Наверху, в спальне, обитой ситцем, дубовый пол был покатым, а прохладный воздух благоухал лавандой, туалетным мылом и пчелиным воском. Мистер Кэмпион не сразу забрался в кровать с балдахином. Некоторое время он простоял, пристально вглядываясь в темноту.
Наконец, вытащив из внутреннего кармана маленький, сильно потрепанный блокнот, нацарапал в нем «св. С.». Еще какое-то время постоял, изучая надпись, а затем добавил к ней вопросительный знак.
Глава 4Владелец поместья
– …Хотя вы иностранец, с чем ничего не поделаешь, и вряд ли привыкнете к здешним обычаям, мы все равно рады вам! Мы веруем, что вы будете жить по старым заветам нашей общины и сделаете все для нашего процветания! – Оратор сделал паузу и отер лоб под своей ньюгейтской челкой цветным носовым платком. – А теперь споем гимн, – после недолгих раздумий добавил он.
Он пребывал в одиночестве в дальнем уголке своего сада, стоя лицом к лугам, которые плавно ниспадали к серым солончакам. Через пару минут он повторил речь слово в слово, закончив неожиданным:
– Доброе утро, сэр! – когда худой, бледный молодой человек в очках в роговой оправе появился по ту сторону изгороди.
– Доброе утро, Джордж, – отозвался мистер Кэмпион.
Джордж Уиллсмор – скрюченный старик, смуглый и бугристый, как подстриженная ива, с глубокими, вгрызшимися в лицо морщинами и густой бородой, – взглянул на мистера Кэмпиона. Как старейший дееспособный член семьи, к которой принадлежали почти все в Мистери-Майл, он считал себя своего рода мэром. И поэтому его деревенская натура страннейшим образом разбавлялась нравоучительными изречениями.
– Вы застали меня врасплох, – заметил он. – Я как раз репетировал текст, который собираюсь произнести сегодня днем.
– Вот как? – Мистер Кэмпион, казалось, был заинтересован. – Вы подготовили приветственную речь, Джордж?
– Что-то вроде того, – любезно кивнул старик. – Мы с пастором обсудили это, и он настаивает на исполнении гимна. А так как я – здешний церковный староста, обязанность приветствовать гостя ложится на меня. Вдруг, будучи иностранцем, он не найдет общего языка с другими.
– В этом есть некое разумное зерно, – одобрил мистер Кэмпион, с трудом поняв ход рассуждений старика.
– Я облачился во все новое, – продолжил Джордж. – Мне кажется, что стоит выглядеть нарядно. Я ведь достаточно наряден, не правда ли?
Он обернулся вокруг себя, чтобы мистер Кэмпион мог его рассмотреть. Джордж выбрал узкие вельветовые брюки, которые некогда были коричневыми, но с тех пор отстирались до кремовой белизны, ярко-синюю рубашку в клетку без воротника и белоснежную жилетку покойного хозяина, которая свободно болталась на тощем животе. Его соломенная шляпа, сшитая на фасон панамы, была обмотана черной лентой, в которую был заправлен пучок перьев сойки.
– Как вам? – с плохо скрываемой гордостью поинтересовался он.
– Очень хорошо, – похвалил молодой человек. – И все же на вашем месте я не стал бы произносить никаких речей, Джордж. Я как раз хотел переговорить с вами об этом. Разве нет у вас каких-нибудь интересных обычаев, майских шестов и всего такого, что подходило бы для данного события?
Старик сдвинул соломенную шляпу, обнажив неожиданно лысую голову, и протер макушку собственным головным убором.
– Не произносить речь? – разочарованно прогундел он. – Ну что ж, сэр, верно, вам лучше знать. Но я бы сказал все правильно, уж поверьте. Я из тех стариков, что умеют говорить. Увы, пора майских шестов прошла, – продолжил он, – а День фарисеев еще не настал.
Молодой человек вздохнул.
– И ни один из этих… э-э-э… праздников нельзя перенести? – с надеждой спросил он.
– Нет, их даты священны. Их ни для кого не переносят, – решительно покачал головой Джордж.
– Джордж… – Мистер Кэмпион очень серьезно взглянул на старика. – Послушайте моего совета и постарайтесь вспомнить подходящий праздник. Было бы неплохо, если бы на сегодняшнюю дату пришлась какая-нибудь церемония благословения репы. Вы же умный малый, Джордж.
– Это верно, – с готовностью отозвался старик и глубоко задумался. – Нет, ничего не припоминаю, – пожал он плечами. – Ну разве что праздник Семерых Свистунов.
– Семь Свистунов? – с интересом переспросил мистер Кэмпион. – Это откуда? Кто они?
Старик, прежде чем ответить, какое-то время пристально изучал свою шляпу.
– Семь Свистунов – это Семь Свистунов, сэр, – изрек он наконец. – Кто знает, привидения ли они или фарисеи, а фарисеи – это фейри, если спросите меня. В это время года они вечно реют над головой. И свистят. Шестеро из них, по крайней мере, свистят. Седьмой скорее кричит сипухой, страшным для ушей затихающим криком, и, если вы его слышите, конец света да придет. Только никто его пока не слыхал.
– То, что надо, – резюмировал мистер Кэмпион. – И ведь ничего страшного не случится, если мы немного подвинем эту дату, верно, Джордж?
Неожиданно на почтенном лице старика появилось лукавое выражение.
