Через узкий коридор он потащил гостя в комнату и усадил в глубокое удобное кресло у камина. Смешивая ему напиток, он бессвязно болтал, не давая вставить ни слова:
– Да, стараниями моих друзей живу не где-нибудь, а над полицейским участком! Превосходная защита от сомнительных знакомых.
Несмотря на волнение и важность проблемы, Марлоу не мог не заметить необычайный характер комнаты, в которой находился. Обставлена та была со вкусом, даже роскошно. Его глазам предстало несколько восхитительных образцов антиквариата, висящая над комодом гравюра кисти Рембрандта, один из «котов» Стейнлена, пара оригинальных карикатур и прелестная маленькая акварель Гёртина.
Также среди этого художественного великолепия находилась впечатляющая коллекция трофеев. Например, два скрещенных кинжала, увенчанных парой наручников и арестантской кепкой, – над каминной полкой; или красивый итальянский кинжал – на боковом столике, очевидно использовавшийся в качестве ножа для бумаг. Лезвие последнего было странного зеленовато-голубого оттенка, а рукоять инкрустирована древними, необработанными самоцветами.
Кэмпион взял нож со столика.
– Это кинжал из Блэк-Дадли, – пояснил он. – Застрял однажды в спине у одного знакомого полковника, и все почему-то решили, что это я его туда воткнул. Смех сквозь слезы! Полагаю, вы уже видели большинство достопримечательностей Лондона, – продолжал он. – Где-то там и пристанище моей двоюродной бабули Эмили. Все подумываю о том, чтобы организовать к ней экскурсии на шарабанах.
Марлоу Лоббетт даже не улыбнулся.
– Прошу прощения, но нельзя ли оставить все это паясничество? – строго проговорил он. – Я ехал к вам, рассчитывая, что вы – мой последний шанс, мистер Кэмпион.
Серьезность юноши отрезвила неугомонного хозяина, но выражение раскаяния на лице последнего было лишь мимолетным.
– Для вас – почти все, что пожелаете, – слюбезничал он. – Сейчас я берусь практически за любые дела. Но чур, ничего грязного! Я не стану торговать отретушированными фотографиями самого себя, выдавая их за изображения лорда Фаунтлероя. Нет, сэр! У вас не найдется столько золота, чтобы меня соблазнить. Предоставим это Англии. Разделяю идеи патриотизма и все такое, – по-прежнему болтал он, предлагая Марлоу подозрительный на вид коктейль. – Вот, я сам изобрел этот славный напиток. Он включает в себя почти все, кроме чая. Итак, молодой сэр, что я могу для вас сделать?
Марлоу принял напиток со словами:
– Послушайте… Вы со всеми так общаетесь?
– Почти всегда, – не смутился мистер Кэмпион. – Люди со временем привыкают. Я ничего не могу с этим поделать: это своего рода недуг, как заикание или молоткообразная деформация пальцев стопы. Мои друзья делают вид, что не замечают. Что вам сказали в полиции сегодня утром?
Последний вопрос был задан так внезапно, что Марлоу Лоббетт не успел скрыть удивления:
– Откуда вам известно, что я был в полицейском управлении сегодня утром?
Мистер Кэмпион с большой торжественностью приблизился и осторожно, двумя пальцами снял едва заметную пушинку с пальто своего гостя.
– Волос полисмена, мой дорогой Ватсон. Я обратил на него внимание, едва вы вошли. Это заставило мои серые клеточки проснуться. Полагаю, они струсили? – вдруг прямо поинтересовался он.
– В полиции заявили, что не смогут гарантировать безопасность моего отца, – вскинул глаза Марлоу.
– Не скажу, что я их виню, – рассудительно заметил мистер Кэмпион, качая головой. – От вашей нью-йоркской полиции надежной страховки тоже ждать не приходится, не так ли?
– Увы. Это главная причина, по которой я привез отца сюда. В Нью-Йорке мне заявили, что, по их мнению, преступники играют с отцом в кошки-мышки, ведь у них были все возможности его убить. Видите ли, старик по большей части сам в этом виноват! – с горечью выпалил он. – Не терпит никаких разумных ограничений. Не позволяет полиции за ним присматривать. Он никогда не боялся… – Тут Марлоу заколебался и добавил слово «их» со своеобразной интонацией. – И это в нем неизменно. Он не сумасшедший. Он просто не принимает опасность во внимание. Вот с чем мне приходится иметь дело.
– Мне этого не понять, – задумчиво произнес мистер Кэмпион. – Как же так, юноша? Что там произошло?
– Хотите сказать, что не знаете? – Марлоу уставился на него в изумлении. – Вы – та еще загадка, мистер Кэмпион. Когда вы спасли моего отца на «Элефантине», вы же наверняка имели некоторое представление о том, что происходит?
– Ну конечно, – небрежно кивнул владелец квартиры. – но, вообще-то, нет. На борту мне встретился старый друг, взломщик, который свел меня со своим приятелем, а тот как раз недавно вдруг подружился со стариной Аброй Кадаброй – иллюзионистом то есть. Будучи профессионалами, мы все проявили разумный интерес к его искусству, но на всякий случай я одолжил у юнги его маленького приятеля Хейга. Знаете, – продолжал он тараторить, – мне даже показалось, что тот мышонок ко мне привязался. Я очень рад, что он не мучился. Кстати, могу ли я узнать: вы пришли ко мне сегодня из-за моего потрясающего выступления на сцене «Элефантины»?
