Эти слова заглушил звук, который отчетливо донесся до них через открытое окно. То был резкий и безошибочно узнаваемый в ночном воздухе звук выстрела.
Глава 7В свете урагана
Старуха пронзительно вскрикнула. Ее лицо, словно высеченное из красного песчаника, застыло от ужаса, маленькие черные глазки расширились. Внезапно она поспешила к двери. Но мистер Кэмпион остановил ее, положив руку ей на плечо:
– Постойте, Элис. – Он был неестественно спокоен, его лицо ничего не выражало. – Сперва пойдем мы, Джайлз и я.
– Нет, лучше пойду я! – Старуха, дернув плечом, сбросила руку Кэмпиона. – Говорю вам: пускай пойду я!
– Останься здесь, Элис, – мягко попросила Бидди, выступив вперед. – Останься. Он пишет, что Альберт и Джайлз должны прийти одни.
В конце концов Элис позволила увести себя обратно в комнату. Судья Лоббетт стоял между своими детьми с непроницаемым выражением лица. Изопель прижалась к нему. Марлоу смотрел серьезно, готовый по мере необходимости к любым действиям.
– Пойдем. – Мистер Кэмпион тронул Джайлза за плечо.
Больше ни минуты не медля, они вместе покинули дом.
Жилище пастора располагалось посреди зеленой лужайки в стороне от дороги, переходящей в длинную неухоженную гравийную дорожку, которая была обсажена густым кустарником и высокими деревьями. Приблизившись, молодые люди увидели, что дом погружен в темноту, но входная дверь под козырьком, увитым плющом, распахнута.
– Позволь мне пойти первым, – тихо сказал мистер Кэмпион Джайлзу. – Кто знает, что ждет нас там…
Джайлз неохотно отступил, но возражать не стал. Кэмпион вошел в темный дом один. Какое-то время он находился внутри, но вскоре вновь появился на крыльце. Джайлз мельком увидел его лицо в лунном свете.
– Идем, старина, – тихо позвал мистер Кэмпион, и Джайлз понял, что это – ответ на вопрос, который был у него на устах.
Двое мужчин медленно вошли в дом. Кабинет старого пастора был единственной освещенной комнатой, и то только благодаря ураганному фонарю, принесенному из Дауэр-хауса. Фонарь стоял на тяжелом письменном столе, проливая рассеянный свет во все углы мрачного помещения – большого, прямоугольного, с камином в одном конце и эркером – в другом. Вдоль стен размещались книжные полки. Письменный стол располагался параллельно камину, а ветхое кожаное кресло пастора было сдвинуто так, словно его хозяин только недавно покинул его. За каминной решеткой тускло светился огонь.
Джайлз с тревогой огляделся.
– Где?.. – начал он, и Кэмпион молча указал на дверь рядом с камином.
Она вела в крошечную гардеробную, которую рачительный предок пастора обустроил рядом с кабинетом, вспомнил Джайлз. Дверь гардеробной была прикрыта, а из-под нее на потертый коричневый линолеум сочилась тонкая темная струйка крови.
Джайлз толчком распахнул дверь. Чиркнув спичкой, высоко поднял ее. Мерцающий свет на мгновение заполнил крошечное пространство и погас. Рука, держащая спичку, упала. Затем он медленно закрыл дверь и повернулся к Кэмпиону:
– Там его старое ружье. – Лицо Джайлза было очень бледным, и он нервно облизывал губы.
Кэмпион кивнул:
– Во рту – привязал веревку к курку. Обычный способ.
Джайлз опустился на стул.
– Самоубийство? Боже мой… Святой Свитин, старина…
Кэмпион стоял, уставившись на закрытую дверь.
– Зачем? – пробормотал он. – Ради чего, во имя всего святого?!
Шаги в коридоре заставили обоих вздрогнуть. На пороге появилась экономка Элис Брум. Ее черные глаза вопросительно уставились на молодых людей.
– Он застрелился?! – тут же взорвалась она возгласом. – Я видела, что старое ружье исчезло, но никогда бы не подумала… О Господи, смилуйся над его душой! – Она упала на колени там же, где стояла, и закрыла лицо руками.
Вид беспомощной женщины привел Джайлза в себя. Они с Кэмпионом подняли ее и вместе повели к креслу возле стола. Но та отшатнулась, как испуганная овца.
– Только не сюда! Я не буду сидеть в нем! – истерично запричитала она. – Это кресло покойника!
То, как суеверие прорвалось сквозь горе, неприятно поразило их. Они усадили ее в другое кресло, у камина. Там она и осталась, тихонько рыдая и пряча лицо в ладонях.
Кэмпион взял ситуацию в свои руки:
– Послушай, Джайлз, нам понадобятся врач и полиция. Как я понимаю, в деревне нет ни того ни другого, не так ли?
– Нет. – Джайлз покачал головой. – Придется вызвать старого Уиллера из Херонхоу. Ближайший бобби тоже там. Кэмпион, это ужасно. Зачем он это сделал? Ну зачем?..
Мистер Кэмпион указал на письмо, прислоненное к чернильнице рядом с фонарем. Имя адресата было выведено старомодным почерком Свитина Куша: «Генри Топлисс, эсквайр».
– Кто это? Коронер? – спросил мистер Кэмпион.
Джайлз кивнул, и вновь на его лице появилось недоверчивое выражение.
– Он, должно быть, сделал это намеренно. Я не понимаю, ради чего. Ты же не думаешь, что хиромант…
Тут Кэмпион, услышав шаги в коридоре, предостерегающе поднял руку.
