Звучало убедительно. Я обнаружил, что меня привлекает позиция Малины, и я даже допустил, что она оказалась честной ведьмой. Однако это столь же редкое, прямо-таки уникальное явление, как и честный политик.
Впрочем, я быстро себя одернул: мое предвзятое отношение к ведьмам тоже сыграло здесь свою роль.
Однако я задумался о том, что, наверное, не стоит посылать ей голову Эмили в коробке, как я планировал. Несмотря на мою речь, которую я произнес перед Грануаль, я знал одно: если ты пугаешь людей, то просто-напросто приближаешь время неизбежной схватки. Зато сотрудничество сводит конфликты к нулю – или, как однажды сказал Авраам Линкольн: «Разве я не уничтожаю врагов, делая их своими друзьями?».
– А что будет делать твой ковен? – спросил я. – Охотиться на друида, убившего ваших сестер?
– Нет-нет, – проворчала Малина. – Кстати, отступницы сами дали тебе право их уничтожить и получили по заслугам. Я предупреждала Родомилу и других сестер.
– А каковы твои планы?
Малина вздохнула.
– Они зависят от твоих намерений, Аттикус О’Салливан. Если ты хочешь устроить погром и убить всех польских ведьм, мы бы предпочли бежать, а не сражаться. Но, полагаю, я сумею убедить тебя, что мы не желаем тебе зла… Кстати, мы бы с удовольствием остались в Темпе, заключив с тобой пакт о ненападении.
– Идея о том, что вы покинете город, наполняет меня счастьем! Мечтаю сменить негатив на позитив.
– Прости, но я бы хотела тебе возразить. Наш ковен в течение долгих лет давал отпор самым злокозненным колдунам. За это время мы прогнали из Аризоны бесчисленных ведьм – более того, мы остановили нашествие жрецов вуду после того, как ураган Катрина обрушился на Новый Орлеан. В прошлом году мы разобрались с приверженцами культа смерти Кали, а когда группа жрецов Вакха из Вегаса решила вторгнуться в Аризону, мы отразили их набег на нашу территорию. Если ты хочешь разбираться с черными магами самостоятельно – что ж, милости просим!
– Но я и понятия не имел, что вы так активны и столь серьезно подходите к защите Темпе.
– Темпе – замечательный город. Мы бы хотели сохранить Темпе и его жителей в неприкосновенности.
– Полностью разделяю твое мнение, – признался я. – Значит, вы не желаете мне зла?
– А ты готов дать нам аналогичные гарантии?
– Все зависит от того, какого рода гарантии вы хотите получить.
– Пусть твой адвокат подготовит договор. Мы обсудим его, а когда все стороны будут удовлетворены, мы подпишем его кровью, и документ будет храниться в сейфе у адвоката.
Магический пакт о ненападении? Без оксюморона тут не обошлось.
– Я начну переговорный процесс с самыми лучшими намерениями, – заявил я, – и посмотрю, куда он нас заведет. К сожалению, Родомила и Эмили не сумели понять самого главного, и я попытаюсь тебя просветить… Послушай, Малина, я всегда стараюсь избежать конфликта, если такое возможно, но мое мирное поведение не следует воспринимать, как признак слабости. Ранее ты выразила сомнение, что член Туата Де Дананн может испытывать передо мной страх. Прошлой ночью я отрубил ему голову, позаботился о ведьмах твоего ковена и раскидал по полю битвы орду демонов.
Я не упомянул ни об оборотнях, ни о Морриган, ни о том, что я не убивал никого из ковена. Но Малине совсем не обязательно быть настолько осведомленной. У каждого есть свое секреты.
– В общем, Википедии ничего не известно о талантах настоящего друида, – резюмировал я.
– Спасибо за доверие, мистер О’Салливан.
– Отлично! Мой адвокат свяжется с тобой в течение ближайшей недели.
Я распрощался с Малиной. Сейчас мне оставалось лишь избавиться от преждевременно высохшей головы ведьмы. Здорово, что не придется ее использовать с целью устрашения Малины: наконец-то можно немного расслабиться!
Наложив на себя чары невидимости, я направился к коттеджу мистера Семерджана. После толики терпеливых уговоров земля под эвкалиптом разверзлась, и я забросил голову в дыру под корнями, после чего закрыл яму и снял чары.
Вернувшись домой, я послал курьера к Грануаль – с чеком и пожеланием счастливого пути.
Перри разбудил мой ранний звонок, и я попросил парня открыть магазин, сказав, что в награду он получит оплаченный недельный отпуск. Затем я звякнул вдове Макдонаг и сообщил, что ее любимый ирландец до сих пор жив и планирует заглянуть к ней в гости.
А потом я разрешил себе отдохнуть.
Сбросив одежду, я улегся на бок, чтобы мои татуировки напитались силой земли. Вздохнув с облегчением, я почувствовал, как первая успокаивающая волна энергии наполняет мое тело. Я задремал, но уже через десять секунд меня грубо разбудили. Во двор с громким карканьем влетела Морриган, которая тотчас обрела человеческий облик.
– Просыпайся, друид! Я хочу получить обратно то, что принадлежит мне по праву.
Привет и тебе, Морриган.
– Благодарю тебя за то, что ты помогла мне сегодня ночью, – дипломатично ответил я и протянул Морриган руку. – Пожалуйста, бери свою энергию обратно.
Морриган вцепилась в мои пальцы, и сила начала перетекать в свою хозяйку. Спустя минуту моя рука обмякла, будто дохлая рыбина. Я опять не мог пошевелить ни единым мускулом.
