. Организация труда осужденных, по мнению автора «Вопрошателя», не только возместит ущерб, нанесенный преступлением, но и будет способствовать формированию трудовых навыков и привычки к честной жизни.
Поскольку целевым назначением английских брайдуэллов была именно «коррекция», возникал вопрос о методах и средствах предполагаемого исправления, к которым Говард однозначно относил труд и религию. Его знаменитое выражение: «сделайте людей трудолюбивыми, и вы сделаете их честными» звучит лейтмотивом всех пенитенциарных проектов. Говард был категорически против совмещения тюрем с брайдуэллами, так как видел кардинальные различия в режимах содержания этих заведений. Если для тюрьмы он советовал одиночное заключение, то основная задача брайдуэллов – организация трудовой деятельности, которую реформатор мыслил в совместных мастерских. Магистраты должны следить за тем, чтобы приговоренные к содержанию в брайдуэлле были обеспечены работой и не проводили дни в праздности, «заражаясь пороком». К санитарным нормам содержания в брайдуэллах предъявляются такие же требования, как к тюрьмам. К должности смотрителя в брайдуэлле предъявлялись особые требования – в первую очередь он «должен быть мастером какого-либо ремесла, человеком деятельным, рассудительным и темпераментным, должен держать своих подопечных в постоянной занятости по десять часов в день с перерывами для приема пищи»[908]. Магистратам вменяется в обязанность не только обеспечение исправительных домов постоянной работой, но и забота о реализации продукции с той целью, чтобы исправительные дома по возможности выходили на самообеспечение, часть заработанных средств могли направлять на улучшение питания, ремонт помещений и т. п.
Женская мастерская брайдуэлла Тотхилл-филдс[909]
Таким образом, социальная болезнь констатирована, этиология описана и лекарства предложены – труд и религия. Последним кусочком мозаики в складывающейся картине исправительного заключения стал образ места исправления – реформатория или пенитенциария. С философией принудительной изоляции, подробно описанной Дж. Хэнвеем в трактате «Одиночное тюремное заключение», мы уже знакомы. Говард называл учреждения нового типа – пенитенциарные дома[910], и рассматривал их скорее не как «чистилище», а как медицинские учреждения, способные справиться с социальным девиациями, обеспечив карантин, изоляцию, профилактику и предупреждение. В завершении секции он резюмирует, что достижение поставленных целей зависит не столько от архитектурного решения, сколько от грамотного управления пенитенциарным учреждением.
Первое издание книги Джона Говарда «Состояние тюрем» увидело свет в 1777 г. С 1776 г. американский континент перестал принимать трансферы английских преступников. Лишившись привычного механизма «сбыта» криминальных элементов, английские власти стремительно приступили к решению вопроса за счет внутренних резервов. Плавучие тюрьмы халки – как экстренная замена высылке – стояли в устье Темзы переполненные арестантами[911].
Плавучая тюрьма в Мэдуэйе (графство Кент)[912]
Судебная практика показала, что данная мера наказания оказалась своевременной и востребованной. В последней четверти века судьи все реже прибегали к назначению смертной казни: к примеру, в графстве Суррей в 1776–1778 гг. виды наказания, альтернативные смертной казни – «халки», исправительный дом, порка, позорный столб – в совокупности составляли 88 % приговоров в уголовно-исполнительной практике[913]. Учитывая потерю места ссылки, английское правительство столкнулось с необходимостью оперативного решения проблемы исполнения уголовных наказаний. Еще в 1770 г., в преддверии американских проблем, в парламент была внесена инициатива о перенаправлении «криминального потока» в колонии в Африке или Восточной Индии, но предложение не получило поддержки и дальнейшего хода. Необходимость кардинальной реформы всей уголовно-исполнительной системы стала очевидной, и проект Говарда представил готовую «стратегию», за которую ухватились законотворцы.
