Джулиан, видимо, прочел мысли Линли, потому что сказал:
– Сейчас меня успокаивает только работа. Надеюсь, вы понимаете.
– Я могу чем-то помочь, Джули? – мягко спросила Саманта.
К ее чести, это предложение прозвучало ненавязчиво.
– Спасибо, Сэм. Если хочешь, можешь заняться галетами. А я собираюсь переделать лабиринт.
Он вошел в отсек, а Саманта направилась к полкам с собачьим кормом.
Щенки восторженно восприняли вторжение человека в их владения. Прекратив беготню, они устремились к Джулиану, ожидая новых развлечений. Он поворковал с ними, погладил по головам и забросил четыре мяча и несколько резиновых костей к дальней стене отсека. Когда собаки бросились за игрушками, он подошел к лабиринту и начал разбирать деревянную конструкцию на составные части.
– Насколько мы поняли, вы с Николь Мейден были помолвлены, – начал Ханкен. – Нам сказали также, что это произошло совсем недавно.
– Примите наши соболезнования, – добавил Линли. – Понятно, что вам не особенно хочется говорить об этом, но, возможно, вы сумеете помочь нашему расследованию, сообщив какие-то детали, которым сами вы не придавали значения.
Сосредоточенно разбирая боковые части лабиринта и аккуратно складывая их в кучки, Джулиан ответил:
– Я ввел в заблуждение Энди и Нэн. Тогда это было проще, чем пускаться в какие-то объяснения. Они все спрашивали меня, не поссорились ли мы. И другие об этом спрашивали, после того как она не вернулась.
– Ввели в заблуждение? Значит, вы не обручились с ней?
Джулиан мельком глянул в сторону Саманты, которая собирала корм для собак, и тихо сказал:
– Нет. Я сделал ей предложение. Но она мне отказала.
– То есть ваши чувства не пользовались взаимностью? – спросил Ханкен.
– Наверное, нет, раз она не согласилась выйти за меня замуж.
Саманта приблизилась к ним, таща за собой большой джутовый мешок и набив карманы угощением для щенков. Она вошла в игровой отсек и, заметив, что Джулиан сражается с какой-то деталью лабиринта, сказала:
– Погоди, Джули. Давай я помогу тебе с разборкой.
Он ответил:
– Спасибо, я справлюсь.
– Не болтай ерунды. Я же сильнее тебя.
В умелых руках Саманты лабиринт быстро разделился на составные части. Джулиан стоял рядом и смущенно наблюдал за ее действиями.
– А когда конкретно вы сделали предложение? – спросил Линли.
Саманта быстро повернула голову к своему кузену. И так же быстро отвернулась. Девушка принялась старательно прятать собачьи галеты по укромным уголкам отсека.
– В понедельник вечером. Накануне того дня, когда… Николь отправилась в поход. – Джулиан поспешно вернулся к своей работе. Обращаясь к лабиринту, а не к полицейским, он произнес: – Я понимаю, как это выглядит. Я делаю предложение, она отказывает мне, а потом умирает. Ну да, да. Я прекрасно понимаю, какой тут можно сделать вывод. Только я не убивал ее. – Опустив голову, он широко раскрыл глаза, словно таким образом мог удержать в них слезы, и отрывисто добавил: – Я любил ее. Много лет. Я любил ее!
Щенки радостно прыгали вокруг застывшей в дальнем конце отсека Саманты. Казалось, она хочет подойти к кузену, но не может сдвинуться с места.
– Вы знали, где она будет в тот вечер? – спросил Ханкен. – В тот вечер, когда ее убили?
– Я звонил ей накануне утром, и мы договорились встретиться в среду вечером. Но больше она мне ничего не сказала.
– Даже о том, что собирается в поход?
– Она вообще не упоминала, что собирается уходить куда-то.
– В тот день перед походом ей звонили еще несколько раз, – сообщил ему Линли. – Два раза звонила женщина. Возможно, это были две разные женщины. И еще звонил какой-то мужчина. Никто из них не представился матери Николь. Вы не догадываетесь, кому было нужно поговорить с ней?
Джулиан никак не отреагировал на упоминание о том, что одним из звонивших был мужчина.
– Понятия не имею. Это мог быть кто угодно.
– Она пользовалась большой популярностью, – сказала Саманта из своего конца отсека. – Ее здесь постоянно окружали люди, и, кроме того, ей постоянно названивали друзья-студенты. По-моему, они начинали доставать ее, как только она приезжала из университета.
– Из университета? – переспросил Ханкен.
Джулиан уточнил, что Николь недавно закончила очередной курс юридического факультета, и добавил: «В Лондоне», когда его спросили, где именно она училась.
– А летом она работала здесь у одного парня, Уилла Апмана. У него своя адвокатская контора в Бакстоне. Ее отец попросил его взять Николь под крыло, поскольку Апман сотрудничает с Холлом. Я думаю, Энди рассчитывал, что после окончания учебы она будет работать у Апмана в Дербишире.
– Это было важно для ее родителей? – спросил Ханкен.
– Это было важно для всех нас, – ответил Джулиан.