– Ты перебрал с Хладным Огнем, – наставительно произнесла Морриган. – Тебе надо последить за собой в течение нескольких дней. Надеюсь, ты намажешься защитным лосьоном, который обожают смертные. Я не могу допустить, чтобы ты получил смертельные солнечные ожоги.
Морриган ехидно рассмеялась, превратилась в черную птицу и с хриплым карканьем улетела.
И она еще удивляется, что у нее нет друзей.
Эпилог
Горы Чирикауа в юго-восточной Аризоне обладают суровой красотой. Меня всегда восхищала отвага растений и животных, живущих в пустыне. Дожди непредсказуемы, а солнце Аризоны бывает необычайно жестоким, однако жизнь благоденствует в Чирикауа, хотя и не может сравниться с пышностью и роскошью мест с более влажным климатом.
Чирикауа необычны и так называемыми «небесными островами». Это древние горные кряжи: они вздымаются на целых девять тысяч футов и впечатлят кого угодно.
Мы с Обероном охотились здесь на чернохвостого оленя и пекари, а также терроризировали пару енотовидных коати – для того чтобы послушать их возмущенное стрекотание. Мы не сумели отыскать снежных баранов, но не позволили крохотному разочарованию испортить нашу идиллическую прогулку.
‹Чудесный денек, Аттикус! – заявил Оберон, когда мы отдыхали возле протекавшего по каньону ручья, наслаждаясь журчанием воды и любуясь маленькими водоворотами, которые закручивали в кольца стебли рогоза. – А мы тут надолго, да?›
Мне хотелось ответить волкодаву, что мы можем оставаться в Чирикауа до тех пор, пока ему не надоест. Вот ради чего я сражался и жил – ради мира без Энгуса Ога. Даже в Тир на Ног не существовало подобных ландшафтов с таким разнообразием экосистем.
Если честно, я не мог вспомнить момента за последние столетия, когда ощущал бы такое умиротворение и покой. Рядом со мной был мой друг, и я чувствовал себя просто прекрасно. Наверное, Оберон тоже обладал магией: ведь он умел обратить мое внимание на волшебные мелочи жизни. Такие мгновения эфемерны, а без помощи волкодава я мог бы просто-напросто их упустить и превратиться в друида-трудоголика, одержимого паранойей.
‹Мы задержимся в горах на пару дней. Я должен вернуться в магазин, чтобы Перри отправился в отпуск›, – ответил я.
Помимо прочего, я должен был исцелить выжженную землю вокруг Хижины Тони и придумать, как снова отрастить себе приличное ухо. Пока у меня получался лишь нескладный холмик хрящей, который едва ли мог вызвать у кого-нибудь восхищение.
Может, прибегнуть к пластической хирургии?
‹Жаль! Но я буду наслаждаться тем, что у нас есть›.
‹Не расстраивайся, я подготовил для для тебя сюрприз, Оберон! Ты все увидишь, когда мы окажемся дома›.
‹Ты нашел мне фильм про Чингисхана?›
‹Кино ждет нас на «Нетфликсе», но сюрприз состоит в другом. Не беспокойся, ты будешь приятно удивлен. И я не хочу, чтобы ты повесил нос, когда нам придется возвращаться в Темпе›.
‹Я и не буду! Но было бы круто иметь такой ручей на нашем заднем дворе. Ты сумеешь его сотворить, Аттикус?›
‹Хм-м-м… нет›.
‹Ясно… Не нужно винить пса, я лишь пытался пошутить›.
Я действительно приготовил для Оберона подарок, а Хал помог мне с логистикой.
Когда мы подъехали к дому и вышли наружу из арендованного автомобиля, Оберон встрепенулся.
‹Чужой запах, Аттикус! Кто-то занял мою территорию!› – заурчал волкодав.
‹Никто не может попасть сюда без моего разрешения, ты же знаешь, Оберон›.
‹А Флидас?›
‹Поверь мне, это не Флидас›.
Я распахнул входную дверь, Оберон бросился к кухонному окну, выходившему на задний двор, и радостно залаял.
‹Французские пуделихи! Черненькие и курчавые, c пушистыми хвостиками!›
‹И у всех течка›.
‹ВАУ! Спасибо, Аттикус! Скоро я обнюхаю их зады!›
Оберон подскочил к двери и принялся ее скрести: она была закрыта, чтобы собаки не ворвались на кухню.
‹Ты заслужил награду, приятель. Потерпи и отойди от двери. Сейчас я ее открою. Но будь осторожен, не навреди ни одной из своих будущих подружек›.
Я распахнул дверь, ожидая, что волкодав сразу начнет изучать свой персональный собачий гарем, но Оберон остановился, глядя на меня со скорбным выражением на морде.
Уши волкодава поникли, и он еле слышно заскулил:
‹Всего пять, Аттикус?›
Благодарности
Мой стакан с элем наполнен до краев.
Несмотря на то что на обложке стоит только мое имя, романы не появляются на свет без помощи других людей. Родители всегда поддерживали мои творческие начинания, от музыки до литературного труда, и, если бы они не убедили меня, что – да – я могу сделать все, что захочу в области творчества, я бы, возможно, не претворил в жизнь этот проект. Моя любящая жена Кимберли почти двадцать лет является свидетелем моих писательских потуг, и ее железная уверенность, что когда-нибудь у меня все получится, помогала мне идти дальше, когда я был готов сдаться.