а раньше срока.
– Миссис Мид… – Мегги напряглась. – Я совсем забыла о ней. Как вы думаете, как с ней поступит мистер Долиш?
– Можно догадаться, – мрачно ответил Кэмпион, а потом повисло молчание.
– Все это просто ужасно! – взорвалась Мегги. – А я еще не верила, что таким людям позволено существовать! Я думала, все обязаны быть цивилизованными! Думала, что таких, как он, не бывает!
Кэмпион вздохнул:
– Многие верят во что-то подобное. Воображают, что мир – хорошо организованный детский сад, в котором Скотленд-Ярд и британская армия готовы приструнить любого, кто затеет ссору или начнет браниться. Когда-то и я так думал, но на самом деле мир совершенно другой. Взгляните хотя бы на меня: ну кто подумает, что за такой безобидной внешностью кроется изворотливый преступник?
Эббершоу и Мегги с любопытством посмотрели на него. В любых других обстоятельствах им стало бы неловко.
– Послушайте, – заговорил Джордж, – я спрошу, если не возражаете, что же, черт возьми, вынудило вас заняться… э-э-э… нынешней профессией?
Мистер Кэмпион по-совиному смотрел на него сквозь огромные очки.
– Профессией? – возмущенно повторил он. – Это мое призвание. Я думал, у меня нет таланта ни к чему другому, а так я хоть способен заработать себе на вполне сносную жизнь. Конечно, – вдруг продолжил он, увидев лицо Мегги, – мой ум не такой уж преступный, как я только что сказал. Я довольно щепетилен. Большая часть моих дел скорее секретная, нежели сомнительная. Иногда я работаю и на правительство, хотя это не так прибыльно, как старое доброе правонарушение. Ну а это дельце казалось совсем простым. Всего-то попасть на вечеринку, забрать бумаги у старого джентльмена и вернуться в «Савой», где меня будет ждать заказчик с сотней гиней. Чистое веселье, и никакой работы мозга. – Он улыбнулся. – Конечно, я знал, во что вляпался, – продолжал он. – Я понял это почти сразу, как прибыл сюда. Хотя, признаюсь, не ожидал ничего подобного. И вообще не очень-то здесь и весело. – Он говорил небрежно, но без малейшей грубости, и Эббершоу вдруг пришло в голову, что он делает все возможное, чтобы подбодрить их. – В конце концов, – сказал Альберт, немного помолчав, – я не могу взять в толк, зачем сжигать дом. А еще я знаю, что из горящего дома можно спастись. Видел в книжке с картинками.
Его прервал оглушительный стук в дверь и чей-то голос, говоривший медленно и четко:
– У вас час на то, чтобы вернуть собственность мистера Долиша. Если этого не произойдет, один старый загородный дом рискует сгореть – в наше время такое не редкость. Особняк не застрахован, так что вряд ли кто-нибудь возьмется расследовать пожар всерьез.
Мартин Уотт бросился на дверь, приложив все свои силы; ему ответили тихим смехом:
– Мы слышали, как вчера вечером вы пытались выбить дверь. Мистер Долиш просил передать, что, хотя ее надежность не вызывает у него сомнений, он принял меры, чтобы как следует укрепить дверь снаружи. Как вы, наверное, уже поняли, стены вам тоже не проломить, да и через окно сбежать невозможно.
– Ты, грязная свинья! – слабо выкрикнул Крис Кеннеди из своего угла, а Мартин Уотт медленно повернулся на пятках и с выражением крайней безнадежности на лице вернулся в центр комнаты.
– Боюсь, мы покойники, – медленно пробормотал он, подошел к окну и посмотрел сквозь решетку.
Уайетт сидел у стены и, подперев подбородок, глядел в пол. Он уже давно молчал и не шевелился. Наблюдая за ним, Эббершоу не мог не вспомнить семейные портреты в большой столовой: почему-то Уайетт сейчас выглядел неотъемлемой частью старого дома, вот так угрюмо дожидаясь конца.
Вдруг Мегги подняла голову и тихо сказала:
– Как странно думать, что в нескольких милях отсюда жизнь идет своим чередом. Я даже слышу собачий лай. Не верится, что происходит нечто настолько ужасное и никто не может нас вызволить. Сами подумайте, – продолжала она, – здесь убили человека, украли его тело, так, словно это пустяк, а потом сумасшедший преступник… – она сделала паузу, сузив карие глаза, – надеюсь, он действительно сумасшедший, – спокойно готовится убить нас всех. Это немыслимо.
Кэмпион посмотрел на Эббершоу и тихо спросил:
– Эта история со смертью Кумба – я никак не пойму. Вы уверены, что его действительно убили?
Эббершоу проницательно посмотрел на него. Казалось невероятным, что этот приятный, безобидный на вид молодой человек мог быть убийцей, пытающимся снять с себя подозрения, и тем не менее, судя по рассказу миссис Мид, улики против него выглядели весомыми.
Поскольку Эббершоу не ответил, Кэмпион продолжил:
– Ума не приложу. Полковник ведь представлял для них ценность… наверное.
Поколебавшись, Джордж прошептал:
– Вы уверены, что он был… Я имею в виду, вы точно это знаете?