Бидди шла первой, остальные – за ней. На ее бледном лице застыла маска невообразимой тревоги. Она оглядела комнату, и ее взгляд почти сразу упал на закрытую дверь гардеробной. Тихонько вскрикнув, она двинулась к ней, но Кэмпион, бросившись вперед, оттащил ее.
– Нет, дорогая, лучше не входи туда, – тихо сказал он. – Ты уже ничем не поможешь.
Рука, которую он держал, похолодела, а тонкие пальцы впились в его ладонь.
Кэмпион обнимал ее, пока не подошла Изопель Лоббетт. Взяв Бидди под локоть, она повела ее к креслу у огня.
Судья Лоббетт и Марлоу вышли вперед, и Джайлз объяснил им ситуацию как мог.
Старик пришел в ужас.
– Как страшно, – пробормотал он. – Страшно! Я… – Казалось, у него не было слов, и он замолчал на мгновение, от потрясения став совершенно беспомощным. Но постепенно к нему вернулась прежняя стойкость. – Изопель, – мягко проговорил он, – отведи мисс Пейджет обратно в Дауэр-хаус и оставайся с ней, моя дорогая, а мы пока подумаем, как быть дальше.
Кэмпион присоединился к двум молодым людям.
– Джайлз, вы с Марлоу возьмете машину, поедете в Херонхоу и привезете врача и полицию; это все, что мы можем сделать. Я провожу Элис в ее комнату. А потом, если вы не возражаете, сэр, – добавил он, поворачиваясь к старому Лоббетту, – мы подождем их здесь.
Двое молодых людей ухватились за возможность действовать и поспешили уйти.
Изопель и Бидди вернулись в Дауэр-хаус. Бидди не плакала, но ее лицо сохраняло ту же тревожную напряженность, с какой она переступила порог дома пастора.
Кэмпион проводил ее взглядом, а затем повернулся к Элис. Ему было бы невероятно тяжело убедить ее покинуть дом, если бы вдруг не пришло спасение в лице Джорджа. Оказалось, старик, услышав выстрел, когда дежурил в саду Дауэр-хауса, последовал за судьей Лоббеттом.
Со шляпой в руке, вытаращив глаза, он слушал краткое объяснение Кэмпиона.
– Пастор мертв, – выдавил из себя Джордж и повторил это снова и снова; следы сильного потрясения медленно проступали на его лице. – Я провожу Элис, свою сестру, – проговорил он наконец. – Моя жена позаботится о ней. Сестра так долго ухаживала за пастором, что для нее это – невообразимое горе.
Он помог старухе подняться на ноги и, неловко поддерживая, вывел из комнаты, повторяя:
– Спокойной ночи. Спокойной ночи…
Кэмпион поспешил за ним.
– Джордж, не разносите эту новость по деревне, ладно?
Старик повернулся к нему:
– Не буду, сэр. Лучше держать рот на замке, пока не уедет полиция.
С этим неожиданным замечанием он потопал прочь. Кэмпион вернулся в кабинет к судье Лоббетту. Старик застыл у камина, положив руку на дубовую каминную полку. Кэмпион зажег свечи в железных канделябрах, а затем тихо сел по другую сторону камина и достал сигарету.
– Все плохо, – внезапно проговорил судья. – Хуже некуда. Кажется, смерть следует за мной, как чайки – за кораблем.
Кэмпион молча подбросил в огонь полено. Тихое потрескивание коры стало единственным звуком в большой, тускло освещенной комнате. На коричневом линолеуме медленно застывала лужица крови.
Судья Лоббетт прочистил горло.
– Вы, конечно, понимаете, – начал он, – что я не глупец. Мне известно, что Марлоу вынудил вас привезти меня сюда. Я не стал ему препятствовать, ведь мне нравятся места, подобные этому. Но если бы я мог предугадать, что стану причиной страшной трагедии в жизни таких добрых и мирных людей, ничто не заставило бы меня приехать. Я считаю, что это не совпадение, – резко добавил он, – и все же нет никаких сомнений, что перед нами самоубийство.
– Да, самоубийство, – подтвердил Кэмпион. – Он оставил послание коронеру.
– Вот как? – Старик резко поднял глаза. – Значит, все было преднамеренно. Есть ли у вас какие-либо соображения, почему он это сделал?
– Никаких, – серьезно ответил Кэмпион. – Полная неожиданность. Не знай я о письме, подумал бы, что пастор покончил с собой в припадке безумия.
Крауди Лоббетт опустился в кресло напротив молодого человека и, уперев локти в колени, крепко сцепил руки в замок.
– Думаю, мы с вами должны кое-что прояснить, прежде чем двигаться вперед, – сказал он. – Конечно же, я видел вас на борту корабля. Там вы действовали очень умно, и я вам более чем благодарен. Но у меня ощущение, что я уже достаточно долго слепо следовал вашим инструкциям. Я в любом случае собирался поговорить с вами сегодня вечером, даже если бы это страшное происшествие не поставило перед нами эту необходимость. Марлоу нанял вас, чтобы вы присматривали за мной. Я это знаю. Вы ведь не полицейский, не так ли?
– Едва ли, – отозвался мистер Кэмпион. – Но, если не ошибаюсь, меня рекомендовали вашему сыну в Скотленд-Ярде, – добавил он, слегка усмехнувшись. – Я не то же самое, что частный детектив, знаете ли. А предложил вам приехать сюда, потому что считаю, что здесь вы будете в наименьшей степени подвержены различным рискам, как и вся ваша семья.