Они снова подняли носилки и внесли в хижину. Пек повесил фонарь на крючок, вделанный в крышу, и тот осветил самое что ни на есть жалкое обиталище: низкий потолок, убогая обстановка… В углу стояла кровать, а в соседней каморке – другая. В очаге слева от входа дотлевали остатки дров. Пол был покрыт грязью и мусором.
Профессор с отвращением огляделся.
– Такое допускать нельзя, – сказал он. – Хотя, конечно, повлиять на них трудно. Давайте положим ее на кровать.
Они подняли завернутую в плед несчастную старуху и уложили на ветхую постель.
– Чья это земля? – поинтересовался Кэйри.
– Вообще-то, она ничейная, – охотно пояснил Пек. – Пустошь как-никак. Они тут много лет живут, а раньше ее мать жила. И никто с ней ничего не может поделать.
Профессор достал фляжку, отвинтил колпачок и налил в него чуточку бренди. Затем он влил его старухе в рот. Та задергалась и забормотала что-то неразборчивое.
– Берегитесь, сэр, – не удержался Пек. – Она вас, как пить дать, проклянет.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Кэйри.
В этот миг на пороге возникла фигура. Бледное испуганное лицо с клочками волос на подбородке таращилось на гостей.
– Входите, – спокойно и деловито пригласил Кэмпион. – Вашей матери в лесу сделалось нехорошо.
Сэмми Манси робко вошел в комнату, двигаясь бочком, словно испуганное животное. Наконец он добрался до освещенного пятачка. Маленький, хилый, одетый в бесформенные потрепанные обноски, он придурковато улыбался и размахивал руками.
Вдруг его осенила какая-то мысль, и он зашептал:
– Вы ее видали, вы ее видали в лесу. Не трогайте меня. Нельзя меня трогать, я ничего не сделал.
Эта тирада его совершенно утомила. Пек, который тем временем рыскал по хижине, вдруг показал всем двух едва остывших зайцев. Сэмми выхватил их и совершенно по-детски спрятал за спину. И так и стоял – дрожа от страха и гнева.
– Силки! – с праведным негодованием воскликнул Пек. – Вот почему они оба не работают. А вся деревня удивляется: на что они живут?
Сэмми огляделся, словно хотел убежать, но между ним и дверью стоял Пек.
Некоторое время Сэмми злобно чертыхался, затем с безумным видом повернулся к матери.
– Мать, они нас застукали! – крикнул он, тряся ее за плечи. – Они видели!
Старуха открыла глаза – бесцветные, водянистые, с красными веками.
– Я их прокляну! – с неожиданной яростью прохрипела она. – Пусть даже не смеют ко мне подходить.
Заметив профессора, она приподнялась на локте и выпустила такую очередь грязных ругательств, что он, несмотря на свой интерес к фольклору, испытал сильнейшее потрясение. Отвечать он не стал, и старуха угомонилась.
– Уйдите отсюдова, – прохрипела она. – Тогда вам ничего не будет. Уйдете – ничего вам не сделаю.
Ответил ей только Сэмми, на которого было жалко смотреть.
– Они нас застукали, – повторил он. – Они все про нас вызнали.
Его слова дошли до старухи не сразу. Она тихонько захныкала:
– Что же мне делать?..
Кэмпион вдруг понял: миссис Манси, в отличие от сына, отнюдь не слабоумная. Взгляд у нее был цепкий. Она мгновенно оценила ситуацию.
– Вы пугали людей на Фарисеевой поляне, чтобы ваш сын мог браконьерствовать? – спросил он.
Старуха проницательно посмотрела на него:
– А вы его не заберете, ежели скажу?
– Мы его не тронем, – пообещал Кэмпион. – Мне просто интересно – зачем вы так оделись?
Его наивный вид отчасти усыпил бдительность старухи.
– У него не все дома, – уже спокойней ответила она. – Где ему чего-то поймать, ежели ему мешать будут. Бедняга о себе-то не умеет позаботиться. Меня он не боится. Зато другие шарахаются. – Она засмеялась, шумно втягивая воздух.
Профессор наклонился к ней.