Поколебавшись, Марлоу Лоббетт признался:
– Не совсем так. На самом деле не далее как сегодня я разговаривал с главным инспектором Дэдвудом в Скотленд-Ярде, и выяснилось, что они не смогут защитить отца, кроме как приставив постоянную полицейскую охрану, которую отец ни за что не потерпит. И тогда я обратился к Дэдвуду, как мужчина к мужчине, попросив его посоветовать мне кого-нибудь, кто сможет помочь.
– Какой же он молодец, – усмехнулся мистер Кэмпион. – И вот вы здесь, и перед вами Альберт Кэмпион, не понаслышке знакомый с угрозыском – в том смысле, что мне все время угрожают, – с сожалением пояснил он. – Но пока что я могу с этим жить. Вы, конечно же, знаете, кто такие «они»?
Марлоу Лоббетт начинал привыкать к молниеносным переменам в разговоре. Он кивнул, его проницательные темные глаза были устремлены на очки, скрывавшие от него серьезность мистера Кэмпиона.
– Они – это Симистер. – Он произнес это имя чуть ли не шепотом.
Мистер Кэмпион молчал несколько мгновений, и тогда сидящий в кресле Марлоу Лоббетт подался корпусом вперед:
– Мистер Кэмпион, вы ведь можете рассказать мне об этом человеке, Симистере? Кто он? Гангстер? Опытный мошенник? Существует ли он вообще? В Нью-Йорке поговаривают, что Симистера включали в полицейские сводки еще сто лет назад и что на самом деле такого человека не существует. Якобы могущественная банда использует это слово как своего рода торговую марку. Так скажите же мне: Симистер существует?
– Дорогой вы мой! – У мистера Кэмпиона вырвался смешок. – Да, где-то на этой земле ходит человек по имени Симистер. Он может быть дьяволом, страшной городской байкой, кем угодно, но он – такая же реальная злая сила, как, к примеру, наркотики. Я говорю это не для того, чтобы охладить ваш юношеский пыл, но, поверьте, крайне опасно недооценивать своего врага. И это буквально все, что я о нем знаю. Я общался с мошенниками и с полицейскими, даже с членами его собственной банды, но я еще ни разу не встречал никого, кто бы видел Симистера вживую. По всей видимости, он – голос в телефонной трубке, тень на дороге, рука в перчатке, которая выключает свет в пьесе о преступниках, но огромное отличие от этих пьес в том, что Симистера так и не поймали. О нем рассказывают тысячи удивительных историй, и ни в одной из них нет и намека на его лицо. А еще говорят, что никому не удается от него ускользнуть.
Марлоу беспокойно заерзал в кресле.
– Я слышал все это, – проговорил он наконец. – И поэтому пришел к вам. Вы – мой последний шанс, уж простите меня за высокопарные слова. Могу я надеяться на вашу помощь?
Мистер Кэмпион посмотрел на него совиным взглядом, но прямого ответа не дал.
– Есть кое-что, совершенно мне непонятное. Почему именно ваш отец?
Марлоу Лоббетт поднялся на ноги и прошелся взад-вперед по комнате.
– О, я ужасно этим терзаюсь! Потому что ничего не могу поделать. Это не та ситуация, которую можно исправить деньгами. Это своего рода месть.
– Ясно, – серьезно кивнул Кэмпион. – Что-нибудь еще?
– Я не уверен, – беспомощно проговорил Марлоу, но внезапно преисполнился уверенности. – Видите ли, я еле раскопал истоки этой истории. Все началось давно. Когда я был ребенком, я, конечно, не имел большого представления о том, чем занимается отец. Лишь недавно я выудил у него часть правды – он многое недоговаривает, даже мне. Похоже, мой старик всю жизнь боролся с бандой Симистера. Он был единственным верным средством полиции против них. Когда одного из гангстеров поймали, отец задал ему жару с судейской трибуны. Он не был несправедлив, знаете ли, а просто относился к таким делам со всей суровостью. Но даже всех его усилий не хватало, чтобы вынудить их спрятаться в норы. Совершенно внезапно – это было уже после выхода отца на пенсию, после суда над Стейнвеем, где отец выступал даже не судьей, а консультантом, – банда открыла на него охоту. Больше шести месяцев мы жили в страхе за него, – тихо закончил Марлоу.
– Воистину, это вам не спор с Союзом матерей, – заметил мистер Кэмпион и сделал еще более серьезный вид. – Это все, что вы знаете?
– Ну, остальное – только догадки, – нерешительно ответил Марлоу Лоббетт.
– Так давайте услышим их.
Марлоу снова сел в кресло и зажег сигарету, но курить не торопился.
– Что ж, попробуйте меня понять. Мой отец не дал мне никаких сведений, чтобы я мог с уверенностью что-то утверждать. Я ничего не знаю наверняка, но из тех событий, что происходили в последнее время, складывается впечатление, что у него есть некая важная улика против банды Симистера. Консультант в суде – весьма расплывчатая должность. Я не могу отделаться от ощущения, что он целиком посвятил себя расследованию в отношении банды Симистера. И он скрывал это, чтобы не пугать семью. Я думаю, в итоге мой старик что-то накопал. Я пытался выяснить, о чем может идти речь, и мне пришло в голову, что это касается настоящей личности Симистера.