Только когда я сажусь на один из других диванов, он спрашивает: — Ты всегда хотела стать шеф-поваром?
Улыбка растягивает мне рот. — Да. Мама научила меня готовить, и я всегда находила это занятие расслабляющим.
— Ты хотела бы снова начать работать в ресторане?
— Да. У меня был список из четырех ресторанов, которые я собиралась посетить, чтобы они знали, что я могу работать су-шефом. — Сморщив нос, я поправила себя. — Пусть будет три. Один слишком напоминает мне о тебе, а жаль. Он было одним из моих любимых.
Он разражается взрывом смеха. — Каким образом я напоминаю тебе ресторан?
— La Torrisi, — говорю я.
Он снова смеется, и это заставляет меня улыбнуться.
— Если бы ты зашла в мой ресторан, я бы дал тебе работу.
— Жаль, что у тебя его нет, — бормочу я.
— Вообще-то есть.
Чувствуя себя расслабленной, я спрашиваю: — Да? И какой же?
Его выражение лица становится игривым. — Попробуй угадать.
В голове проносится список ресторанов Нью-Йорка, пока я не останавливаюсь на одном. Мои губы приоткрываются, а глаза расширяются. — Ты серьезно? La Torrisi принадлежит тебе?
Когда он кивает, я могу только покачать головой. — Я тебе не верю. — Мысли проносятся со скоростью света, и я говорю: — Менеджер - Вивиана Корсо.
— Жена Элио.
Не помня имени, я спрашиваю: — Элио?
— Моя правая рука. Ты видела его на складе.
— Тот, который всегда сидит за столом в офисе?
Когда он кивает, я все еще настроена скептически. Не может быть, чтобы он владел одним из лучших ресторанов в Нью-Йорке.
— Ты все еще не веришь мне, — пробормотал он.
— Нет.
Он встает и берет пульт с журнального столика. Включив телевизор, он находит папку среди множества папок на экране и нажимает на нее.
Подумать только. Я никогда не видела, чтобы Ренцо смотрел обычный телевизор. Он просто пользуется им, как будто это огромный экран компьютера.
В следующее мгновение на экране телевизора появляется прямая трансляция из ресторана, и мои губы раздвигаются в очередном вздохе.
Ренцо достает из кармана телефон и, набирая номер, говорит: — Не отрывай глаз от экрана.
Через секунду он говорит: — Привет, Вивиана. Я вижу, что ты занята. Мне просто нужно, чтобы ты помахала на камеру.
Я смотрю, как менеджер машет рукой, на ее лице появляется улыбка.
— Я заеду завтра, — говорит он ей, прежде чем завершить разговор.
Вот дерьмо.
Я не могу перестать смотреть на экран, и Ренцо приходится выключить телевизор, прежде чем я снова обращаю на него свое внимание.
— Дом твоего отца - не единственное место, за которым я слежу. Я люблю следить за всеми своими делами.
Ренцо владеет La Torissi.
Я смотрю на него целую минуту, прежде чем спросить: — Зачем быть преступником, если у тебя такой замечательный ресторан?
— Быть преступником - мое право по рождению. Я родился в Коза Ностре и возглавил ее, когда умер мой отец.
— И все же. Разве ты не можешь просто уйти?
На его лице появляется ухмылка. Коза Ностра - моя семья, topolina. Они на первом месте. — Он машет рукой в сторону телевизора. — Другие мои дела - лишь источник дохода.
Он снова откидывается на спинку дивана и смотрит на меня, на его лице по-прежнему игривое выражение.
Сегодня я увидела ту сторону этого человека, которая не оставила меня равнодушной.
Этот босс мафии, который убивает не моргнув глазом и целуется как дьявол, - еще и бизнесмен с игривой стороной.
И у меня такое чувство, что я даже не пробралась дальше поверхности. Мне предстоит узнать о нем еще чертовски много нового.
Глава 28
Ренцо
Прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди, я наблюдаю за спящей Скайлер.
События вчерашнего дня снова и снова прокручиваются в моей голове.
Поцелуй с ней не был запланирован, и это лишь заставило меня желать большего.
Вспоминая, как она таяла подо мной и целовала меня в ответ с чертовой тонной страсти, уголок моего рта приподнимается.
Может, я ей и не нравлюсь, но я ее точно привлекаю.
Разговор с ней до поздней ночи тоже не был запланирован, но я наслаждался каждой секундой.
Притворство, которое она разыгрывала, чтобы пофлиртовать со мной, отпало, и я смог увидеть ее настоящую улыбку и поговорить о том, чем она увлечена.
Беспокоит ли меня то, что она пытается флиртовать со мной в надежде, что я освобожу ее?
Ни капельки. Это забавно.
Но это не сказка о Красавице и Чудовище, где она возвращается к своему отцу. Она моя.
Навсегда.
Оттолкнувшись от дверного косяка, я подхожу к кровати и смотрю на спящую женщину, в которую я не должен был влюбляться.
Прошло всего три недели, а у меня уже нет желания мучить ее.
Я смотрю на ее слегка приоткрытые губы, руки, сжатые в кулаки под подбородком, и тело, свернувшееся в позу эмбриона.
Даже во сне она напряжена.
Когда я наблюдал за ней в спальне в особняке Дэвисов, она обычно спала на спине, расслабив пальцы.
Присев на край кровати, я подношу руку к ее волосам и провожу пальцами по прядям.
