Но сегодня нам интересно даже не то, почему вдруг тот или иной сериал становится главным: в конце концов, есть самый простой ответ – он очень хороший. Интересен сам перманентный поиск «главного сериала», а вместе с ним продолжительность жизни фаворита. Например, в сегодняшних условиях «Игра престолов» пока еще один из главных сериалов, сражающихся за место на «железном троне». Про сериал стали писать и говорить те, кто шесть лет назад либо про него не знал, либо плевался от одного его упоминания. То есть многие «тренд-сеттеры» принялись обсуждать особенности сериала, будто давно числятся его поклонниками. Но это тревожно. Когда шоу начинают обсуждать те, кто несколько лет им надменно пренебрегал, это отнюдь не признак популярности, а знак упадка. То есть истинные поклонники шоу уже стали остывать, а неистинные, которые стали смотреть сериал недавно, бросились объяснять его популярность. Активный и настоящий зритель снова пустился в поиск главного сериала. Просто напомню, как обсуждался третий сезон сериала в социальных сетях и как изнывали поклонники в ожидании четвертого сезона. Возможно, этот ажиотаж можно сравнить лишь с седьмым сезоном, который по понятным причинам приковал к себе внимание многих зрителей – это первый сезон, написанный сценаристами, – и, разумеется, все ожидают финал сериала.
Впрочем, это не вина пока что главного западного шоу наших дней, а проблема запросов определенной части сериальной аудитории. И сейчас я не говорю про русские сериалы, потому что это совсем другая история. Тем более что зрительская аудитория западных и российских сериалов не часто пересекаются. Хотя какое-то пересечение все же есть, и поэтому про один важный феномен отечественного телевидения сказать необходимо.
Когда сериал «Физрук» только стартовал, то сразу полюбился телезрителям. Но не только зрители, но и некоторые издания поспешили назвать шоу всенародным хитом и объявить, что программу смотрят вообще все – и те, кто почитает телевизор, и те, кто давно его неистово презирает. Хотя о «Физруке» как о русском сериале, объединившем нацию, говорить все же нельзя, нам нужно отнестись к феномену со всем вниманием как к популярному ТВ-шоу. Не как к художественному продукту, а к тому, что он транслирует. Художественное своеобразие сериала таково, что своеобразного в нем мало. Самая обычная история. Таких много в массовой культуре. Большей частью, правда, на Западе. Сюжетные ходы разных серий первого сезона позаимствованы из западных образцов и реализованы с определенным умением – насколько это позволили средства и таланты создателей. Дмитрий Нагиев, на котором во многом держалось шоу, по обыкновению переигрывал. Впрочем, не так сильно, как он привык это делать, например, в сериале про прапорщика Задова. И переигрывал он с особым шармом – ровно настолько, насколько переигрывал, например, Аль Пачино, изображая кубинского эмигранта Тони Монтану в картине Брайана де Пальмы «Лицо со шрамом». Тем более что главное лицо «Физрука» имеет шрам, весьма похожий на тот, что украшал лицо преступника-кубинца, уверенного в том, что мир принадлежит ему.
Но прежде чем ответить на вопрос, что эта телепрограмма может сказать о реальности, в которой нам выпало жить, нужно напомнить читателям о том, что это за сериал. В самом начале шоу серьезный и деловой человек в синем костюме (Александр Гордон) по кличке Мамай выгоняет со службы начальника своей охраны Фому (Дмитрий Нагиев). Фома, судя по всему, так надоел начальнику своими выходками, что, в очередной раз сделав что-то не то, был вынужден уйти. Прямо как в мультике «Жил-был пес», который уволенный Фома, загружаясь алкоголем, смотрит и попутно пускает слезу. Но, не отчаявшись, Фома решает устроиться в школу к ребенку Мамая, чтобы втереться в доверие к семье бывшего патрона и постараться вернуться на работу. Из этой затравки следуют все злоключения главного персонажа и тех, в чью жизнь он столь бесцеремонно ворвался.
В целом сериал – ТНТ-шная комедия с сильным главным актером. Программа хороша тем, что, с одной стороны, снимает остроту и чернушность «Школы» Валерии Гай Германики, наделавшей шуму в конце 2000-х, с другой – избегает беззубости «Простых истин», популярных в 1990-е. То есть перед нами своеобразная золотая середина русских сериалов про школу нового десятилетия. Хотя не только про школу. В отличие от «Школы», где социальные пороки изображались не только в отталкивающей, но еще и в гипертрофированной форме, «Физрук» делает ставку на характеры и сюжет. Но то, что просматривается на фоне развития истории «Физрука», в разы интереснее, потому что позволяет нам понять, как в общественном сознании отражается память о 1990-х.
В этом отношении крайне важна фигура Мамая. Например, в 12-м эпизоде первого сезона в одной из сцен Мамай разговаривает по телефону и заканчивает разговор так: мол, если «он» не согласится, тогда «вопрос будем решать» – поступим, как с Лужковым, в случае чего. С одной стороны, зритель понимает, что перед нами важный человек, снявший Лужкова (высокий уровень). С другой стороны, зачем всё же нужно было называть конкретные имена? Получается, что Мамай, так или иначе принимающий участие в нынешнем политическом процессе (раз решил вопрос с Лужковым), это тот человек, который изжил в себе 1990-е и сегодня стал респектабельным и уважаемым членом общества. И «вопросы решает» вовсе не как Фома, а по-новому. Однако нынешние политики стали работать не сегодня. Получается, что сериал транслирует образ нынешнего коллективного политика (вариант – бизнесмена) как бывшего криминального авторитета, не вполне распрощавшегося со своим прошлым и по-прежнему «решающего вопросы». Хотели ли это сказать создатели шоу? В любом случае вышло так, что сериал репрезентирует некое бессознательное представление о политической элите.