– Я знаю, что Симистер должен был заплатить ему кругленькую сумму. – Бледные глаза Кэмпиона широко распахнулись за огромными очками. – И я знаю, что в определенный день следующего месяца у него назначена встреча в большом лондонском отеле. Тот, с кем собирался встретиться Кумб, – известный на всю Европу величайший гений маскировки. Ему были даны четкие инструкции: изменить старику внешность, вручить ему пару изящных приспособлений, билет на ближайший трансатлантический лайнер вкупе с паспортом и легендой и приставить к нему хорошенькую «племянницу». Фон Фабер, конечно, этого не знал, но даже если бы и знал… не понимаю, зачем нужно было вспарывать старика, а вы? Это сводит меня с ума. Кроме того, зачем ему сваливать это отвратительное преступление на нас? Он ведь не сможет убедить нас, будто это мы его совершили. Не понимаю. Это не может быть просто желанием успокоить совесть.
Эббершоу промолчал, не в силах забыть до странного убедительную историю старухи, правдоподобность которой подтверждалась словами Кэмпиона. Но чем больше он думал о мужчине рядом с ним, тем абсурднее казалось это обвинение.
Сдавленный крик стоявшего у окна Мартина заставил всех подскочить.
– Свиньи, – горько сказал он, повернув к ним бледное лицо со слезами на глазах. – Вы только взгляните. Там Долиш, он идет от гаража к дому. И при нем канистры бензина. Костер будет гореть до небес.
– Боже правый! – произнес Крис Кеннеди, встав рядом с Мартином у окна. – А с ним и его дурни. Ох, ну почему я не могу до них добраться!
– Нас сожгут! – Казалось, до малышки Жанны наконец-то дошло, насколько серьезна ситуация, и она истерично разрыдалась, чем усугубила и без того напряженную обстановку.
Мегги подошла к Жанне и попыталась ее успокоить, но та не могла остановить слезы, полностью утратив самообладание.
Плакала и Энн Эджвер, пусть и не так громко. Напряжение стало невыносимым.
Эббершоу нащупал часы и уже собирался вытащить их, когда Альберт Кэмпион предупреждающе прикоснулся к своей руке. Рукав его пальто соскользнул, и Эббершоу увидел циферблат наручных часов Альберта. Было без пяти одиннадцать.
В тот же момент за дверью снова послышались шаги и прозвучал голос Джесси Гидеона:
– Это ваш последний шанс. Через три минуты мы покинем дом, что будет дальше – вам известно. Что мне сказать мистеру Долишу?
– Скажи ему, чтоб горел в аду, будь он проклят! – крикнул Мартин.
– Очень уместно! – пробормотал мистер Кэмпион уже совсем невеселым голосом. Истерические рыдания Жанны заглушили его слова.
И вдруг откуда-то издалека, из-за полей, послышался звук, знакомый каждому в этой комнате. Все встали и столпились у окна; к лицам прилила кровь, в глазах появилась надежда.
Это был тонкий далекий звук охотничьего рога.
Мартин, просунув голову меж прутьев решетки на узком окне, радостно воскликнул:
– Охота, богом клянусь! Господи… Да! Стая собак менее чем в четверти мили отсюда! Боже, что там за красное пятно за изгородью? Было же пятно? Да вот же оно! – От волнения он дергался, будто хотел прорваться сквозь прутья решетки. – Вот он! Посмотрите, посмотрите на него! Да там пол-округа! Они входят в парк! Господи! Совсем рядом с нами! Скорее! Кричите! Боже мой! Они не должны пройти мимо! Как нам до них докричаться? Кричите! Что угодно кричите! Они будут здесь через минуту!
– Я думаю, – тихо пробормотал тихий, глуповатый голос, в котором все же слышалось некоторое напряжение, – что сейчас были бы уместны аплодисменты. Ну же! Вы готовы, дети мои? Три, два, кричим!
Их общий крик унес ветер. Наступила полная тишина. Голос Кэмпиона позади вновь прошептал:
– Еще раз. Во все горло!
Раздался дикий, мучительный крик о помощи, и снова повисла тишина.
Вдруг Мартин затаил дыхание.
– Нас услышали, – сказал он сдавленным от волнения голосом. – Сюда идут.
Глава 23Неправильные вкусы
– Что ему крикнуть? – нервно спросил Мартин, пока одинокий всадник галопом несся к ним по газону. – Нельзя же кричать сразу обо всем!
– Кричите: «Мы пленники!» – предложил Кеннеди. – И «Вытащите нас отсюда, ради Майка!».
– Всадник совсем молод, – пробормотал Мартин. – Хорошо держится на лошади. Думаю, он отличный малый. Вот он! – Уотт высунул голову из окна, насколько позволяла решетка, и его чистый юный голос эхом разнесся над лугами: – Э-э-эй! Мы здесь! Окно наверху! Мы здесь! Мы в плену! Здесь псих, он собирается сжечь этот дом! Ради бога, пришлите подмогу и вытащите нас!
Немного помолчав, Мартин обратился через плечо к остальным:
– Не слышит. Просто скачет сюда. Кажется, он полный придурок.
– Ради всего святого, да объясните же ему! – сказал Уайетт. – Он наша последняя надежда.
Мартин кивнул и снова высунулся из окна:
– Мы заперты! Мы пленники, говорю же! Мы… – Вдруг он замолчал, затаив дыхание. – Долиш! – сказал он. – Эта тварь внизу, разговаривает с охотником с глазу на глаз как ни в чем не бывало. Мы в плену! – крикнул он снова. – Этот человек – сумасшедший, преступник! Ради всего святого, не слушайте его! – Он снова замолчал, затаив дыхание.
Раздался голос с немецким акцентом, слегка повышенный, будто говоривший едва сдерживал гнев: