Чтобы понять это, нужно знать часть ответа. Да, у нас когда-то были чужие. Никто из них и близко рядом не стоял с ним. Вот, смотри…»
С тех пор как тело Биру стало носителем для Великого Никого, она привыкла к этим картинкам-воспоминаниям.
«Этот — из последних, — подсказал Старик. — Хотя и он был давно, очень давно…»
Небольшого роста человечек в серо-зеленом мундире таращил глаза, сильно жестикулировал — и говорил, говорил! Поток его речей было не остановить, разве что заткнуть его зуботычиной. Тот, кто стоял рядом с ним, так в конце концов и поступил.
Кажется, пленник всерьез обиделся. Но все же ненадолго заткнулся.
Больше всего он напоминал сумасшедшего. Вероятно, так оно и было — наверняка он повредился рассудком, когда попал в чуждый для себя мир.
Какие странные у них мундиры! А что это у него на плечах наверчено? Золотые галуны, звездочки…
Язык дознавателям незнаком. Хотя опытные специалисты по дешифровке довольно быстро разобрались с этими потоками речи.
Это офицер армии великого вождя? Так переводится короткое слово «дуче»?
Пленник кивает — да-да, дуче!
Он уходил от врага, его отряд… Он отстал от своего отряда, был воздушный налет… Он… Нельзя трогать его, он занимает слишком высокий пост.
«Почему же это нельзя? Переведите ему!»
«Я требую, чтобы со мной обращались согласно военной конвенции!» — кричит человечек. Кажется, даже решает, что его поняли, что «самый главный» услышал, и теперь-то все будет в порядке.
«Знает ли он, в каком мире находится? Знает ли, что здесь есть один закон — я?»