И все же бордели. Для чего они существуют? Проблема в том, что нам подробно не объясняют, на каких экономических основаниях построен новый порядок. Служанки получают продукты в магазинах по талонам. Республика Гилеад собирается вести торговлю с Мексикой. Кто-то говорит, что валюта может обесцениться. Но как и для чего она работает? Если быт семейств командоров и служанок показан нам подробно, то мы мало знаем, что существует за пределами района, в котором проживает высший свет. Все это раскрывается в дальнейшем. В первом же сезоне вооруженные патрули и многочисленные казни ничего не говорят нам об экономике новой страны. В бордели ходят командоры или деловые люди, но с кем они ведут бизнес и какого рода, если быт общества предельно упрощен? Даже в фильмах типа «Голодные игры» и «Инсургент» хотя бы пунктирно, но объясняют, как существует нынешнее общество – натуральным хозяйством или эксплуатацией дистриктов. Но «Рассказ служанки» в этом плане остается предельно нереалистичным. С одной стороны, капитализма как бы нет, с другой – зачем внутренняя валюта, какой профит с борделей, и вообще много ли их?
Таким образом, «Рассказ служанки», хотя и важный сериал, посвященный теме эксплуатации и угнетения женщин, но в целом он выглядит не самым интересным. Нам показаны страдания девушек, добрая Канада, готовая принять политических беженцев, лицемерие мужчин и вообще лидеров революции, но все это заставляет нас относиться с недоверием к самому замыслу: как вообще возможно такое общество? И если оно невозможно, тогда зачем нас пугать таким сценарием? «Лотерея», в которой капитализм просто вынесен за рамки повествования и на первый план выведен политический конфликт, куда честнее, нежели «Рассказ служанки». Тоталитаризм, основанный на традиционных ценностях, худший политический режим, но лишь в фантазии. На самом деле такой режим очень скоро потерпел бы социально-экономический крах. Чем платить и как обеспечивать лояльность вооруженных патрулей? Все это попахивает новой революцией. Конь БоДжек сказал бы про этот сериал так: «Да, мы поняли: в будущем все будет по-другому. Женщинам будет плохо». И это единственное, что мы можем вынести из этого сериала содержательно.
В таком отношении будущее, которое допускает завоевание этого мира зомби, вампирами или инопланетянами, куда понятнее. Давайте, например, взглянем на фантазию создателей «Штамма». Любопытно, что начинал снимать сериал Гильермо дель Торо – еще один автор от большого кино. И хотя впоследствии он отстранился от проекта, образ вампиров (в шоу их называют стригоями) и общую сюжетную линию развивал именно он. Образ новых вампиров в целом был намечен дель Торо еще во второй серии «Блэйда». Это принципиально важно, потому что стригои «Штамма» говорят нам кое-что важное о репрезентации монстров в современной культуре.
В своем очень интересном исследовании «Целлулоидные вампиры: жизнь после смерти в современном мире» культуролог Стэйси Эббот замечает, что на тот момент, когда она писала книгу, в последних фильмах о вампирах наметился один важный сдвиг. В таких картинах, как «Ван Хелсинг», франшиза «Блэйд», франшиза «Другой мир» и т. д., речь шла о заболевании, вирусе, генетическом эксперименте[35]. В новом кино о вампирах, с ее точки зрения, эти термины заменили слова «кровосос», «призрак», «суккуб», «демон». Теперь в кино о вампирах говорят на языке науки, а не мистики. И дело не в том, что это узко понимаемая аллегория болезни вообще или СПИДа в частности, что было характерно скорее для 1980-х, а в том, что тема вампиров вышла за пределы фольклора и религии и перешла в область науки и технологий[36]. С каждым новым фильмом вампиризм, понимаемый как болезнь, а не проклятие, двигается прочь от религиозных коннотаций.
«Штамм» лишь подтверждает интуиции Стэйси Эббот. Те, кто бросил смотреть сериал после первого или второго сезонов, были правы тактически: сюжет развивался очень медленно и фактически застопорился. Казалось, что после захватывающего начала ничего нового «Штамм» не предложит. Между тем если шоу рассматривать в динамике, то оно выглядит очень любопытным экспериментом не только с точки зрения жанра и репрезентации вампиров, но и с точки зрения социальных импликаций. На протяжении трех первых сезонов главные герои (профессор Сетракиан, Василий Фет, Дач Велдерс, доктор Эф и доктор Нора Мортинез[37]) ведут борьбу со стригоями на двух направлениях. Профессор Сетракиан и Фет пытаются найти и убить «Хозяина», древнейшего вампира, который заразил Нью-Йорк, а затем и все Соединенные Штаты. Эф и Нора работают над противоядием вирусу, а также разрабатывают новые виды оружия, которыми можно вести борьбу с монстрами.
