– Что… что за девушка? – Эббершоу уставился на Кэмпиона – его взгляд вдруг стал жестким, от ужасного предчувствия лицо побагровело.
Кэмпион с любопытством посмотрел на него:
– Та рыжеволосая. Мы с вами встретили ее в коридоре, вернувшись из гаража. Как там ее? Олифант, не так ли? Мегги Олифант. Думаю, она следующая.
Глава 13Эббершоу в ярости
– Боже мой, Эббершоу, он был прав! Они схватили ее! – Уже через десять минут после того, как мистер Кэмпион предположил, что следующей жертвой похищения может стать Мегги, Прендерби столкнулся с Эббершоу возле ее спальни. – Я обошел весь дом, – сказал он. – По словам девушек, час назад она пошла к себе в комнату прилечь. Но там ее нет.
Эббершоу молчал.
За последние несколько минут его лицо почти полностью утратило ангельское спокойствие. Джорджем овладело совершенно новое чувство. Он был страшно, невообразимо зол.
Прежде он ни разу в жизни не испытывал ничего подобного, и Прендерби, наблюдая за ним, видел, как исчезают последние признаки осторожного, методичного знатока, а вместо них появляются новые черты – черты бойца.
– Майкл, – внезапно произнес Джордж, – присмотри за Кэмпионом. Может, его история и правдива, во всяком случае, она кажется такой, но нам нельзя рисковать. Держите его в моей комнате, чтобы он мог выскочить в коридор, если понадобится. Вам придется как-то пронести ему еду. И следите, чтобы другие гости не пали духом.
Прендерби с тревогой посмотрел на него:
– Что вы планируете делать?
– Пойду к ним. – Эббершоу стиснул зубы. – Я по горло сыт этой возней. Чем бы дело ни закончилось, я хотя бы пойму, что происходит. К черту все, моя любимая у них! – И, развернувшись на каблуках, он зашагал прочь по коридору.
Часть дома, где Долиш разместил свой штаб, была отделена от других помещений дверью, обитой зеленым сукном. Эббершоу беспрепятственно прошел через нее и оказался возле комнаты, которая когда-то служила спальней полковнику Кумбу.
Он громко постучал. Дверь тут же открыл незнакомец – верзила, которого Эббершоу принял за одного из слуг.
– Чего надо? – подозрительно спросил тот.
– Я ищу мистера Долиша. – Эббершоу попробовал протиснуться мимо него.
Толчок, сильный, как удар копытом, отбросил Джорджа к противоположной стене. Верзила зыркнул на него.
– Сюда хода нет. Мистер Долиш никого не примет по меньшей мере еще час, – сказал он, ухмыляясь.
Эббершоу понял, на что тот намекает, и похолодел.
– Послушайте, – произнес он, – это очень важно. Мне нужно поговорить с мистером Долишем. Вас ведь интересует это? – Он вытащил из кармана красный бумажник.
Верзила подошел поближе и посмотрел сверху вниз, его тяжелое красное лицо потемнело от гнева. Вдруг он выпростал руку, и горло Эббершоу оказалось точно в стальных тисках.
– Тебе и твоим приятелям явно невдомек, во что вы вляпались, – сказал он. – Это вам не игра в наперстки в воскресной школе. Нас тут девять человек, мы все вооружены, и он не расположен шутить. – Верзила вплотную приблизился к жертве, и тиски на шее Эббершоу сжались еще сильнее. – Никто не вправе ему указывать. Он сам решает, как все будет. Ты скоро убедишься. Сейчас он занят, беседует с дамочкой. И только когда закончит с ней, я передам ему твое сообщение, не раньше. А теперь вон, пока я тебя не прихлопнул. – Он отшвырнул придушенного Эббершоу, как терьера, вернулся в комнату, хлопнув дверью и заперев ее на засов.
Эббершоу вскочил и яростно заколотил в дверь, но вскоре остановился – прочный дуб выдержит даже таран. Он отступил назад, беспомощный, полубезумный от страха за Мегги.
Вдруг издалека ему почудился приглушенный крик.
Это подействовало на него мгновенно. Бессильная ярость исчезла, и он вновь обратился к холодному трезвому рассудку. Единственный шанс спасти Мегги – пойти в обход: нужно найти неохраняемый вход, ворваться в пыточную и немедля рассказать Долишу все, что ему известно о судьбе бумажника и его содержимого, не страшась мести, которую неизбежно учинит немец.
Кэмпиона, предположительно, держали в заточении неподалеку от места, где его пытал Долиш. Вполне возможно, что тайный ход в шкафу, расположенном в спальне Эббершоу, приведет к Мегги.
Джордж развернулся, понимая, что нельзя терять время: вдруг прямо сейчас Долиш использовал с Мегги те же методы, что и с Кэмпионом, рассчитывая выбить признание. От этой мысли его затошнило, и он бросился в свою комнату.
Отмахнувшись от изумленного Кэмпиона, Джордж распахнул дверцу шкафа и уверенно надавил на заднюю стенку. Та поддалась и распахнулась, открыв темный туннель.
Эббершоу достал карманный фонарик и посветил. В обшитом деревом коридоре было полным-полно пыли. Несомненно, им не пользовались много лет, пока его случайно не обнаружил Кэмпион.
Вдобавок коридор был столь темным, что по нему можно было передвигаться лишь на четвереньках. Но Эббершоу не стал колебаться.