– Ничего, поскольку старый сквайр всегда выставлял бочку пива для Семи Свистунов. Обязательно и как раз в это время года, как я теперь припоминаю. – Он замолчал и с надеждой взглянул на мистера Кэмпиона.
– А точно ли для Семи Свистунов? – с сомнением прищурился молодой человек.
– Точно-точно, – поспешил заверить его Джордж. – Правда, эти Семь Свистунов никогда не пили нашего пива, так что простым беднякам приходилось допивать его самим, чтоб не прокисло.
– Понятно, – усмехнулся мистер Кэмпион, который действительно все понял. – Бедняки – это, как я полагаю, жители деревни?
– Да. – Кивнув, Джордж замолчал и после некоторого раздумья заметил: – Господин Джайлз и мисс Бидди, скорее всего, ничего об этом не знают. Не сомневаюсь, что они слышали о Семи Свистунах, но о пиве – вряд ли. Вы понимаете, сэр?
– Отлично понимаю. И более того, мне кажется, Джордж, мы с вами могли бы прекрасно сработаться. Ваше природное чутье, если можно так выразиться, мне очень импонирует. У вас ведь есть брат, не так ли?
– О, вы о Генри? – с презрением обронил мистер Уиллсмор. – Это я умный. Генри – ничуть. Я – тот, кто вам нужен, сэр.
– Верю, что так оно и есть. – Мистер Кэмпион серьезно посмотрел на него.
Они побеседовали еще немного. Когда молодой человек пустился в обратный путь по нестриженой траве, он почувствовал, как на душе стало легче. Подойдя к дому, он с удивлением увидел перед дубовой дверью длинный черный «даймлер».
Бидди перехватила Кэмпиона в холле.
– Альберт, он милый! – воскликнула она. – Судья с Джайлзом сейчас в библиотеке. Я везде тебя искала. Они сидят там уже почти час. До того мы показали им весь дом. Нет, ну они просто очаровательны! Мальчик ужасно красивый, тебе так не кажется?
– Чушь! – сморщился мистер Кэмпион. – Видела бы ты меня с моими новыми усами. Последний писк моды, моя дорогая. Лучше самых смелых фантазий. Меня бы с такими усами любая окольцевала.
– Ах, ревнивец! – рассмеялась Бидди. – Иди и взгляни на них.
Он последовал за ней по вымощенному плиткой коридору к приоткрытой двери библиотеки.
Судья Лоббетт стоял у окна, взирая на зеленую лужайку. Солнечные лучи падали на его лицо, отражались от картин на стенах, играли в бокалах хереса на столе.
– До чего прекрасное место, – повернулся он к Альберту и Бидди, когда те вошли. – Доброе утро, мистер Кэмпион. Поздравляю, вы от нашего имени выбрали просто шикарный дом.
Бидди подошла к брату, и они встали спиной к камину, удивительно похожие друг на друга.
– Кажется, я выселяю вас из вашей усадьбы, – обратился судья Лоббетт к ним. – Вы уверены, что хотите ее сдать?
Бидди улыбнулась, ее благодарные карие глаза встретились с глазами пожилого мужчины.
– Ужасно мило с вашей стороны, что беспокоитесь о нас, – сказала она, – но нам придется сдать дом. Альберт предупредил, что вы возьмете на себя половину наших обязанностей по содержанию деревни. Мы просто не могли заботиться о ней так, как делал папа до войны. Денег вечно не хватает. Быть сквайром в Мистери-Майл – это как быть отцом всем местным жителям.
– Мне это точно понравится, – улыбнулся старик, и Бидди с облегчением выдохнула.
– Вы не представляете, какое это счастье – знать, что кому-то действительно нравится этот дом.
Судья Лоббетт повернулся к своей дочери, худенькой и маленькой, закутанной в меха.
– Если ты не боишься, что здесь тебя ждет слишком тихая жизнь…
Изопель взглянула на него, и на ее лице промелькнула слабая испуганная улыбка.
– Слишком тихая жизнь?.. – многозначительно переспросила она и вздохнула.
Тем временем Марлоу Лоббетт подошел к мистеру Кэмпиону.
– За вами не следили? – понизив голос, спросил его Альберт.
Марлоу покачал головой:
– Нет, но, думаю, пытались. Ваши полицейские остановили какое-то авто, которое следовало за нашим. Шофер, которого вы для нас раздобыли, – гений. Мы быстро выбрались из города. Никакие преследователи не угнались бы за нами.
Голос Бидди прервал их разговор.
– Что ж, мы оставим вас. Миссис Уайброу все для вас подготовила. Она замечательная экономка. Вы ведь обещали заглянуть к нам на ужин, не так ли? – продолжила она, поворачиваясь к Изопель. – Дауэр-хаус совсем недалеко отсюда. Познакомитесь с нашим пастором, мистером Кушем. Надеюсь, он прибудет в своем воскресном облачении. Вам обязательно стоит его увидеть.
Изопель задержала руку Бидди в своей, когда они прощались. После ужасных событий последних нескольких месяцев этот приятный сонный старый дом с его молодыми беззаботными хозяевами приносил успокоение ее душе.
– Я так рада, что вы здесь, – порывисто произнесла она.
Бидди бросила на нее быстрый понимающий взгляд:
– Все уладится. Вы не знаете Альберта.
Мистер Кэмпион и Пейджеты прошли по гравийной дорожке через деревенский луг, где стоял насос, к Дауэр-хаусу. С этой стороны дом скрывался за высокой тисовой изгородью, а все его главные окна были с другой стороны и выходили на старый сад, обнесенный стеной.