Таким образом, «Штамм» совмещает две важнейшие линии в репрезентации вампиров в кино – мифологическую и научную. Однако с точки зрения мифологии «Штамм» не обращается к христианству и, таким образом, даже в плане религиозных коннотаций остается новаторским. Вампиры появились в древности, и с тех пор некоторые из них при первой возможности пытаются захватить мир. То есть существуют разные виды стригоев, у которых разные идеологии. Так, «древние» согласны на теневое присутствие в этом мире и не имеют амбиций на то, чтобы уничтожить людей, у них даже есть помощники, готовые оказать поддержку людям в борьбе с агрессией стригоев. «Хозяин» – идеологический антипод древних, который вступает в кооперацию с Элдричем Палмером – капиталистом, мечтающим о бессмертии. С каждым последующим сезоном вампиры все больше отвоевывают пространство, и даже военное положение, введенное жесткой женщиной-мэром в очаге заразы, Нью-Йорке, не спасает положение. Битва за битвой, главные герои терпят поражение.
Очень важно, что ранее «Штамм» развивал исторические сюжеты, что, возможно, было самым слабым элементом в сериале. Историю создателей нацизма описывали через вампиризм: правая рука «Хозяина» – в прошлом нацистский офицер, которого профессор Сетракиан помнит еще по тем временам. Однако плюс «Штамма» в том, что в четвертом сезоне создатели наконец оставляют в покое прошлое и обращаются к будущему, и нам показывают Соединенные Штаты Америки, в которых стригои одержали победу. «Хозяин», который выбирает себе понравившиеся тела, «вселяется» в тело Палмера, и тем самым вампиризм и капитализм (до этого Палмер несколько раз ссорился с главным вампиром) в итоге становятся одним целым. Стригои разработали специальную программу «Партнерство», и теперь люди сдают кровь, а в обмен якобы получают работу, жилье, пропитание и т. д. Экономическая сторона нового социального порядка, по крайней мере, понятна. Капитализм в нем остается, но мутирует, и теперь, в соответствии со знаменитым изречением Карла Маркса, капитал становится вампиром в прямом смысле этого слова. До этого так глубоко тему раскрывали лишь братья Спириг в своем фильме «Воины света», в котором был изображен мир победивших вампиров. Вместе с тем главные герои не сдаются и организовывают подпольное сопротивление. Они колесят по просторам Южной Дакоты в поисках ядерной боеголовки – самого радикального и, видимо, последнего из возможных решений борьбы с эпидемией, имеющей древние мифологические корни. В целом у них все получилось.
Таким образом, из трех рассмотренных антиутопий наиболее интересной и правдоподобной с точки зрения репрезентации капитализма оказывается вампирский эпос, а не, казалось бы, вполне реалистичные «Лотерея» и «Рассказ служанки». Если первый сериал посвящен чистой политике, то второй, эксплуатируя тему женского угнетения, оказывается провальным с точки зрения репрезентации капитализма. И только в сериале «Штамм» в жанровой оболочке нам представляют один из наиболее любопытных вариантов критики современного капитализма, тема которого, однако, не доминирует в шоу.
Часть 2Любовь и прочие неприятности
«Девочки»: наследие «Секса в большом городе»
Попробуйте, отложив все срочные дела, обещания и обязательства, потратить ваши выходные на то, чтобы посмотреть все шесть сезонов сериала «Девочки». Вдумчиво, внимательно, не отвлекаясь. Вы возмущаетесь? «Разве это сложно?» – скажете вы. Возможно, не очень, если вы – девочка двадцати пяти лет, или девушка тридцати пяти, или же женщина за пятьдесят. Но тогда непонятно, почему вы не смотрели этот сериал сезон за сезоном, раз вам кажется таким простым посмотреть разом весь сериал. Ну а если вы белый гетеросексуальный мужчина за тридцать, который любит боевики с Джейсоном Стэтхэмом, а ваши любимые фильмы – «Коммандо» и «Хищник» с Арнольдом Шварценеггером? На самом деле даже такому экземпляру вполне по силам оценить прелесть «Девочек». Проблема возникает не с тем, чтобы посмотреть сериал, а с тем, чтобы его оценить, а точнее, с реакцией на оценку со стороны целевой аудитории шоу.
Именно в этом смысле «Девочки» – не самый простой продукт для анализа со стороны взрослого гетеросексуального мужчины. Шоу маркировано. Считается, что это сериал, созданный женщинами для женщин. И если это действительно так, то как быть мужчинам? Не смотреть его вообще? Или посмотреть и вынести суждение: да, это исключительно для женщин? Или смотреть его «гендерно нейтрально», не обращая внимания на то, что это гендерно ориентированный продукт, как это делает культуролог Александр Сувалко, анализируя труд, досуг и в целом установки поколения миллениалов в сериале?[38] Для Сувалко проще высказываться о «Девочках» потому, что он оценивает мировоззрение и карьерную траекторию героинь как представитель одного с ними поколения. И если бы мне нужно было найти основания, почему я тоже смотрю этот сериал, то единственным выходом было бы сказать, что я гляжу на него глазами Рэя – героя, который гораздо старше остальных персонажей. Но правда в том, что это не так.
Ведь, если честно, мужчины не запрещают смотреть женщинам сериалы «Мужчина ищет женщину» или «Мастер не на все руки». Это определенно мужские ромкомы, потому что повествование в них ведется с позиции мужчины. И если вдруг девушки, которых оттолкнет экспериментальный юмор сериала «Мужчина ищет женщину», заклеймят его как плохой или «мужской», никто не будет против, потому что это их право на оценоч