Голубоватый напиток перетек из бутылки в стопку с толстым дном. Себе Владимир Петрович налил немного водки и облагородил ее порцией белого «Мартини».
Пили в полном молчании, словно выполняли какой-то очень важный таинственный ритуал.
Абсент огненной рекой скользнул по пищеводу и разлился теплым озером в желудке. Жиган даже зажмурился от остроты ощущений.
Хозяин тоже испытывал удовольствие от приготовленного коктейля. Он со смаком тянул «Мартини» с водкой, блаженно причмокивая губами. Оставив на донышке немного напитка, Колесников поставил бокал на стойку.
— Больше ты в этом доме не должен появляться.
— Само собой, — согласился Жиган.
— Связь будем поддерживать через Филимона. Через него получишь все инструкции. Кстати, ты где остановился? Надеюсь, не у Фили?
— Снял квартиру на Юго-Западе. Хозяйка летом уезжает в деревню, на родину. Живет там безвылазно, а квартиру сдает. Есть телефон, — ответил Жиган.
Квартиру он подыскивал долго. Полдня колесили с Филимоном по городу, осматривая предлагаемые варианты. К временному местожительству Жиган относился серьезно. Некоторые квартиры не устраивали его по техническим причинам. Расположенные на первых и последних этажах он отметал с ходу. Такие квартиры легко уязвимы. Расположенные на последнем этаже не гарантируют безопасности. Непрошеные гости могут спуститься с крыши и, пройдя через балкон, наведаться, когда их не ждут. О первом этаже и говорить не приходится.
А вот стандартная «хрущевка» Жигану приглянулась сразу. Балкон выходил во двор с какими-то хаотичными постройками. Соседний балкон находился на расстоянии вытянутой руки. На него легко было перескочить. Внизу росли невысокие деревья с пышной кроной и кустарники. При прыжке со второго этажа эта растительность могла послужить отличной площадкой для приземления. В соседних квартирах, кроме запойных пьяниц и их забитых жен, никто больше не проживал.
Об этом Жигана честно предупредила квартиросдатчик, грузная старуха с огромным синеватым носом — видимо, тоже любительница спиртного.
Вручая Жигану ключи, она с философским спокойствием заметила:
— Красть тут нечего. Мебель старая. Попробуешь утащить рассыплется. Холодильник говенный. Морозилка то морозит, то нет. А телик я в деревню увожу. Так что, милок, хата в твоем распоряжении.
Принимая ключи с брелоком «Мерседес», Жиган поблагодарил:
— Спасибо, баба Вера! Квартира будет в полном ажуре. Я парень чистоплотный. В постели не курю и влажную уборку раз в неделю обязательно делаю. В армии к чистоте приучили
Неожиданно старуха шмыгнула сизым носом.
— А моего сынка армия сгубила. Убили моего мальчика на учениях. Шмальнули из пушки, да не в ту сторону. Всем соколикам, что с моим Васей на машине ехали, досталось. Кому руки-ноги потом в госпитале отрезали, а кого сразу в цинковые ящики и домой… — Смахнув набежавшую слезу, баба Вера посоветовала постояльцу: — Ты, милок, девок-то не води. Они, шалавы, таперяча все насквозь спидушные. Если невмоготу станет, приезжай ко мне в деревню. Подыщем кралю.
— Спасибо, баба Вера! Только не до девок мне. Дел невпроворот. — улыбнулся Жиган.
— Ну, давай, трудись, милок, — тяжело вздохнула старуха и пошла вниз по лестнице…
Дом Колесникова был настоящим раем по сравнению с убогой «хрущевкой» бабы Веры. Но и в раю, оказывается, существуют проблемы…
Колесников тем временем отдавал распоряжения:
— Филя, обеспечь нашего приятеля пейджером и сотовым. Со связью проблем быть не должно.
— Заметано, Владимир Петрович, — ловил на лету Филимон.
— Так, с квартирой и связью разобрались. Ты с электроникой как? — спросил хозяин дома.
Жиган начал ощущать, как алкоголь зашумел в голове. Это было то приятное состояние, когда ум работает с необычайной четкостью.
— Вилку в розетку умею вставлять, — пошутил он.
— Уже немало, — в тон ему заметил Колесников. — А обращаться со сканерами и прочими электронными орудиями взлома умеешь?
Речь шла о хитроумных приборах, способных разобраться с любой охранной системой. Опыта обращения с подобной техникой Жиган не имел. О чем поспешил сообщить:
— У меня по жизни другая специализация была. И инструментами иными приходилось пользоваться.
— На оружие намекаешь? — усмехнулся Колесников.
— В точку попали.
— Ну, ничего. Учиться никогда не поздно, — допив коктейль, Владимир Петрович убрал пустой бокал со стойки. — Оружие тебе не понадобится. С моими клиентами надо обращаться бережно. И тачки их портить не надо. Ведь мне за ущерб проплачивать придется…
С неожиданно вспыхнувшей неприязнью Жиган подумал: «Сейчас заявит, что за небрежно выполненную работу из моего гонорара вычтет. На ремонт тачек… Да, Владимир Петрович, скупости вам не занимать. Наверное, с пеленок калькулятором научились пользоваться. Хотя какие калькуляторы в то время? Бухгалтерскими счетами в колыбели забавлялись».
