Кэмпион хмыкнул.
– Закройте за собой дверь, – сказал он и многозначительно добавил: – Не забывайте проверять водяные знаки.
– Вы о чем? – заинтересовался инспектор.
Но дверь за автомобильным воришкой уже закрылась, и они остались втроем.
Кэмпион познакомил гостей и налил инспектору виски с содовой. Сотрудник Скотленд-Ярда устроился в кресле.
– Что за дела у тебя с этим ворюгой? – строго спросил он, кивая в сторону двери. Не дожидаясь ответа, объяснил Вэлу: – Как ни приду сюда, у него кто-нибудь из наших клиентов или выпивает в кухне, или греется на коврике. А его камердинер вообще рецидивист.
– Спокойно! Имя Лагга священно. Я рад, что ты явился, старина. Ты именно тот, кто мне нужен. Ты, случайно, не знаешь богатого и влиятельного человека из теневого мира по фамилии или прозвищу Дейзи?
– Повешен в Манчестере в двадцать восьмом году двадцать седьмого ноября, – моментально ответил Оутс. – Грязное дело. Расчленение трупа и всякое прочее. Помню даже день казни: шел дождь.
– Не годится, – покачал головой Кэмпион. – Попробуй еще. Это должна быть важная персона. Хотя, – уныло заметил он, – сто против одного, что он не профессионал.
– Я знаю пятьдесят семь разных Дейзи, не меньше. Причем речь идет только о кличках. Правда, все они мелкие сошки. Чем именно ты сейчас занимаешься? Или опять государственная тайна? – рассмеялся инспектор.
Вэлу понравился этот спокойный простой человек с лучистыми серыми глазами.
– Я выбираю короткий путь, – объявил Кэмпион и, поскольку инспектор казался озадаченным, добавил: – В противоположность длинному пути, если ты понимаешь, о чем я.
Инспектор ответил не сразу. Он вздохнул и поставил бокал.
– Я сочувствую твоим целям. Но если будешь играть с огнем, непременно обожжешься. Чем могу помочь я?
– Не беспокойся. – Кэмпион проигнорировал вопрос. – Я обязан дожить до совершеннолетия крестника. А это через девятнадцать лет, верно? Как там наш человечище поживает?
Лицо инспектора впервые оживилось.
– Прекрасно! Каждую ночь тащит в постель Микки-Мауса, которого ты подарил. Понимаешь, – быстро заговорил он, – я здесь совершенно неофициально… Если ты еще не сбился со следа, может, лучше полностью передать все нам и дело с концом? Твоя беда в том, что ты адски увлекаешься своей работой. Наживешь себе неприятностей.
Мистер Кэмпион поднялся:
– Станислаус, ты не хуже меня знаешь, что в девяноста девяти случаях из ста только полиция и может защитить человека и его имущество. А в сотом случае, когда огласка губительна, а меры требуются радикальные, нам приходится действовать на свой страх и риск. А поговорить я хотел вот о чем. Видишь этот чемодан? – Он указал на новенький фибровый чемоданчик, лежащий на журнальном столике. – Ближайшие несколько дней его нужно охранять. Содержимое чемодана не такое уж ценное, но за ним охотятся люди наших друзей, тех, которые любят длинные пути. И если они его добудут, под угрозой окажется некое национальное достояние. Понимаешь?
– Если говорить официально, я бы посоветовал так: помести его в банк или там в камеру хранения на вокзале, – подумав, сказал инспектор. – Или отдай мне, я его отвезу в Скотленд-Ярд.
– Разумеется. А если говорить приватно со старым другом, который увяз в этом деле по горло, что тогда?
– Не выпускать ценный предмет из рук. Не выносить из дома. Здесь, у тебя, самое безопасное место в Лондоне – прямо под тобой отделение полиции. Я бы поставил полисмена на лестнице и парочку – на кухне у старины Родригеса, и еще человека в штатском – на крыше. Ты ведь можешь заказать полицейскую охрану.
– Отлично, – одобрил Кэмпион. – Что скажете, Вэл? Останетесь здесь с чемоданом и полицейским подкреплением, а я отправлюсь в Сэнктуэри и приложу все усилия, чтобы выйти на Дейзи.
Вэл согласно покивал:
– Сделаю, как вы решите. Я полностью в ваших руках. Только одно меня беспокоит: у вас всего четыре дня. В среду второе число.
– Точно. Итак, четыре дня. Станислаус, добудешь нам охрану?
– Конечно.
Инспектор взял телефонную трубку и минут десять отдавал распоряжения.
– Ну вот, – сказал он, – бюрократия нас спасает. Придется сколько-то заплатить, но это, думаю, не проблема. Кстати, была же директива негласно оказывать тебе любую потребную помощь…
Кэмпион послал ему предупреждающий взгляд, и инспектор, покосившись на Вэла, пробормотал:
– Или я путаю…
Вэл ничего не заметил.
– Значит, решено, – заключил Кэмпион. – Подожду, пока уладится с охраной, а завтра утром отправлюсь в Сэнктуэри. Вэл, в квартире есть все необходимое. С вашим отцом проблем не будет?
– Никоим образом, – улыбнулся Вэл. – Он сразу же воспринял ваше присутствие как нечто само собой разумеющееся, что уже довольно странно. Хотя в этой истории столько непонятного, что я ничему не удивляюсь.
Инспектор встал.
