Вэл внимательно слушал.
– Я полагаю, – продолжал Кэйри, – что замечательное помещение, где у вас последние сто пятьдесят с чем-то лет находится часовня Чаши, на самом деле, так сказать, обманка. Раньше люди рассуждали примитивно и для сохранения ценностей тоже использовали незамысловатые способы. Думаю, эта ложная Чаша – лишь одна из нескольких, возможно, даже разного вида. Настоящая Чаша всегда хранилась взаперти, а людям демонстрировали другую – на радость любопытным, ворам и прочим.
Вэл перевел дух; в глазах у него засветилась надежда.
– Я, кажется, понимаю. Настоящая Чаша слишком ценная, чтобы ее показывать?
– Совершенно верно, особенно если кругом бродят хищники вроде большого патриота Кромвеля. – Профессор подавил смешок. – Мне известны два-три подобных случая. Я ведь изучал такие вещи. Я знаю о Чаше больше, чем кто-либо другой, если не считать членов вашей семьи. К примеру, во времена Ричарда Второго ходили слухи, что ее украли, и в эпоху Реставрации тоже. Однако владения Гиртов не отошли короне, как это случилось бы в случае пропажи настоящей Чаши. Королева Анна подписала еще одну грамоту, подтвердив тем самым: подлинная реликвия по-прежнему хранится в вашей семье.
Вэл был удивлен, а Кэмпион, ухмыляясь, заметил:
– Профессор – истинный сын своей страны: нашу историю знает лучше нас.
– Если Чаша ненастоящая, – сказал Вэл, – то, может, пусть эти чертовы воры забирают ее и дело с концом?
– Не годится, – покачал головой Кэмпион. – Во-первых, они, так же как и мы, могут распознать подделку. Во-вторых, если не будет скандала и у вашей семьи не отнимут владения, они опять же поймут, что Чаша ненастоящая, и не угомонятся, пока не добудут ту самую. Чертовски упрямые воры эти Джорджи и Этели. Нет, у нас только один выход: мы отыщем крупную рыбу и подцепим на крючок.
– Видите ли, мистер Гирт, – произнес профессор, – все то, о чем я говорил сегодня утром, умный вор отлично понимает. Люди, с которыми вам придется иметь дело, образованны и обладают хорошим вкусом. Добыв Чашу, они придут к тому же выводу, что и я. К сожалению, кое-кто из древних авторов уже описал подобные случаи. А у современных преступников куда больше возможностей докопаться до исторических фактов, чем у их средневековых собратьев.
– Дорогуша, зачем такой похоронный вид? – упрекнул Кэмпион Вэла. – Они пока еще не догадались, уверяю вас. Во всем мире человек пять знают этот секрет, и мы, чтобы его сохранить, должны держаться за ложную Чашу бульдожьей хваткой.
– Понимаю… – задумчиво протянул Вэл. – Но где же настоящая? Где-то закопана?
– Как человек посторонний, – сказал Кэйри, – я не хотел бы строить предположений, но для меня очевидно, учитывая средневековый образ мыслей, что именно об этом вы и должны узнать в свой двадцать пятый день рождения.
Вэл подскочил.
– Потайная комната! – воскликнул он. – Ну конечно!
Некоторое время он переваривал услышанное, а потом в глазах у него появился испуг.
– Есть еще кое-что! – прохрипел он. Видимо, тема, бывшая так долго запретной, очень его мучила, и теперь ему не терпелось высказать свои давние подозрения. – В комнате, в восточном крыле, находится нечто ужасное. Можете считать меня сумасшедшим, но я уверен, что это не просто какой-то музейный экспонат. Моего отца всю жизнь что-то гнетет, словно на плечах у него лежит непосильная ноша. И дед мой был таким же. Мы никогда это не обсуждали, и я ни единой душе не рассказывал, но там точно есть нечто особенное, и оно вселяет ужас.
Ненадолго воцарилось молчание, потом профессор поднялся.
– Нет никаких сомнений, – заявил он, – что подлинная Чаша, изготовленная из английского красного золота и размером чуть больше мужской ладони, охраняется очень грозным и надежным стражем.
Глава 14Пятьдесят семь, не меньше
– Как замечено задолго до нас, все это предопределено, – сказал мистер Кэмпион. – Любое дело имеет свой конец, и мы потихоньку к нему продвигаемся. Мы вот-вот узнаем мнение еще одного специалиста. Мой друг Станислаус Оутс – на редкость славный малый. Он придет неофициально и расскажет, каковы наши ставки.
Кэмпион уселся в кресло напротив Вэла и закурил сигарету.
– У нас прямо день консультаций, да? – Вэл нервно поерзал. – Профессор мне понравился. Зачем вы его так долго прятали?
– Привычка хитрить, – развел руками Кэмпион. – Дурацкое желание произвести впечатление. И потом, я ведь вас толком не знал. Быть может, вы не смогли бы с ним сотрудничать. Кроме того, миссис Кэйри – она такая милочка – с вашей тетей затеяли старинную женскую игру «Мягкие лапки – острые царапки», но ваша тетя уж точно не из тех, кто мурлычет.
– Адольф, брат дяди Лайонела, называл ее ошибкой природы, – нахмурился Вэл. – Помню, он мне говорил: «Вэл, мальчик мой, женщины не бывают абсолютными дурами. Мужчинам часто удается переступить этот порог, женщинам – никогда. Исключение, подтверждающее правило, – твоя тетя Диана». Не любил он ее. Интересно, что же она такое сказала миссис Кэйри. Уверен, что-нибудь обидное.