Линли усомнился, что кузина Джулиана разделяла такое мнение. Он мельком глянул в ее сторону. Она была очень занята тем, что прятала собачьи галеты в потайные места. Линли задал еще несколько само собой напрашивающихся вопросов. В каком настроении Джулиан расстался с Николь в тот вечер, когда сделал предложение? Испытывал ли он гнев, обиду, недоумение? Или у него оставалась надежда? Это ведь очень неприятно, когда женщина, на которой ты хочешь жениться, отвергает твое предложение. Вполне понятно, что ее отказ мог ввергнуть Джулиана в уныние или, наоборот, вызвать у него невольный порыв отчаяния.
Саманта оторвалась от своего занятия.
– Вы что, пытаетесь таким образом спросить, не убил ли он ее?
– Сэм! – сказал Джулиан. В его тоне прозвучало предупреждение. – Конечно, я расстроился. Мне было плохо. Тут нет ничего странного.
– У Николь был на примете кто-то другой? В этом причина ее отказа?
Джулиан промолчал. Линли и Ханкен обменялись взглядами. Саманта сказала:
– Я вижу, к чему вы клоните. Вы думаете, что Джули пришел домой в понедельник вечером, на следующий день позвонил ей, чтобы договориться о встрече, выяснил, где она будет вечером, – в чем он, конечно, не признается вам, – а потом убил ее. Знаете, что я вам скажу? Это полная чушь.
– Возможно. Но ответ на этот вопрос мог бы помочь нам, – заметил Линли.
Джулиан сказал:
– Нет.
– Вы хотите сказать, что у нее не было другого мужчины? Или что она не говорила вам об этом?
– Николь никогда ничего не скрывала. Она рассказала бы мне, если бы у нее появилась романтическая связь с другим мужчиной.
– А может, она хотела уберечь вас от лишних страданий, учитывая, что вы только что открыли ей свои чувства?
Джулиан печально усмехнулся.
– Поверьте мне, не в ее натуре было щадить чувства людей.
Несмотря на сложившиеся у него ранее версии, характер ответа Джулиана побудил Ханкена спросить:
– Где вы были во вторник вечером, мистер Бриттон?
– С Касси, – сказал Джулиан.
– На псарне? С этой собакой?
– Она должна была ощениться, инспектор, – вмешалась Саманта. – Нельзя оставлять собаку одну во время родов.
– А вы тоже были здесь, мисс Мак-Каллин? – спросил Линли. – Помогали принимать щенков?
Она прикусила нижнюю губу.
– Роды начались посреди ночи. Джули не стал будить меня. Я увидела щенков только утром.
– Понятно.
– Ничего вам не понятно! – воскликнула она. – Вы думаете, что Джули замешан в этом. Вы пришли, чтобы хитростью заставить его сказать что-то такое, что позволило бы уличить его. Вот что вам нужно.
– Нам нужна правда.
– Ну конечно, правда. Расскажите это «бриджуотерской четверке»[25]. Хотя их ведь теперь осталось трое, потому что один из бедолаг умер в тюрьме. Джули, позвони адвокату. Не говори больше ни слова.
Линли подумал, что меньше всего сейчас им нужно общаться с Джулианом Бриттоном через адвоката.
– Вы, кажется, очень заботитесь о собаках, мистер Бриттон, – сказал он. – Вы зафиксировали время родов?
– Щенки не появляются на свет все разом, инспектор, – опять встряла Саманта.
Джулиан объяснил:
– Схватки у Касси начались около девяти вечера. А рожать она начала ближе к полуночи. На свет появились шесть щенков, один из них мертворожденный, поэтому роды заняли несколько часов. Если вам нужно точное время, то у меня все записано. Сэм, принеси, пожалуйста, журнал.
Она пошла выполнять просьбу, а когда вернулась, Джулиан сказал ей:
– Спасибо. Я почти закончил с лабиринтом. Ты мне здорово помогла. С остальным я справлюсь сам.
Очевидно, он хотел избавиться от нее. Саманта явно пыталась сказать ему что-то глазами. Но что бы это ни было, Джулиан либо не сумел, либо не захотел понять ее. Окинув недобрым взглядом Линли и Ханкена, девушка проследовала к выходу. Внутрь ворвался громогласный собачий лай, затихший сразу после того, как она закрыла за собой дверь.
– У нее самые благие намерения, – сказал Джулиан после ухода кузины. – Не представляю, что бы я без нее делал. Попытки вернуть к жизни наше поместье… Адская работенка. Иногда я сам удивляюсь, зачем взялся за нее.
– И зачем же? – поинтересовался Линли.
– Бриттоны жили здесь много веков. Я мечтаю о том, чтобы они смогли продержаться здесь хотя бы еще пару столетий.
– Николь Мейден была частью этой мечты?
– Моей мечты – да. Но у нее были свои мечты. Или планы. В общем, нечто другое. Но это ведь достаточно очевидно.
– Николь делилась с вами своими мечтами?
– Она сказала лишь, что не разделяет моих. Она знала, что я не смогу предложить ей то, чего она хочет. Ни сейчас, ни когда-либо позже. И она решила, что будет разумнее, если наши отношения останутся прежними.
– И какими же?
– Мы были любовниками, если вас это интересует.
– В традиционном смысле? – уточнил Ханкен.
– Что вы имеете в виду?
– Тело девушки было чисто выбрито. Это предполагает некоторую… необычность ваших сексуальных отношений.
Лицо Джулиана вспыхнуло огнем.
– У нее были свои причуды. Она сама удаляла всю растительность на теле. А еще увлекалась пирсингом. Проколола язык, пупок, соски и нос. Такая уж она была.