— А тебя никто не спрашивает…
— Да я просто так, — виновато бросил телохранитель.
— Хватит башкой вертеть, — краснея от натуги, заорала певица.
Если бы Венегрову в этот момент видели поклонники, многих из них постигло бы жестокое разочарование. Роковая блондинка в одно мгновение превратилась в обычную базарную бабу, торгующую семечками на дешевом толчке. Ее лицо пошло пятнами, возле глаз появились морщины.
Напрягая голосовые связки, Венегрова крыла на чем свет стоит и телохранителя, и живую легенду советской песни:
— Ненавижу… ненавижу всех вас, мудаков. Боже, почему меня окружают или подлецы, или законченные имбецилы?
Телохранитель, приняв имбецила на свой счет, подмигнул водителю и обратился к певице:
— Ирина Васильевна, а имбецил это лучше дебила или все равно?
Вопрос развеселил Венегрову. Она успокоилась и, достав изящную пудреницу, принялась маскировать предательские морщины.
— Пето, имбецил, дебил какая к… разница. Лишь бы не импотент, — с привычной грубостью пошутила певица.
Буря миновала.
Мужчины дружно, как по команде, захохотали. Они умели прощать, потому что Венегрова хорошо платила и потому что знали: сейчас певица переживает трудную полосу в своей жизни.
Вообще жизнь стареющей звезды — не сахар. Молодые и наглые конкуренты наступают на пятки. Подводит здоровье, подорванное гастролями и алкоголем. Все сложнее улавливать быстро меняющуюся музыкальную моду и поддерживать себя в форме.
Кроме всего прочего, Ирина Васильевна допустила прокол на личном фронте.
Когда-то молоденькая девчушка, приехавшая покорять столицу из глухой провинции, сумела забраться в нужную постель. Она умудрилась переспать с живым классиком советской эстрады, чье имя теперь красовалось на растяжках. Певец выделил девушку из череды любовниц. Помог провинциалке пробиться на большую сцену. Дальше Венегрова действовала самостоятельно.
Как известно, нельзя войти в одну реку дважды.
По прошествии множества лет Ирина Васильевна заарканила в свои сети сына певца. Как ей это удалось — одному богу известно. Стареющая дива пустила в ход все свои чары.
Неожиданно для себя Венегрова втрескалась в парня, как школьница. Она вместе с молодым возлюбленным не пропускала ни одной важной тусовки, часто появлялась в публичных местах и охотно позировала прессе.
Но у всемогущего отца имелись иные планы относительно единственного наследника.
Однажды он пригласил Венегрову в свой загородный особняк. Там между ними состоялся тяжелый разговор. Классик советской эстрады обвинил Ирину Васильевну во всех смертных грехах.
— Оставь мальчишку в покое, — кричал певец, бегая по комнате.
— А если у нас любовь? — томно закатывая глаза, восклицала Венегрова.
— Эти сказки трави журналюгам. Они любят размусоливать сентиментальные истории.
— Ты всегда был пошляком и циником. Как такой папаша мог вырастить чистого и светлого мальчика, — картинно заламывая руки, стенала певица.
— Хватит комедию ломать. Ты прекрасно знаешь, что у моего сына есть невеста. Они помолвлены. А ты хочешь все разрушить. Я тебя уничтожу.
Угрозу живого классика следовало воспринимать всерьез. Венегрова навела справки. Оказалось, что мэтр нашел сыну достойную пару. Невеста оказалась дочерью крупного чиновника, занимавшего ответственный пост в «Газпроме».
С газовыми королями Венегрова тягаться не могла.
Вскоре они заключили мировую, но злопамятный классик продолжал мелко и подло мстить. Не включив бывшую пассию в концерт, мэтр дал понять, что старые обиды не забыты.
Что делает сильная женщина в сложный период своей жизни. Обновляет гардероб, усиленно занимается здоровьем и совершенствует внешность. И Beнегрова строго следовала опробованному рецепту.
Сейчас ее бежевая «Тойота Лексус» направлялась к косметическому салону «Амели».
Салон делал бешеные деньги на стареюших дамах, предлагая самые современные услуги по омоложению. В рецептуру масок косметологи из «Амели» смело включали самые диковинные ингредиенты, добытые то ли из половых органов китов, то ли из бычьих яиц. Такая экзотика нравилась клиенткам с тугими кошельками, набитыми кредитными карточками и наличностью.
Водитель припарковал «Лексус» в тpex метрах от входа в салон. Телохранитель выскочил из машины и услужливо распахнул перед хозяйкой дверь
Одетая в узкие кожаные джинсы от «Дживанши», молодящаяся певица ступила на тротуар. От былой злобы не осталось и следа. Венегрова мило улыбалась, на всякий случай, если вдруг ее узнают прохожие.
— Петечка, — просюсюкала она, — можешь остаться возле машины.
Телохранитель, похожий на платяной шкаф, покачал головой:
— Ирина Васильевна, я обязан вас всюду сопровождать.
Оглядевшись, Венегрова схватила телохранителя за мочку уха и, притянув к себе, прошипела:
— Ты обязан трахать жену хотя бы раз в неделю. Остальное предоставь решать мне.
— Вопросов нет, — согласился «шкаф», привыкший к вывертам избалованной хозяйки.
