Они добрались до Страуд-стрит без помех. Кэмпион взглянул на Джайлза:
– Никакой полиции на дороге. Что это – из экономии? Или их отвлекли? Вот бы мои Семь Свистунов были начеку. Лучше поедем дальше.
– Теперь ничего другого не остается, – тяжело вздохнул Джайлз. – Если эта буря не прекратится в ближайшее время, я взвою. Облака могут так и не разорваться до утра. Здесь такое бывает. И из-за этого мне обычно хочется убивать.
– Так вот оно что, – весело отозвался Кэмпион. – Ну, шанс тебе представится.
Он повернул, и машина вскарабкалась по низкому холму.
Деревня, мимо которой они проехали, была погружена во тьму. Парк с огромными раскидистыми деревьями, чьи ветви сплетались над узкой дорогой, казался незнакомым, зловещим и тревожным.
– Свет горит, – внезапно сказал Джайлз. – Кажется, в гостиной. Что они делают?
Кэмпион выключил двигатель. Машина по инерции проехала несколько ярдов и остановилась. Он вышел из нее и тихо произнес:
– Будем действовать осторожно. Я схожу подсмотрю в окна. Может, там никого и нет… – Несмотря на легкий тон, было ясно, что он сам в это не верит.
На какое-то время Кэмпион исчез во тьме, и его тень не промелькнула даже в свете из окна гостиной, который золотил стволы зеленых вязов. Наконец его неожиданно взволнованный голос вновь раздался рядом, напоминая бормотание:
– Ну что ж, вот мы и сунулись в это дело, как кролики в силки. Взгляните сами.
Они последовали за ним через лужайку, мягко ступая по упругому дерну. Тишина в доме пугала, свет по-прежнему горел не мигая. Они подкрались к окну гостиной и, заглянув внутрь, увидели необычайное зрелище.
Комната была ярко освещена. В окно они могли видеть только картину Ромни. Красавица в золотой раме глупо, жеманно улыбалась, а под картиной, развалившись в маленьком кресле Людовика XVI, сидел мистер Барбер. Его откинутая назад большая голова обнажала бычью шею под бородой.
– Кто это, черт возьми? – пробормотал судья, и Кэмпион объяснил.
– Он мертв? – Джайлз услышал, как его собственный голос сорвался.
– Нет, не думаю, – сказал Кэмпион. – Вон как тяжело дышит. Выглядит так, словно его чем-то опоили.
Судья Лоббетт подошел к окну слишком близко, и его тень упала на потолок комнаты.
– А ну! – Кэмпион дернул его назад и в обход задней части дома повел соратников к окнам кухни.
В кухне свет тоже горел. Заглянув туда, они увидели сидящую миссис Уайброу: ее голова покоилась на кухонном столе, а руки безвольно свисали по бокам.
– Боже мой, она тоже у них! – воскликнул Джайлз.
– Дайте мне хлороформ, чтобы лучше спалось, – загадочно произнес Кэмпион. – Подождите минутку, я схожу поиграть в «ку-ку» вокруг дома. Боюсь, мы угодили в самый центр капкана. Джайлз, я собираюсь вынести синий чемодан, если только смогу его поднять. Если же я не вернусь, заявил Наш Герой, вы, Джайлз, проигнорируете свой природный инстинкт, призывающий смыться на «бентли», и пойдете к единственному запасному выходу, о котором известно не всем. А именно – к туманному туннелю. Джордж и Генри по моему приказу держат там лодку с тех пор, как «пропал» мистер Лоббетт. Никогда не знаешь, когда лодка пригодится. Ну, как сказал бессмертный классик Кнапп: «Спокойной ночи всем!»
Судья схватил его за рукав:
– Нужная вам книга называется «Синдбад-мореход и другие истории».
– О, это мне подходит, – обрадовался такому названию мистер Кэмпион. – Хотя, если вспомнить сцену в гостиной, это могла бы быть и «Спящая красавица».
Он бесшумно исчез за углом дома. Дожидаясь его, Джайлз и старик Лоббетт прижались к стене. Молодой человек дышал с хрипом скаковой лошади, а сердце его колотилось так громко, что едва не сотрясало фундамент. Судья вел себя спокойнее, но нельзя было сказать, что момент его не взволновал. Он вынул из заднего кармана револьвер.
Из дома по-прежнему не доносилось ни звука. Минуты шли. Джайлз весь дрожал от нетерпения, рана на его щеке начала пульсировать. Им отказало чувство времени, и теперь казалось, что с ухода Кэмпиона минули часы. Наконец в доме скрипнула половица, и Джайлз вздрогнул. В следующий момент кто-то спрыгнул на землю, к их ногам; судья вскинул револьвер, но тут услышал шепот Кэмпиона:
– Спящая красавица внутри, Дети Леса снаружи. Сработали они, конечно, грязно, хуже взлома я еще не видел. Поделом старому Барберу за чрезмерную любовь к своей работе. Кажется, он с ними боролся и опрокинул пару стульев. Не понимаю, в чем дело. В доме – ни души! – Он еще больше понизил голос: – Зато книга у меня. Это наш единственный шанс. Бежим к туннелю.
Джайлз не двинулся с места.
– В такой темноте это самоубийство, – сказал он. – Там же мягкие почвы, Кэмпион.
– Я стащил с кухни штормовой фонарь. Зажжем его, когда спустимся в долину, – отозвался Кэмпион. – Возвращаться на машине бессмысленно. Это они придумали блестяще.
– А что насчет спящих людей? – кивнул судья Лоббетт на окно.