– Наверное, что отцы-пилигримы были диссидентами, – авторитетно предположил мистер Кэмпион, поправляя очки. – Ага… – Он прислушался. – Слышу шаги. Если я не ошибаюсь, Ватсон, это наш клиент. Рановато пришел. Его обычно отпускают не раньше половины седьмого. – Не потрудившись встать, он весело крикнул: – Присоединяйтесь! Дерните за веревочку, дверь и откроется.
Ответом была тишина.
Кэмпион опять крикнул:
– Входите! Здесь все свои. Наручники повесьте на крючок.
За дверью раздались шаги, она медленно отворилась, и в комнату заглянула неприятная бледная физиономия, увенчанная потрепанной шляпой.
– Эрни Уокер! – Кэмпион вскочил. – Кыш отсюда, кыш! К нам сейчас полисмен придет.
Взгляд у гостя был хитрый.
– Не беда, – усмехнулся он. – Меня отпустили на поруки. Все бумаги в порядке. Пришел кое-что сообщить. Вам сейчас захочется присесть.
– Ладно, – кивнул Кэмпион, усаживаясь. – Закройте как следует дверь. Встаньте прямо и вытрите желток с верхней губы.
– Что, я не имею права усы отрастить? – беззлобно отозвался мистер Уокер.
Он вошел и оказался высоким сутулым типом в мятом костюме, испачканном мазутом. С важным видом гость прошествовал через комнату.
– Могу принести вам кое-какую пользу, – сообщил он. – Обойдется в пятерку.
– Вы как доктора с Харли-стрит, – добродушно заметил Кэмпион. – Правда, они не так прямолинейны. Что хотите предложить? Таблетки? Или дадите рекомендацию в свой клуб?
– А он?.. – Эрни Уокер ткнул большим пальцем в сторону Вэла.
– Ничего страшного. Это же лорд Гарри[14]. Продолжайте. Что там за история?
– Я ж говорю – пятерка, – повторил Эрни, почтительно снимая шляпу; слова Кэмпиона он понял буквально.
– Торговым агентом вас точно не возьмут, – укорил Кэмпион. – Говорите уже.
Эрни подмигнул Вэлу:
– Умничает, а? Будь он вправду такой умник, заметил бы меня утром-то.
– Господи! – вскинулся Кэмпион. – Это вы вели «бенц». Ваши бумаги, которые в порядке, вас не спасут, если не будете осмотрительней.
– Спокойно, ничего плохого я не делал. Отвез компашку за город, вот и все. – Эрни изобразил оскорбленную невинность. – А если вам неинтересно, то и не надо. Я к вам как к другу пришел, а вы вон чего. – И Уокер надел шляпу.
– Переигрывать-то зачем? – мягко пожурил Кэмпион. – Вас наняли сделать работу?
– Верно. Я думал, вам интересно, кто́ меня нанял.
Кэмпион вздохнул:
– Если вы явились сюда с целью сообщить, что я не нравлюсь Мэтью Сандерсону, то ваша глупость еще больше моей, Ганга Дин[15].
Явно разочарованный, Эрни с жаром заявил:
– Обзываться я и сам умею не хуже вас!
– Тсс… – Кэмпион приложил к губам палец. – Здесь аристократ, не забывайте. У вас все?
– Нет, не все. Конечно, нанял меня и вправду Мэтт Сандерсон, но он-то работает на другого парня. Я рулить рулил, а ушки держал на макушке. Он болтал про какую-то важную шишку… Ну я себе и сказал, что любые сведения могут кому-нибудь пригодиться.
Глаза Кэмпиона за большими очками слегка блеснули.
– Уже чуть-чуть интереснее.
– Пятерка, – напомнил Эрни. – За имя парня, на которого работает Сандерсон.
Кэмпион достал портмоне.
– Это вы начитались бульварных романов, – ворчливо проговорил он. – Там у них все пятерки да пятерки. Ваш отец взял бы полкроны. – Пять фунтовых банкнот раскинулись в его руке веером, словно карты. – Говорите.
Эрни подобрел:
– Вы – джентльмен. Настоящий. Из благородных. Так вот, Сандерсон говорил другому типу, что ему придется держать ответ перед каким-то Дейзи. Они как раз пили пиво, которое нашли в чемодане. Между прочим, я понятия не имел, что там будете вы, пока вас не увидал. Здорово вы их надули. Ох они и разозлились!
– Дейзи… Вы уверены?
– Точно говорю. Я запомнил, потому как пару лет назад вздернули одного парня, Альфа Риджуэя, и у него тоже была кличка Дейзи. В Манчестере это случилось.
– Ага. – Кэмпион протянул ему деньги. – А как ваша торговля машинами?
– Неплохо, как всегда, – довольным тоном ответил Эрни. – На той неделе толкнул в Норвуде перекрашенную тачку. Мой братец ее угнал в Ньюкасле. Мы ее обработали – загляденье! – и документы сделали. Хотя меня слегка надули. Паршивец, который ее купил – а ведь приличного вида тип, – подсунул-таки мне пару фальшивых купюр. Полно нечестных людей, я вам скажу.
– Тише! – перебил его Кэмпион. – Станислаус идет.
Эрни поспешно спрятал деньги и выжидающе уставился на дверь. Через секунду появился инспектор Станислаус Оутс. Это был высокий седеющий человек с небольшим животиком, но в остальном стройный.
– Привет! У вас всегда не заперто? – спросил он и, увидев Уокера, воскликнул: – Вот так так!
– Уже ухожу, сэр. – Эрни и вправду пошел к двери. – Я просто так заскочил. Как и вы, надеюсь. – И он хитро подмигнул хозяину.