– Будь осторожен, – сказал он Кэмпиону. – Четыре дня – не так уж много, чтобы прижать к стенке профессионала, нанятого нашими Les Inconnus[16], и поставить в деле точку. Кроме того, мне не хотелось бы, чтобы тебя повесили, – закончил инспектор совершенно серьезно.
Кэмпион протянул ему руку:
– Ваша доброта делает вам честь, мой добрый сэр.
Эти легкомысленные слова он произнес не без некоторой торжественности, а его светлые глаза смотрели сурово и решительно.
Глава 15Фарисеева поляна
На следующее утро около десяти часов Кэмпион подъехал к Башне и сразу увидел Пенни. Она бежала к нему через залитую солнцем лужайку, и тяжелые золотистые косы подпрыгивали у нее за плечами.
Едва машина остановилась, девушка вскочила на подножку. Она явно нервничала, и первые же ее слова это подтвердили:
– Как хорошо, что вы вернулись! С Лаггом случилось нечто ужасное.
Кэмпион снял очки, словно они мешали ему видеть.
– Шутите? – с надеждой спросил он.
– Конечно нет! – негодующе воскликнула Пенни; ее голубые глаза даже потемнели. – Лагг в постели, у него какой-то приступ. Доктора еще не вызывали, ждали вашего приезда.
– Вы о чем? – Кэмпион смотрел на нее с огромным удивлением. – Приступ? Апоплексический удар или что?
От растерянности Пенни не знала, как начать. Наконец, глубоко вздохнув, она выдала всю историю:
– Это случилось на заре. Я проснулась от жуткого воя под окном. Увидела на лужайке Лагга. Он скакал как ненормальный и ревел на всю округу. Пока я спускалась, Бранч – его комната над моей – прибежал и затащил его в дом. С ним никто не мог справиться. Он что-то тараторил, всякий бред. Глупо звучит, но он как будто впал в истерику.
Кэмпион надел очки.
– Удивительная история. А может, он просто нашел ключи от винного погреба?
– Ну что вы, дело совсем в другом… – Пенни была очень серьезна. – Вы не понимаете? Он пришел с Фарисеевой поляны. Увидел там то же самое, что тетя Ди.
Казалось, ее слова доходили до Кэмпиона долго. Он сидел в машине посреди дорожки и смотрел прямо перед собой. Наконец произнес:
– Ну и ну. Вот мы и сдвинулись с места. А я ведь лишь хотел чем-то занять старого бандита. Но развлечение получилось слишком серьезным.
Он медленно поехал вперед.
– Альберт… – Пенни говорила сурово. – Вы же ему не приказывали идти туда ночью? Если да, то вы и в ответе. Вы не поверили, что там есть нечто ужасное. Видимо, забыли, как умерла тетя Ди.
– Ваша тетя Диана и мой друг Магерсфонтейн Лагг – материи совершенно различные. Я ему всего-то велел не бездельничать целый день и выяснить, в чем там дело. Пойду прямо к нему. А что говорит Бранч?
– Ничего определенного. Оставьте машину здесь и идите наверх.
Кэмпион взбежал по узкой лестнице, ведущей к спальням слуг. На лице у него застыло горестное недоумение. У двери Лагга стоял на страже Бранч. Коротышка-дворецкий был не в себе и так обрадовался Кэмпиону, что тому стало его жалко.
– Сэр, как хорошо, что вы приехали! Мне приходится держать его взаперти. Если он опять начнет выть, к вечеру у нас разбегутся все слуги.
– Что случилось? – спросил Кэмпион, берясь за дверную ручку.
– Я уверен: он ходил на Фарисееву поляну, сэр. – Дворецкий говорил с заметным саффолкским акцентом; тон его был глубоко серьезен.
Кэмпион открыл дверь и вошел.
В комнате было темно, а из дальнего угла, где стояла кровать, раздавалось подвывание. Кэмпион подошел к окну, поднял шторы, и в помещение хлынул свет. Он повернулся к Лаггу, который, съежившись под одеялом, дико уставился на него.
– И какого черта?.. – спросил Кэмпион.
Мистер Лагг взял себя в руки. Казалось, при виде хозяина в нем пробудились остатки былого норова.
– Увольняюсь, – сообщил он.
– Хорошо бы, – язвительно отозвался Кэмпион. – Чем быстрее вы отсюда уберетесь и перестанете меня позорить, тем лучше.
Лагг уселся на кровати.
– Жуткая была ночка, – пожаловался он. – Я по вашей милости чуть не спятил, а вы вон как со мной.
– Чушь. Я привез вас в респектабельный дом, а вы будите народ своими воплями и топочете, как капризный слоненок.
Яркий солнечный свет и суровость хозяина возымели на Лагга отрезвляющее действие.
– Я чего хочу сказать… – со значением произнес он. – Да, я перепугался. И вы бы перепугались, если б увидали такое. Ну и жуть!
– Сова, наверное, ухнула в темноте, – пренебрежительным тоном заметил Кэмпион, – а вы тут всех переполошили.
– И сова, – так же значительно продолжал камердинер, – и еще кой-что. Я вот чего скажу: если кто переночует в здешнем лесу, то наутро отправится в психушку. Эта тварь свела в могилу леди Петвик, точнее, один вид твари. А дамочка-то была не робкого десятка. А кто робкого десятка, тот просто лопнул бы с перепугу.
Несмотря на живописные детали рассказа, в хриплом голосе Лагга слышался неподдельный страх, и он же, точнее, ужас отражался в его маленьких темных глазках. Кэмпион был потрясен. Им с Лаггом довелось побывать во многих кошмарных переделках, и, ког