– Можете не принимать мое суждение, мистер Твелвтриз. Я и сам хотел бы кое с кем проконсультироваться. Я человек старый, могу ошибаться. Вы позволите присоединиться к разговору моему другу? По чистой случайности именно сейчас в соседней комнате находится один из лучших экспертов в мире по этой части. Он пришел перед вами и согласился подождать, пока я освобожусь. Что скажете? – Старик повернулся к Вэлу.
Тот был красный и совершенно не в себе.
Кашлянув, Мелхиседек заверил:
– На его мнение вполне можно полагаться.
– Конечно, – сразу согласился Вэл.
Кэмпион кивнул, и хозяин вышел из комнаты.
– Это бред какой-то, – пробормотал Вэл.
Мистер Кэмпион положил руку ему на плечо:
– Потерпите. Пусть посмотрят. Думаю, все выяснится.
Больше он ничего не сказал, потому что вернулся Мелхиседек, сопровождаемый низкорослым подвижным человеком с высоким лбом и острой вандейковской бородкой. И Гирт, и Кэмпион узнали его еще до того, как Мелхиседек произнес:
– Джентльмены, это профессор Гарднер Кэйри, известный американский специалист. Профессор, позвольте вам представить мистера Гирта и мистера Твелвтриза.
Глава 13«I. Melchizadek Fecit»
Повисла долгая пауза. Профессор Кэйри смотрел на молодых людей с каким-то непонятным выражением. Вэл впервые видел его вблизи.
Этот щеголевато одетый человек напоминал свою дочь: как и Бет, он, казалось, едва сдерживает смех. Лицо у него было энергичное и умное, притом без всякого оттенка хитрости, а приятные манеры сразу подкупили друзей.
Профессор улыбнулся Мелхиседеку и заговорил приятным спокойным голосом с заметным американским акцентом, который каким-то образом подчеркивал необычность ситуации.
– Есть серьезная проблема, – сказал он. – Я в большом затруднении. Семейству Гирт я не представлен, но должен перед ними извиниться. – Кэйри вдруг засмеялся, и напряжение спало.
Вэл собрался что-то сказать, но Кэмпион сделал ему знак молчать.
Профессор продолжил:
– Я всегда был, как выразилась бы моя дочь, занудой. На днях позволил себе забраться в ваш сад, мистер Гирт. Думаю, меня не видели, и все же лучше объясниться.
– К сожалению, видели, – не удержался Вэл. – Вы заглядывали в часовню.
Профессор поморщился:
– Я пишу книгу «Церковная утварь восточной Англии в период Английской республики». Не буду скрывать, что надеялся получить кое-какую помощь от вашей семьи. Но я ухитрился восстановить против себя вашего отца и теперь так же далек от заветной часовни, как если бы оставался в Уэстпорте, штат Нью-Джерси. – Профессор чуть помедлил, оглядывая собеседников умными веселыми глазами. – Я ждал, сколько мог, а потом той ночью – я еще не знал о вашем горе – почувствовал, что должен ее увидеть, чтобы закончить главу, пусть даже за мной погонится садовник.
– Я некоторое время не жил дома. – Вэл смутился. – А с тетей, конечно, было нелегко. Я бы вам с радостью все показал. Вообще-то, часть пути сюда мы проехали с вашей дочерью.
Мистер Кэмпион, который до сих пор молчал, поглядывая на профессора смеющимися глазами, спросил:
– Профессор Кэйри, это вы написали книгу «Суеверия до Коттона Мэзера»?[11]
Кэйри заметно покраснел:
– Именно так, мистер Твелвтриз. – Он сделал особенное ударение на имени. – Я и не думал, что здесь кто-то ее читал.
У Вэла возникло неприятное ощущение, будто эти двое затеяли какую-то шутливую пикировку.
– Прошу извинить меня, сэр. – Мистер Кэмпион был сама почтительность. – Мы, к сожалению, приняли вас за птицу совсем иного полета и, честно говоря, решили, что вы охотитесь за Чашей.
Мелхиседек пришел в ужас, но профессор успокоил его улыбкой:
– Я и охотился. На свой лад. – Он повернулся к Вэлу и пояснил: – Я знаю историю вашей семейной реликвии, мистер Гирт. Для меня это одно из семи чудес света. Разумеется, я мечтал ее увидеть. Мне было известно, что один раз в неделю вы показываете ее желающим, и я бы непременно пришел, но Чаша стоит за решеткой и освещена плоховато. Кроме того, между леди Петвик и миссис Кэйри возникло недопонимание. Я надеялся, что со временем все уладится. Однако случилось несчастье с вашей тетушкой, и ни о каких визитах не могло быть и речи.
Вэл, который, казалось, полностью попал под обаяние профессора, едва не пустился в бессвязные извинения по поводу скверного тетиного характера, но его опередил мистер Мелхиседек:
– Мне кажется, если профессор Кэйри исследует Чашу, нам очень интересно будет узнать его мнение.
– Совершенно верно. – Кэмпион отошел в сторонку, открывая глазам профессора Чашу.
Тот мгновенно бросился к ней и, схватив, стал вертеть в руках и даже провел по металлу ногтем.
– Прекрасная вещь! Мелхиседек, позвольте воспользоваться вашей лупой.
Остальные завороженно смотрели на него. Быстрые пальцы профессора аккуратно перемещались по узорчатой поверхности Чаши. Он осматривал ее в точности так, как до него Мелхиседек. Наконец осмотр был закончен.