Увлеченный инструктажем, Колесников не замечал ироничной улыбки на лице у Жигана. А тот при упоминании оружия показал Филимону кулак. Тот в ответ моргнул, давая понять, что болтать лишнего не станет.
Оружие было надежной страховкой Жигана С определенного момента жизни ствол стал как бы частью его самого. Он пытался изменить такой порядок вещей. Отказаться от оружия. Поэтому и сделал тайник, где схоронил «Парабеллум», лазерный целеуказатель и боеприпасы к пистолету. В тайник Жиган почти не заглядывал. А если и заглядывал, то лишь пополнить неприкосновенный запас финансов штукой зеленых или, наоборот, облегчить его.
Но судьбу невозможно обмануть. Все возвращалось, как сказано в Библии, на круги своя…
Задумавшись, Жиган не терял нить разговора. Он давно приметил за собой особенность — думать о своем и одновременно слушать собеседника, не упуская ничего важного.
Вот и сейчас он услышал, как к дому подъехала машина. Двигатель стих. Потом хлопнула дверь. Снизу донеслись голоса. Один был женский. Видимо, она беседовала с охранником.
А вот Владимир Петрович, похоже, был туг на ухо. Он говорил самозабвенно — точно гениальный стратег, рисовавший план будущего генерального сражения.
— … оборудование доставит Филимон. Пока есть время, научись обращаться с этими электронными прибамбасами. Это в твоих интересах. Решив немного разрядить атмосферу, Колесников неуклюже пошутил: — Обретешь новую специальность, свежие навыки. Станешь специалистом, многостаночником. Не так ли, Жиган?
В этот момент Жигану захотелось послать этого седовласого дельца очень далеко. Его тошнило от таких типов, присвоивших себе право распоряжаться чужими судьбами. Но Жиган умел сдерживать эмоции. Он свято верил, что каждому воздастся по заслугам еще при земной жизни. Только не следует форсировать события.
Поэтому он ответил коротко:
— Вы правы, Владимир Петрович.
Послышались шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Колесников взглянул на дверь. Повернувшись, распорядился:
— Пройдите в комнату рядом. Нас не должны видеть вместе. И добавил: — Кажется, дочь приехала.
Жиган и Филимон вышли через другую дверь и очутились в кабинете, где из окон открывался чудесный вид.
Неброский подмосковный пейзаж с зубчатой кромкой леса на горизонте настраивал на умиротворенный лад.
Жиган подошел к окну. Но не стал любоваться красотами природы, а осмотрел двор. Напротив окна внизу стоял черный «БМВ». Возле машины, облокотившись на капот, курил немного располневший блондин. Его развлекал беседой уже знакомый охранник.
Жиган подозвал приятеля:
— Это кто?
Взглянув на блондина, Филимон ответил:
— А… это… Муж дочери Колесникова. Сергей Пономаренко. Конкретный мудак. Погоняло у него прикольное.
Приподняв жалюзи, Жиган усмехнулся:
— Хочешь, угадаю какое?
— Ну и… — как бы сомневаясь в способностях приятеля, подначил Филимон.
— Пономарь, — отходя от окна, бросил Жиган.
Удивлению Филимона не было предела. От восторга он всплеснул ладонями и сделал круглые глаза.
— Как догадался?
— А какое прозвище может быть у парня с такой фамилией? Только Пономарь. Погоняло здесь, на фирме, приклеили.
Демонстрируя недюжинную осведомленность в семейных раскладах шефа, Филимон не без обиды сказал:
— Почему на фирме? У нас солидная компания, не сходняк блатарей. А кликуха… — Он замялся, вдруг заколебавшись, выкладывать ли подноготную зятя Колесникова, и после непродолжительной паузы закончил: — Парень на срочной службе в дисциплинарный батальон загремел. Там погоняло получил да так и привык к нему. На кликуху отзывается быстрее, чем на собственное имя. Даже некоторые борзые секретарши не по имени-отчеству его величают, а все Пономарь да Пономарь.
— Дисбат. Это уже любопытно, — задумчиво пробормотал Жиган, возвращаясь к окну.
Внизу никого не было Спасаясь от жары, зять Колесникова и охранник вошли в дом.
В соседней комнате Колесников беседовал с дочерью. Из обрывков разговора было невозможно понять, о чем речь.
Жиган осторожно приоткрыл дверь. В узкую щель он мог видеть часть зала, по которому дефилировала несостоявшаяся певица.
Дочь Колесникова можно было бы назвать хорошенькой. Но излишек косметики и чересчур мрачная одежда портили ее. Несмотря на жару, Клавдия была затянута в кожаные джинсы и черную майку с большим вырезом и короткими рукавами.
Девушка устроилась за стойкой бара. Теперь Жиган мог рассмотреть ее в профиль. В лице у девушки было что-то неприятное. Жиган не сразу определил — что именно. Но первое впечатление редко его обманывало. Раскрыв пошире дверь, он одновременно отступил к косяку, стараясь остаться незамеченным.
За спиной зашипел Филимон:
— Зачем совать нос не в свои дела? Базар шефа с дочулей нас не касается.
— Меня теперь все касается, — оттолкнув плечом приятеля, тихо ответил Жиган.
Даже в доме отца Клавдия вела себя так, словно выступала на подиуме. Она манерно курила, зажав длинную сигарету с перламутровым мундштуком между большим и указательным пальцами. Иногда прикладывалась к высокому стакану, наполовину заполненному виски со льдом.