Впрочем, особой необходимости маячить в холле «Амели» действительно не было. Заведения подобного рода посторонние личности не посещают, а главный вход хорошо просматривался с обочины.
Венегрова впорхнула в салон.
Убедившись, что хозяйка без проблем прошла в кабинет, где ее поджидала бригада косметологов, телохранитель вернулся в машину и сел рядом с водителем, также бывшим весьма фактурным парнем.
Проверив визуально улицу, оба крепыша принялись вяло подначивать друг друга. Водитель с неблагозвучной фамилией Клопиков меланхолично произнес:
— Не в духе Ирка.
— Перебесится, — раскрывая пакет с чипсами, ответил телохранитель.
— Питон, не мусори в салоне, — покосившись на напарника, предупредил водитель.
— Уберешь, — хрустя, пробормотал тот.
— Хозяйка развопится.
Патологическое пристрастие Венегровой к чистоте доставляло обслуживающему персоналу немало хлопот. Певица панически боялась всяческих инфекций и была помешана на здоровом образе жизни.
Продолжая хрустеть чипсами, телохранитель смачно причмокивал, собирая языком прилипшие к губам крошки.
Не выдержав, водитель тоже запустил руку в пакет.
— Жрешь в одиночку, как последняя сволочь.
Даже с другом не поделишься, — обиженно покачал головой водила.
— Как говорит Ирина Васильевна, со всеми делиться — руки отсохнут, — засмеялся телохранитель, пододвигая пакет ближе к напарнику.
Они давно работали на Венегрову и были, что называется, сыгранной парой. Водитель и Петр вместе служили срочную службу в десантно-штурмовом батальоне Тульской дивизии ВДВ. После службы оба устроились в охранное агентство, куда охотно принимали таких парней.
Клопикова определили на курсы, которые вел отставной офицер К^Б, сопровождавший в кортежах еще генеральных секретарей компартии. Петр пошел по другой линии. Его натаскивали спецы из ведомства, некогда оберегавшего главных лиц государства.
Когда в агентство обратилась Венегрова, ей сразу порекомендовали бывших десантников.
Покончив с чипсами, Петр выбросил пакет через окно в урну. Заложив руки за голову, потянулся и мечтательно произнес:
— Скоро в Сочи рванем. Ирка чес начинает. Будем окуривать курорты.
Чесом назывались гастрольные туры, на которых без особого напряга отбивались неплохие деньги. Летом главный маршрут пролегал через курортные центры от Сочи до украинского Крыма. Под фонограмму Венегрова хрипела старые шлягеры, а восторженные отдыхающие, обалдевшие от моря и солнца, по нескольку раз приходили на концерты.
Клопиков радости приятеля не разделял:
— Достал этот юг!..
— Жары не переносишь? — зная слабость приятеля, переспросил телохранитель.
— От моря тошнит. Ночью проснешься, оно шумит. Утром выйдешь на пробежку, оно шумит. В рестике обед хаваешь, опять шумит. Тоска… — положив голову на руль, произнес водитель.
— Крестьянская у тебя душа, Клоп. Не умеешь кайфовать по-полному.
— Крестьянская, — не поднимая головы, согласился водитель. — Я ведь родом из-под Пскова. Знаешь, какие у нас там леса! А рыбалка, если места знать… Я бабла поднакоплю и махну обратно домой. Пасеку поставлю. Буду мед гнать.
Друг впервые разоткровенничался. Поэтому телохранитель не обращал никакого внимания на пустынную улицу и редких прохожих, дефилирующих мимо входа в салон и припаркованного возле него «Лексуса».
— Ты, Клоп, сбрендил. Какие пчелы, какой мед!.. — всплеснул руками телохранитель.
Улыбаясь по-детски, водитель ответил:
— Пчелы… которые жужжат. С крылышками и брюшком в черную и желтую полоску, — ответил он и, помолчав, добавил: — Меня, Питон, столичная жизнь абсолютно не вставляет. Я только недавно это просек. Душатся тут все из-за бабла. Выпендриваются друг перед другом, суетятся. А зачем?
Простой вопрос поставил телохранителя в тупик. Он задумчиво почесал гладко выбритый подбородок, потеребил пестрый шелковый галстук и, неопределенно хмыкнув, пробормотал:
— Заплел мне мозги. А ну тебя, Клоп… Тут же столица! Мировой городок. Центр жизни, можно сказать. Казино, стрипушки с классными девушками, куколки на Тверской, рестики. Это же Москва, Клоп. Это же полный улет… К тому же мы здесь работаем.
На крышу машины упали первые капли дождя. Туча незаметно прокралась по ночному небу и теперь пыталась избавиться от переполнявшей ее чрево влаги.
Заметив капли, ползущие по лобовому стеклу, Клопиков подсказал другу:
— Возьми зонт. Скоро Ирка китовую сперму с физии смоет и на выход отправится. Промокнет ведь.
Но, увлеченный непонятной философией приятеля, готового в перспективе променять все радости столичного существования на прозябание в глуши, телохранитель продолжал рассуждать:
— Ты, Клопиков, не дури. Здесь на «Лексусе» рассекаешь, а там на телеге грязь месить будешь…
— Так ведь «Лексус» не мой. Венегровой.
— Неважно. Все еще впереди, — восприняв сказанное слишком буквально, грузил приятеля Петр. — Дай срок, и мы на таких тачках станем рассекать по Тверской.