Итак, что мы наблюдаем в сериале? Проблемы, которые беспокоят зверей Нью-Йорка, – социальные, экзистенциальные, бытовые, межполовые и межличностные.
Самыми нормальными и наиболее глубокими персонажами кажутся крысы, в которых, вероятно, Матарезе и Лучиано вложили от себя куда больше, чем в других зверей, которых тоже всегда зовут Майк и Фил. («Фил» и «Майк» – действующие лица почти каждого эпизода: коты, собаки, кошки, белки и так далее. Как правило, это два друга, прообразами которых, само собой, являются создатели шоу.) Собственно, крыс и показывают в шоу больше всего. Особенно в этом смысле стоит обратить внимание на последний эпизод второго сезона (сезон 2, серия 10), в котором два лучших друга ссорятся, потому что вынуждены расстаться: Фил остался на второй год, а Майк не собирается оставлять свою мечту стать аниматором и отправляется в Калифорнию. Другим важным эпизодом, характеризующим дружбу Майка и Фила, является эпизод «Коты. (1)» (сезон 1, серия 3). Друзья так любят друг друга и восхищаются друг другом, что один пишет про другого целый роман под названием «Майк. Написано Филом». Кстати, здесь же представлен и вопрос классового расслоения. Майк и Фил – домашние коты коррумпированного мэра. Они живут в свое удовольствие. Обычно они едят, спят, царапают диван или играют в специальные игрушки, в то время как бездомный кот Алекс влачит жалкое существование. Майк и Фил – типичные богачи – пускают его в свой дом и притворяются простачками, в то время как сами собираются сделать с ним ужасные вещи. К счастью, Алексу удается сбежать из лап богачей-извращенцев.
Социальные трудности зверей раскрываются через котов. Некоторые эпизоды шоу построены на сюжетах жанрового кинематографа, в которых обыгрываются тюремная драма («Собаки», сезон 1, серия 4) или разборки организованных преступных банд («Коты 2: часть 1» и «Коты 2:
часть 2»; сезон 2, серии 7–8). Так, папильона Фила хозяйка отводит в собачий парк, который фактически является тюрьмой. В ней есть лидер – пудель Анжела, вместе со своей бандой терроризирующая остальных собак, а также различные «социальные маргиналы», которых часто можно встретить в фильмах и сериалах, посвященных тюремному быту. Разумеется, речь идет о нацистах. Так, приветливая собака, желающая свести дружбу с Филом, показывает ему татуировку свастики и рассуждает на тему, что белая раса должна править. Фил благоразумно отказывается от этой компании, а далее знакомится с мопсом Майком, с которым совместно начинает планировать побег и последующую благую жизнь.
В дилогии про котов во втором сезоне мы видим, как уличные банды кошек не могут поделить между собой территории Нью-Йорка, что напоминает не только «Крестного отца», аллюзии на которого несложно разглядеть (и даже название серии повторяет шрифт фильма Френсиса Форда Копполы), но и отдаленно «Банды Нью-Йорка» Мартина Скорсезе. Старшего брата котенка Фила убивает сфинкс, изображенный азиатом, и Фил берет дело в свои руки, строя криминальную империю и надеясь в будущем свести счеты с теми, кто фактически объявил им войну. Кот Майк, которому оторвали ухо, благоразумно советует Филу остыть и не принимать скоропалительных решений, но самоуверенный молодой глава банды котов ничего не желает слушать, и в итоге история заканчивается трагично. На восходе солнца после сражения кошачьих банд Фил умирает на руках Майка. Майк же оставляет преступный мир и отправляется искать счастья, надеясь стать домашним котом.
В шоу есть и вполне философские экзистенциальные мотивы, которые, конечно, тоже сатирически обыгрываются. Так, в эпизоде «Крысы. (3)» (сезон 2, серия 1) мы видим двух блох, которые живут на обезьяне, ставшей подопытным кроликом Pesci Co. Блохи рассуждают о том, какой же большой этот мир. Воображая размеры вселенной, одна блоха даже выдвигает предположение, что Madison Square Garden настолько огромный, что в него, наверное, могло бы поместиться пятьдесят таких обезьян. (На самом деле спортивный Madison Square Garden настолько большой, что в него можно было бы вместить все сто, а то и сто пятьдесят обезьян.) Одна блоха признается, что иногда на нее давит то, что мир слишком большой; ее беспокоит то, что обезьяна, на которой они живут, может даже не догадываться об их существовании, а ведь ее кровь течет в их жилах. Обсуждая эти философские вопросы, другая блоха глубокомысленно замечает: «Мы краткий перерыв в танце бытия. Мы будто между уровнями бытия. Понимаешь? Мы эфемерны». Оказывается, что обе блохи – гомосексуалы. Они романтично целуются и любуются видом двух прекрасных холмов – это обезьянья задница.