– Я о них помню, – ответил Кэмпион. – Но не думаю, что им грозит реальная опасность. Наши друзья, очевидно, не собираются причинять им вреда, иначе они бы уже это сделали. Мы в ловушке, и нам надо поскорее выбираться. Даже ехать назад в деревню небезопасно.
Вокруг них шептались голоса темного сада. Враг мог скрываться где угодно. Едва ли можно было надеяться, что появления Кэмпиона и компании не ждали с нетерпением. Когда они ехали по Страуд-стрит, их фары было трудно не заметить. Возможно, за ними следили даже сейчас и готовились напасть в любую минуту…
Ни Джайлз, ни судья Лоббетт ни на миг не усомнились в мудрости Кэмпиона, когда он указал, что бандиты, вероятно, охраняют путь назад. Вряд ли у их таинственного врага среди наблюдателей имелись лишь Датчет с его громилами.
Судья и Джайлз беспрекословно подчинились Кэмпиону.
– Ведите нас, сержант, – произнес Джайлз. – Мне не очень-то нравится выбранный маршрут, но надо попробовать.
– Тогда держитесь дядюшки Альберта, – отозвался Кэмпион. – Прогулка по местным полям предстоит невеселая. Того и гляди наступим на змею.
Они отправились в путь, Кэмпион шел впереди. Двигались они медленно и нервно, каждый звук мог их всполошить. И каждую минуту они ждали, что кто-то выпрыгнет на них из темноты. Кэмпион постоянно останавливался и слушал, но дом позади них оставался таким же тихим.
Добравшись до лабиринта, он достал факел, и Джайлз повел их вперед. Они нашли щель в сухом тисе и выползли в знакомую сухую канаву, где было и вовсе нечем дышать от духоты. Казалось, к маленькому перешейку приложили большой горячий компресс. Джайлз был весь в поту, даже старик Лоббетт дышал с трудом. Один Кэмпион внешне не проявлял никакого волнения. Он шел крадучись, но с приличной скоростью.
Наконец они вывалились в туманный туннель. То была широкая иссохшая впадина в солончаках, которая когда-то являлась руслом реки. Ее покрывала короткая и жесткая, очень скользкая осока. Как всегда в это время года, туннель был заполнен белым туманом, различимым в темноте по сырому вкусу на языке и запаху болота.
– Здесь довольно жутко днем, – пробормотал судья, – а ночью так вообще – долина смерти.
– Будьте покойны, хозяин, будьте покойны, – неожиданно пронзительно пробормотал мистер Кэмпион.
– Ступайте осторожнее. – Голос Джайлза был тихим. – Мы почти пришли. Держитесь поближе ко мне.
Солончак вокруг них то хлюпал, то трещал, а где-то впереди выли сбивчиво и с неравным ритмом морские птицы, потревоженные предгрозовой погодой.
Вскоре Джайлз остановился:
– Без фонаря дальше идти небезопасно, и твой маленький фонарик нам не поможет. Говорю тебе, Кэмпион, там дальше грязь. Можем утонуть по пояс, по шею или вообще по самую макушку, и нас будет не вытащить без пары лошадей и крепкого каната.
Они остановились и зажгли фонарь.
– Теперь поднимаем паруса, морские волки, – сказал Кэмпион, вставляя стекло в проволочный щиток, чтобы свет фонаря рассеялся в пелене тумана. – Мы идем курсом Париж – Дижон – Лион – Мейкон – Виктория – Клэпхем-Джанкшен – Марсель – Золотые Ворота. Бон вояж.
Его легкомысленные шутки звучали странно, почти устрашающе в этой зловонной топи, где приходилось дышать через раз.
– Нам повезло, – произнес Джайлз. – Приливные воды уже поднялись выше чем на три четверти. Без паники, без паники…
Вскоре они были почти напротив маленькой хижины, где несколько дней назад переодевался судья Лоббетт, прежде чем присоединиться к Джорджу в лодке. Трава кончилась, вокруг них была грязь, хлюпающая и булькающая, а море подступало все ближе.
– Здесь, на твердой почве, нам пока еще ничего не угрожает, – решительно предупредил Джайлз. – Дальше, вокруг хижины со стороны моря, начинается мягкая, так что, ради бога, будьте осторожны. Мягкая почва опоясывает хижину неравномерно, да еще и гуляет, знаете ли. Но, боюсь, нам все равно придется рискнуть.
Кэмпион вглядывался в круг света, отбрасываемый фонарем. В нескольких футах впереди на грязи смутно виднелась тонкая белая линия – надвигающийся прилив.
– Прилив будет высоким?
– Поднимется до травяной полосы, – ответил Джайлз, – и остановится аккурат возле хижины, хотя в сентябре бывают приливы и помощнее. Лодку кто-нибудь видит?
– Вон она, – сказал судья и шагнул было вперед, но Джайлз схватил его за одежду.
– Первым пойду я, шаг за шагом прощупаю почву. Кэмпион, выше фонарь.
Лодка мягко покачивалась, почти царапая брюхом дно, всего в нескольких ярдах от них.
Джайлз стянул с себя обувь и носки.
– Так я вернее почувствую мягкую почву, – пробормотал он.
Затем, осторожно ступая, он пошел вперед, с величайшей осторожностью отмеряя каждый шаг.
Кэмпион оглянулся через плечо. Далеко среди деревьев плясали огни.
– Поторопись, – тихо прошептал он, – скорее!
Джайлз продолжал идти уверенно. Добравшись до воды, один раз оступился, нырнул и вскоре выпрямился. Ему удалось забраться в лодку.
– Все в порядке, идите прямо ко мне! Ну же. Ближе не подгрести, не то сяду на мель.