Воздух внутри был нестерпимо затхлый, везде бегали крысы, но Эббершоу полз вперед, светя фонариком. Наконец он достиг ступенек, о которых упоминал Кэмпион. Они были крутыми, но прочными и вели в темноту, что разверзлась над головой.
Эббершоу осторожно взобрался по ступенькам и через мгновение обнаружил, что оказался отрезанным от мира массивным потолком.
Однако при более тщательном рассмотрении он обнаружил защелку, при нажатии на которую потолок медленно открылся; Эббершоу пришлось отступить на несколько шагов назад, чтобы не получить по голове.
Механизм, который Кэмпион нарек велосипедными запчастями, на самом деле был открывающим ловушку старинным устройством из стали, которое приводилось в действие педалью. Эббершоу вылез в какую-то нишу, которая, как он уже знал, на самом деле была полостью сундука. Эббершоу несколько мгновений прислушивался через закрытую крышку, затаив дыхание. Однако он ничего не услышал, кроме шороха бегающих крыс под лестницей, поэтому, осторожно упираясь руками, наконец приподнял крышку на дюйм-другой и выглянул наружу.
Вокруг никого не оказалось. Эббершоу бесшумно покинул сундук. Он очутился в длинной комнате со сводчатым потолком, явно сохранившейся с тех пор, как Блэк-Дадли был монастырем. Об этом свидетельствовали каменные стены без деревянных панелей и плотно зарешеченное оконце. Все было таким, как описывал Кэмпион: помещение использовалось в качестве кладовой для всяких деревяшек и прочих материалов.
Эббершоу принялся нетерпеливо озираться в поисках двери и увидел ее возле камина, в стене напротив.
Дверь была маленькой, обитой железом, на массивных петлях и очень тяжелой.
Джордж осторожно попробовал отворить ее и, к своему облегчению, обнаружил, что она не заперта. «Значит, они уже знают, что Кэмпион сбежал», – подумал он и пошел вперед, пригибаясь. Ему не хотелось, чтобы его поймали, прежде чем он доберется до Долиша.
Он вышел к небольшой каменной площадке, где обнаружились еще две одинаковые двери. Практически у самых ног вилась крутая лестница.
Эббершоу внимательно прислушался, но не услышал ни звука. Он предположил, что пыточная Долиша на другом этаже, и очень тихо спустился по лестнице, прижимаясь к стене. За первым же поворотом раздался звук, заставивший его напрячься и затаить дыхание, – приглушенный гул голосов где-то совсем близко. Джордж нетерпеливо пошел дальше, изо всех сил напрягая слух, чтобы разобрать хотя бы слово.
Лестница резко заканчивалась перед маленькой дубовой дверью; справа от нее был узкий проход, который вел в темноту.
Сквозь дверь Джордж отчетливо услышал грозный громкий голос с немецким акцентом.
Эббершоу глубоко вздохнул, нажал на ручку и осторожно толкнул дверь. Та открылась без единого звука благодаря хорошо смазанным петлям. Переступив порог, он ожидал оказаться в спальне полковника, но, к своему удивлению, попал в помещение, похожее на просторный шкаф. Здесь было мучительно жарко. Эббершоу явно угодил в убежище, вроде тех, что в древности часто делали за задними стенками каминов. Несомненно, такой же тайник поглотил и Кэмпиона, когда тот исчез прямо с коврика у камина в гостиной. Возможно, секретный проход, в котором оказался Эббершоу, вел прямо в огромные, мрачные апартаменты.
С того места, где он стоял, Джорджу был слышен каждый звук снаружи.
Вдруг совсем рядом взревел разгневанный голос Долиша:
– Говори! Что ты знаешь? Все говори… Все говори. Ничего не скрывай. – Немец потерял терпение и, кажется, повернулся к еще одному присутствовавшему в комнате человеку. – Пусть прекратит рыдать и начнет говорить.
Раздался тихий, резкий, безошибочно узнаваемый звук, и Мегги вскрикнула. Перед глазами Эббершоу пронеслась вспышка ослепительной ярости, и он налег на ближайшую к нему деревянную панель. Та поддалась, и Эббершоу вылетел, подобно ручной гранате, в самый разгар допроса.
Глава 14Эббершоу на допросе
Когда Эббершоу поднялся, он обнаружил, что вопреки ожиданиям находится вовсе не в покоях полковника Кумба, а в комнате поменьше и поскромнее, и там было полно книг. Очевидно, это был кабинет или библиотека.
За тяжелым дубовым столом сидел Долиш со своим обычным, застывшим как маска лицом. Массивные руки немца лежали на ворохе документов. Перед ним стоял Джесси Гидеон и смотрел на сидевшую на стуле Мегги. Над ней склонился мужчина, которого Эббершоу прежде не видел.
Мегги плакала, но, несмотря на явно охвативший ее ужас, в миндалевидных карих глазах еще виднелись остатки мужества, и держалась она превосходно.
От внезапного появления Эббершоу все опешили, и он успел встать, прежде чем Долиш заговорил.
Тусклые, ничего не выражающие глаза немца остановились на его лице.
– Вы, – сказал он на своем удивительно высокопарном английском. – Каков глупец. Поскольку вы явились раньше времени, можете остаться. Садитесь.
Эббершоу уставился на него, так что Долиш резко повторил последнее слово, и мускулом не пошевелив. Он был неподвижнее скульптуры.