В 1779 г. Парламент принял «Закон о разъяснении и внесении поправок в законы, касающиеся перевозки, тюремного заключения и других видов наказания», известный как первый Пенитенциарный статут (или тюремный) статут[914]. В истории криминологии этот закон рассматривают как символичную границу двух парадигм уголовного правосудия. Казалось бы, он кардинально не изменил действующие меры уголовного наказания, не отменил смертную казнь, и в последнюю четверть века английское правосудие оперировало теми же категориями, что и до Пенитенциарного статута. Но, тем не менее, именно этот законодательный акт обозначил обновление концептуальных основ уголовно-исполнительного права и переход от репрессии к пенитенциарной системе современного типа. Тюремный статут 1779 г. появился под влиянием двух доминирующих факторов: во-первых идеология и теология реформы, во-вторых – прагматизм и политическая необходимость. Два этих фактора к 1770-м гг. переплелись причудливым образом: теология и идеология исправительного наказания, как мы выяснили, формировалась целое столетие; практическая основа реформы, оформленная первым пенологом Джоном Говардом, стремительно набрала сторонников в английских политических кругах. Успех движения Говарда за тюремную реформу многие объясняют громким общественным резонансом его труда. А популярность труда основана на тех аргументах, которые он смог подобрать, обращаясь к широкой аудитории. Главная заслуга его произведения «Состояние тюрем» в том, что через воззвания к христианской этике и милосердию, через доказательство того, что заключенные и преступники также имеют право на медицинскую помощь и исцеление души, Говард был первым, кто сдвинул с места «рычаг» общественного отношения к нарушителям. Идеалы Просвещения и основы христианской этики стали базисом его социальных программ. Культивируя «религиозный альтруизм», реформатор значительно увеличил шансы на успех своей социальной реформы.
После публикации и резонанса «Состояния тюрем» Говарда был включен в работу парламентской комиссии, где его инициативы подхватил молодой Уильям Иден, который прославился как автор работы «Принципы уголовного закона»[915]. Тюремное заключение на качественно новых условиях, продвигаемое Говардом, соответствовало основным тезисам политической программы группировки Идена, предлагавшего «добавить в наказание больше человечности и заботиться о правах личности»[916]. Законодатель-теоретик и пенолог-практик вместе выступили с проектом, ядром которого выступали тюремное заключение в сочетании с организацией принудительного труда. По убеждению Идена, если преступление «есть обида, нанесенная обществу», то наказание должно быть возмещением причиненного ущерба. Идена считал, что система уголовных наказаний должна представлять собой такой консенсус, при котором «временное тюремное заключение, в сочетании с принуждением к труду в качестве наказания, формируя, таким образом, полезную привычку, было бы равной степени выгодно и для преступника и для общества»[917].
Закон 1779 г. предусматривал строительство двух пенитенциариев нового типа по системе одиночного заключения для мужчин и женщин, в которых тюремное содержание сочеталось с организацией труда. Закон четко определил главную цель пенитенциариев – обучение заключенных «навыкам труда» и реформирование их «религиозного и социального мировоззрения». По иронии судьбы эти пенитенциарии так и не были построены, по крайней мере, при жизни Говарда и Идена. Война с Америкой высасывала национальные финансы, а система исполнения наказаний не только пользовалась наработанными прецедентами – смертная казнь, телесные наказания, брайдуэллы и халки, но и энергично изыскивала альтернативы американской ссылке. Парламентский комитет по вопросам преступности рассматривал Гибралтар, Гамбию и Сенегал. Историческим решением стало предложение Джозефа Бэнкса – врача первого путешествия знаменитого капитана Кука, рассмотреть Ботани-Бэй в далекой Австралии. В 1784 г. парламент заменил Закон о пенитенциарных учреждениях обновленным Законом о транспортировке[918], и два года спустя в Ботани-Бей была основана самая известная колония английских уголовников[919].
Такой «провал» первого пенитенциарного статута породил критическое к нему отношение, как со стороны современников[920], так и в историографических оценках. Лео Радзинович, например, считал главной причиной Пенитенциарного статута 1779 г. – кризис системы высылки преступников в заокеанские колонии[921], что в свою очередь, побудило другого историка Дж. Болтона вообще рассматривать закон как временную меру между потоками прекращением высылки в Америку и налаживанием транспортировки преступников в Австралию[922].
В современной зарубежной историографии оценки Пенитенциарного статута 1779 г. более содержательные и дискуссионные. Рассматривая реализацию государственной политики на местном уровне, Д. Иствуд оценил характер этого закона как «побудительный» или «декларативный», обозначивший векторы пенитенциарной реформы для местных властей[923]