Кстати, вопросы сексуальности – это то, что, возможно, беспокоит зверей больше всего. Например, в эпизоде «Тараканы.» (сезон 2, серия 3) два таракана-гомосексуала расстались по той причине, что один из них – бездельник и разгильдяй, а второй – сложившаяся личность, и он хотел бы себе более серьезного партнера. А еще он ходит в костюме. И хотя сериал выглядит дружелюбным по отношению к геям, можно заметить, что чаще всего гей-пары репрезентируются через насекомых и паразитов – блох и тараканов. Нельзя ли в этом увидеть скрытое негативное высказывание создателей шоу по отношению к однополой любви? Точно так же комично показан и голубь-мужчина, который думает, что мячик от игры в гольф – это его яйцо. Он наивно полагает, что сам снес его, а отсюда открывает те сферы сексуальности, которые от него ранее были скрыты. В первом сезоне он даже выходит замуж за голубя с консервативными взглядами («Голуби. (1)» сезон 1, серия 2).
Во втором сезоне мы сталкиваемся с межпоколенческими проблемами. В эпизоде «Червяки.» (сезон 2, серия 9) Мэтью, сын взрослого опоссума, не просто не слушается отца, когда тот учит ребенка убивать («Убийство лучше двух чашек кофе»), но в итоге еще и отказывается следовать своей природе и разделять идеалы старших, так как «не собирается продолжать круговорот насилия». Мэтью постоянно попрекает отца, что они из разных поколений и у них совершенно разные ценности. Хотя отец старше сына всего лишь на семь недель («…они родились во время одного сезона „Лучше звоните Солу“»), мы понимаем, насколько велика та пропасть, которая их разделяет. Возможно, этот короткий отрывок из довольно скучного эпизода про червяков куда лучше раскрывает проблемы отцов и детей, чем даже «Отцы и дети». Школьным учителям стоит задуматься, не надо ли ученикам показывать историю двух поколений опоссумов, чтобы лучше объяснить всю глубину романа Ивана Тургенева.
Конечно, все это пародия на современную жизнь обитателей большого города. И если вдруг вопросы, которые беспокоят зверей, кажутся кому-то банальными, а пародии – скучными и несмешными, то это потому, что и жизнь и в плане городского быта, и в плане ее смысла точно такая же. Таким образом, по-настоящему серьезный, философский вопрос «Зверей.» скрывается не в их содержании, представленном в разных эпизодах, а в подходе к обсуждаемым проблемам. Существование человека, каким бы сложным и тягостным оно ни было, так же банально, как и существование, например, мухи (сезон 1, серия 8). И в этом смысле даже если человечество умрет, как то пророчат «Звери.», животные смогут занять его место.
Западный политолог Мартин Ван Кревельд так заканчивает свою книгу о расцвете и упадке государства. Он пишет, что однажды у Мао Цзэдуна спросили, на что будет похоже будущее, и тот сказал: солнце будет светить, деревья будут расти, а женщины будут рожать детей[65]. Что ж, даже если солнце будет светить, а женщины не будут рожать детей, все еще можно рассчитывать на тараканов или блох. Конечно, в том случае, если они не гомосексуалы.
«Брони»: ультраирония и значение стереотипов
«Ко мне, пони! Ко мне, Цок-цок!» – наивно взывает маленькая, но очень умная девочка Лиза Симпсон. Родители обещали ей подарить пони («Его зовут Цок-цок, и он любит сахар»), если Лиза откажется от своих религиозных убеждений, ведь в семье, исповедующей баптизм, не пристало быть буддистке. Но никакого пони нет. Это обман, искушение Лизы. Если Лиза даст слабину, ее моральные качества будут поставлены под сомнение.
Тогда она лишится права исповедовать буддизм, и семья будет спокойна, но Лиза все равно не получит столь желаемого пони взамен. Этот эпизод из сериала «Симпсоны» говорит нам кое-что о маленьких девочках и пони.
Мы знаем, что Лиза – самая умная девочка в Спрингфилде. По крайней мере, она входит в семерку умнейших людей города. Мы также знаем, что она предельно рациональна и чужда предрассудков и стереотипов. Но даже у нее есть свои слабости. Фактически эта слабость всего одна – пони. Была еще кукла Малибу Стейси, но Лиза быстро изобличила сопутствующую ей вредоносную для женщин сексистскую идеологию и отказалась от нежности к игрушке. В данном случае поразительно, что Лиза уже однажды отказывалась от пони, и опять же по моральным соображениям. В третьем сезоне «Симпсонов» ее отец Гомер, пытаясь удовлетворить прихоть маленькой дочки, был вынужден не спать вообще только потому, что содержал дорогостоящего пони – только бы девочка была счастлива. В конце концов Лиза понимает, насколько трудно приходится ее отцу и добровольно отказывается от пони.
Однако в упомянутом выше более позднем эпизоде она снова соблазняется пони, хотя не только должна помнить предыдущий нравственный урок, который извлекла из сложной ситуации, но также и осознавать, что ее семья не может позволить себе пони по кличке Цок-цок. Но страсть девочки сильнее любых рациональных аргументов. Перед любовью к пони меркнет всякая рефлексия. Во-первых, если даже такая умная девочка, как Лиза, не может устоять перед своей страстью к пони, что говорить обо всех остальных? Во-вторых, перед нами устойчивый стереотип «все маленькие девочки любят пони». Так было испокон веков. Не случайно в качестве субститута живых пони появились всем известные игрушки, ставшие в итоге героями не менее известного сериала, а точнее, нескольких сериалов.