Они такие же мягкие, как и на вид.
Вздохнув, я шепчу: — Что мне с тобой делать?
Когда я упомянул о браке вчера вечером, то увидел шок на ее лице. Скайлер не из моего мира, и она не будет просто хорошей девочкой и не произнесет клятву.
Если я буду угрожать жизни ее отца, она сделает это.
Вспомнив, как она вела себя со мной прошлой ночью, я улыбнулся.
В конце концов, в ней еще осталась частичка борьбы.
Продолжая смотреть на нее, я становлюсь все более любопытным. Я хочу увидеть, какая она, когда счастлива.
Наклонившись к ней, я прижимаюсь поцелуем к ее щеке, а затем говорю: — Просыпайся, topolina.
Ее дыхание меняется, и глаза распахиваются. Когда она видит, что я сижу рядом с ней, на ее лице появляется страх, и она быстро садится.
Она спрашивает осторожным тоном: — Что? Зачем ты меня разбудил?
— Одевайся, — говорю я, вставая. — Мы выезжаем через пятнадцать минут.
— Еще темно. Который час?
— Четыре утра.
Идя к двери, я говорю: — Если хочешь получить шанс что-нибудь приготовить в La Torissi, будь внизу через пятнадцать минут.
Выходя из комнаты, я слышу ее торопливые шаги в направлении ванной.
Усмехнувшись, я отправляюсь на кухню, чтобы налить себе чашку кофе. Я успеваю выпить только половину, как в кухню входит Скайлер. Ее волосы завязаны в хвост, а сама она одета в черно-белое платье.
Я протягиваю ей чашку. — Выпей немного.
Она не колеблется и делает пару глотков, прежде чем вернуть чашку мне.
Когда ее глаза встречаются с моими, по ее лицу расплывается улыбка. — Ты действительно позволишь мне готовить на твоей кухне?
— Кухня принадлежит шеф-повару Алену, — говорю я. — Но он не придет до одиннадцати, так что у тебя будет достаточно времени, чтобы приготовить для меня завтрак.
Ее улыбка становится еще шире, и я с удивлением смотрю на нее.
— Приготовься к лучшему завтраку, который ты когда-либо пробовал, — говорит она, и от нее волнами исходит возбуждение.
Я допиваю кофе и ставлю чашку в раковину. Когда я иду к лифту, Скайлер идет прямо за мной.
Как только мы оказываемся в лифте, я поворачиваю голову и смотрю на нее. На ее лице нет напряжения, и она кажется искренне взволнованной.
Двери открываются, и я выхожу и направляюсь к Бентли. Я не стал звонить Винченцо и Фабрицио, оставив своих людей отсыпаться.
— Без охраны? — спрашивает Скайлер, когда я открываю для нее пассажирскую дверь.
— Да. Только мы. — Я не уточняю, почему.
Она забирается внутрь, и пока она пристегивает ремень безопасности, я закрываю дверь и обхожу машину спереди.
Сев за руль, я регулирую сиденье, прежде чем завести двигатель.
Когда я выезжаю из подвала и направляю Бентли на тихие улицы, я чувствую, что Скайлер украдкой поглядывает на меня.
— Итак, прошлая ночь была приятной, — пробормотала она. — Мы должны как-нибудь ее повторить.
Вздохнув, я бормочу: — Я заключу с тобой сделку. Только сегодня я не буду придурком, а ты перестанешь притворяться.
— Какое притворство?
— Ты думаешь, будто флирт со мной заставит меня заботиться о тебе настолько, чтобы отпустить тебя. — Мои глаза встречаются с ее. — Я не такой человек. Если ты заставишь меня полюбить тебя, я ни за что не отпущу тебя. Ты ведешь проигрышную битву.
— Ты хочешь сказать, что есть шанс, что ты влюбишься в меня?
Моя рука крепче сжимает руль, и я сжимаю челюсть, рыча: — Не заставляй меня жалеть о том, что я привез тебя в La Torissi.
Она мгновенно прекращает разговор и отворачивается к окну.
— Я просто хочу провести хоть один день так, будто мы не похититель и пленница. Всего один гребаный день, когда я смогу быть собой рядом с тобой, а ты покажешь мне, какая ты на самом деле, когда ты счастлива, — признаюсь я.
Ее тон становится мягким, когда она шепчет: — Хорошо. — Я слышу, как она делает глубокий вдох, а затем добавляет: — Это будет приятная смена.
Я паркую Бентли на отведенном мне месте и выхожу из машины, сканируя окружающее пространство на предмет угрозы.
Скайлер вылезает из машины раньше, чем я добираюсь до пассажирской стороны. Она следует за мной к задней двери, которая используется для доставки и персонала.
Я ищу нужный ключ и, отперев дверь, вхожу внутрь и включаю свет, пока мы движемся по коридору и проходим мимо моего кабинета.
Когда мы доходим до кухни, я бросаю взгляд на Скайлер. Ее губы приоткрыты в благоговейном выражении, и она медленно идет вперед.
— Святое дерьмо, ты действительно владелец La Torrisi, — пробормотала она, проводя рукой по одному из прилавков. — Это так сюрреалистично.
Я подхожу к морозильной камере и, открыв ее, говорю: — Здесь ты найдешь все, что угодно. — Заметив стопки рыбы, я бормочу: — Этот ублюдок снова заказал форель. Я его убью.