Но главное в другом. Нам, зрителям шоу, дают понять, что Фома – человек, который так и не выбрался из «лихого десятилетия». Его поведение и взгляды на жизнь абсолютно архаичны. Опять же нам показывают, что сегодня другое время и по правилам поведения, негласно принятым в 1990-е, никто не живет. Проблема сериала в том, что самым нереальным и сказочным в нем выглядит как раз главный герой. Те, кто помнит 1990-е, вероятно, согласятся, что человек из 1990-х не такой. Более того, сомнительно то, что он в отличие от своего работодателя не стал другим. Потому что его способность меняться на протяжении сериала поражает. Он быстро смягчается, общаясь с женщинами и детьми, но ровно до того момента, как устроился в школу, он почему-то оставался именно таким, каким жил все 1990-е, 2000-е и часть 2010-х. В то время как его коллеги все уже давно эволюционировали. Конечно, с одной стороны, это художественное изображение и характеры героев не обязаны соответствовать реальности. С другой – прочие персонажи с действительностью хоть как-то да соотносятся.
Выходит, что человек из 1990-х, подобно динозавру, пропал, его можно восстановить только по косточкам, но цельного образа эти кости не дают. Более того, невозможность показать человека из 1990-х свидетельствует и о том, что мы забыли о том, что такое 1990-е. И после смерти Алексея Балабанова нам некому об этом напомнить. Вернее, конечно, не мы, а создатели шоу забыли, что такое 1990-е. Однажды популярный персонаж массовой культуры Гомер Симпсон решил рассказать своему сыну Барту одну историю и начал ее так: «Это было в далекие 1990-е». На что Барт отреагировал следующим: «Девяностые? Никогда о них не слышал». Хотя, как мы все знаем, Барт радовал нас своими выходками все 1990-е. Вероятно, с такой же установкой Барта подходили к шоу «Физрук» и его создатели.
Но, конечно, «Физрук» не может быть «коронованным королем» сериалов, даже отечественных. В принципе нынешнее многообразие предлагаемых культурных продуктов делает эту задачу трудноразрешимой. С каких пор вообще вдруг стали выделять главные сериалы времени? В начале тех же 1990-х, когда, грубо говоря, имелся один-другой сериал, его смотрели все. Была одна дискурсивная рамка. Утром можно было обсудить, кто из героев «Санта-Барбары» вчера что-то сделал, как Мейсон в очередной раз обидел Мэри; или до какой подлости докатился полковник Леонсио в «Рабыне Изауре». Как уже было сказано, «Санта-Барбару» и, например, «Твин Пикс» преимущественно смотрел один и тот же зритель. То есть страна не делилась на поклонников «мыльных опер» и фанатов интеллектуального продукта. И, конечно, был «Спрут», который заканчивался почти так же травмирующе, как и «Твин Пикс». Некоторые должны хранить память о национальной травме, нанесенной сознанию россиян рассказом о том, чем именно закончится последний сезон сериала «Спрут». Все знали, что отважный комиссар Катани погибнет. В ожидании последней серии страна сплотилась перед голубыми экранами, чтобы увидеть насильственную смерть полюбившегося всем борца с организованной преступностью. Вместе с тем так было лучше. Всех предупредили о смерти главного героя – не узнай многие, чем закончится сериал, будучи не готовыми к такому раскладу, они могли рисковать здоровьем.
Расслоение зрительской аудитории сериалов началось в конце 1990-х, когда вдруг оказалось, что сериалы делают не только в Латинской Америке. Примерно тогда аудитория телевизора разошлась по разным дорогам. Одни выбрали «Дикий ангел», другие – «Секс в большом городе». Одни – «Скорую помощь», другие – «Улицы разбитых фонарей». Некоторое время аудитории могли совпадать, но в итоге надо было сделать выбор. Определенный зритель полюбил «Секс в большом городе» и «Клан Сопрано», а затем стал завороженно наблюдать за довольно сложным продуктом «Клиент всегда мертв». Прошла еще пара лет, и сериалы снова стали едва ли не основным развлечением населения, приобретя солидность. Искать главное стали не среди того, что было интересно условному «народу», сколько зрителям, жаждущим интеллектуального продукта, именно в этом сегменте «солидных сериалов».
Так, одно время высоту одного из главных удерживал «Доктор Хаус», а потом на смену ему пришли иные шоу. Затем фаворитом всех ценителей «сериального искусства» стал «Во все тяжкие», поднявший планку производства «мыльных опер», казалось бы, на недосягаемую высоту. Теперь же это такие хиты, как «Игры престолов», «Молодой папа» и «Озарк». Что же, «Секс в большом городе» продержался 6 сезонов, «Клан Сопрано» – 6, «Клиент всегда мертв» – 5, «Доктор Хаус» – 8. При этом последние два многие зрители осуждали. То же можно сказать о последних из шести сезонов «Остаться в живых». «Во все тяжкие» достойно, но с трудом держался 5 сезонов. Любопытно, что некоторые их этих сериалов не просто передают пальму первенства другим, но впоследствии теряют свой престижный культурный статус. Например, часто ли сегодня мы вспоминаем «Остаться в живых»?