– Что вас интересует? – Он взглянул на молодых людей.
– Что это такое? – спросил Кэмпион, не давая Вэлу вставить слово.
– Церковный кубок, – подумав, ответил профессор. – В стиле ренессанса. Но работа, я бы сказал, более поздняя. Изготовлен приблизительно полтора века назад.
Вэл молча уставился на Кэмпиона.
Мелхиседек взял Чашу со словами:
– Я так и полагал. Если позволите, мистер Гирт, я попробую это доказать. Мне просто не хотелось говорить раньше времени.
Он вынул из ящика стола маленький нож с тонким лезвием и, внимательно изучив драгоценные камни в основании Чаши, принялся аккуратно вынимать один из них. С довольным возгласом ювелир положил инструмент и камень на стол. Все столпились вокруг, и он указал им на место, где был камень. И они прочли выгравированную там немудреную надпись:
I. Melchizadek Fecit[12]. 1772
– Мой прадед, – пояснил хозяин. – Создатель фирмы. Все свои изделия непременно подписывал, но порой приходилось ставить подпись там, где ее было бы не видно.
– Разве вы не понимаете, что это значит? – спросил Вэл, будучи уже не в силах молчать. – Ведь мы, мой отец и я, считали ее подлинной Чашей Гиртов.
Казалось, профессор был ошеломлен не меньше. Затем, словно что-то сообразив, он повернулся к Кэмпиону:
– Мистер Твелвтриз, мне нужно сказать вам и мистеру Гирту несколько слов. Где нам можно поговорить?
– Я и сам на это рассчитывал, – откликнулся Альберт, проницательно глядя на Кэйри.
Тем временем Вэл, все еще потрясенный, молча смотрел на изделие Мелхиседекова прадеда, словно узрел его впервые. Профессор взял инициативу на себя. Он распрощался с Мелхиседеком, с которым, по-видимому, был накоротке. Чашу уложили в чемодан, и через десять минут все трое, втиснувшись в спортивный автомобиль, ехали в Вест-Энд.
Вэлу подумалось, что участие профессора Кэйри в их деле выглядит по меньшей мере странно, однако тот казался таким добропорядочным и дружелюбным, что через десять минут знакомства уже хотелось все ему рассказать. Более того, Вэла удивляло, что и Кэмпион, которого он отнюдь не считал чересчур наивным, тоже доверился профессору.
Пока они ехали до Пикадилли, Кэмпион, ничуть не смущаясь, представился заново, и, поднимаясь по лестнице, они беседовали словно давние знакомцы.
К удивлению Вэла, на этот раз его товарищ, возвращаясь домой, не соблюдал осторожности.
– В прошлый раз, – сказал он, – я понял вас так, что меня подстрелят, едва я шагну за дверь. Почему же теперь мы не боимся?
– Беда уже случилась, – объяснил Кэмпион. – И заинтересованным лицам понятно: мы с вами действуем вместе. Тратить на вас пулю – бессмысленное расточительство. Добрую весть успели доставить из Ахена в Гент[13]. Об опасности известно вашему отцу, известно Скотленд-Ярду, и все шпики в стране уже, наверное, при деле. Возможно, люди Джорджа наблюдают за домом, но я сомневаюсь.
Профессор, чьи карие глаза смотрели на собеседников с любопытством и некоторой тревогой, негромко заметил:
– Я не понял, о какой беде идет речь.
Вэл пожал плечами.
– После открытия мистера Мелхиседека это не имеет значения. Мы понесли страшное поражение, – с горечью произнес он.
Кэмпион и профессор переглянулись.
– Не стоит так думать, сынок, – проговорил последний, а затем повернулся к Кэмпиону. – Полагаю, вам лучше признаться прямо сейчас, и тогда мы сможем продолжить.
Вэл быстро взглянул на приятеля, а тот в смущении забормотал:
– Положение очень деликатное. Наверное, и вправду лучше объясниться теперь. Если честно, то подозрения по поводу Чаши у меня зародились, когда я увидел фотографию. Прежде чем отыскивать вас, я обратился к моему другу профессору Кэйри, самому лучшему специалисту и вашему соседу. Понимаете, это не совпадение. Он признался мне, для чего снял жилье рядом с вами. По фотографии он не мог судить с уверенностью, но тоже сильно усомнился в подлинности Чаши.
Американец согласно покивал.
– Поскольку у леди Петвик не сложились отношения с соседями, – продолжил Кэмпион, – я не мог сразу же представить профессора вашей семье. Пришлось звонить ему и уговаривать встретиться у Мелхиседека. Я понимал: один-единственный специалист не убедит вас, что Чаша не то, чем ее считают. – Он опять сделал паузу, потом, виновато глядя на Вэла, добавил: – Мне очень жаль. Я хотел уговорить вас привезти ее в город, якобы сделать копию, но девушки неожиданно нам помогли.
Вэл упал в кресло и закрыл руками лицо.
– Это выше моего понимания, – пробормотал он. – Все кончено.
Профессор подался вперед, его умное ироничное лицо выражало полнейшее добродушие.
– Понимаете, мистер Гирт, мне не хочется нарушать семейный обычай, когда некие сведения сообщают молодому человеку лишь в определенном возрасте. И я понимаю, какую деликатную тему мы обсуждаем. Однако позвольте предложить вам свой взгляд со стороны, поскольку моя-то жизнь не связана постоянно с определенной идеей.