– А кто вас научил так делать? – спросил он.
Миссис Манси, уловив в его вопросе подвох, ощерилась:
– Я это смолоду умею. И еще кой-чего знаю. Где моя одежа?
– Если вы про шкуру, то она осталась в лесу.
Старуха попыталась встать.
– Мне надо ее найти. В ней моя сила. Вам-то не понять.
– Потом, – сказал Кэмпион, – позже, когда окрепнете.
Она послушно улеглась, но комнату оглядывала все так же подозрительно и жевала губами.
Кэмпион опять обратился к ней:
– А почему вы рассердились на леди Петвик? Она браконьерам не препятствовала.
Старуха резко села. Зрелище было жуткое: лысая голова, беззубые десны.
– Я ее не трогала.
– Значит, это Сэмми? – спокойно продолжал Кэмпион.
Взгляд у миссис Манси стал совсем злобным. Она встала на ноги прямо на кровати и теперь возвышалась над гостями.
– Проклинаю тебя! – со страшной ненавистью процедила она совершенно жутким голосом. – Цепью прямой и цепью изогнутой, цепью целой и разорванной! Проклинаю огнем, ветром, водой и твердью, дождем и землей! Тварью летучей, тварью ползучей, змием проклинаю! Проклятием глаза, руки, ноги проклинаю! Венцом, крестом, мечом и бичом проклинаю. Хааде, Микадед, Ракебен, Рика, Риталика, Тасарит, Модека, Рабет, Тут, Тумк! – На последнем слове она рухнула на кровать и лежала, тяжело дыша.
Профессор, который выслушивал древние речения с большим интересом, достал блокнотик и кое-что записал.
Кэмпион, получивший такой набор проклятий, сдаваться не собирался. Теперь, когда миссис Манси пришла в себя, ему стало спокойней.
– Вы буквально до смерти напугали леди Петвик. – Он старался говорить медленно и доходчиво, словно обращался к ребенку. – А потом, поняв, что натворили, сложили ей руки и закрыли глаза. Зачем? Если вы ее напугали случайно, скажите нам.
Сэмми, который внимал его речи с открытым ртом, смутно сообразил, что его мать могут обвинить в серьезном преступлении, и попытался за нее заступиться:
– Она только деревенских пугала. А за леди погналась, так ей Дейзи сказа…
– Не слушайте его! – завопила миссис Манси, в бешенстве заметавшись по кровати. – Ничего он не знает! Все врет!
Но мистер Кэмпион уже заинтересовался.
– А кто это – Дейзи? – как можно равнодушнее спросил он.
– Дейзи ни при чем! – кричала старуха. – Она не хотела, чтобы та померла. Просила меня ее пугнуть, чтоб та день-другой в постели провалялась. Ни в чем она не виновата.
– Так что за Дейзи? – повторил Кэмпион.
Его светлые глаза смотрели сурово, обычного бессмысленного выражения как не бывало.
– Дейзи ни при чем! – яростно твердила миссис Манси. – Я сделала фигурку леди, дала ей имя и сожгла. – Это заявление она сделала без всякой гордости, но и без раскаяния.
У профессора захватило дух.
– А фигурка из глины или из воска? – не удержался он.
– Из грязи, – мрачно бросила старуха.
Мистер Кэмпион их не слушал. Все его внимание было поглощено разговором с Сэмми. Он повторил свой вопрос.
Бедолага не смотрел на него, он нагнул голову и пробормотал едва слышно:
– Это мисс Дейзи. – У нее отец мой работал, когда был живой.
А мистер Пек добавил последний штрих:
– Простите, сэр. Миссис Дейзи Шеннон, она еще коней разводит. Ее все зовут миссис Дик.
– Черт побери! – воскликнул Кэмпион, совершенно ошеломленный.
Глава 19Что делать Альберту?
– Это одно из интереснейших событий в моей жизни, – сообщил профессор Кэмпиону, когда они полями возвращались в Тай-холл. – Рассказывать, понятное дело, никому нельзя, иначе возникнет множество проблем. Но если соберусь писать мемуары, упомяну вас в качестве свидетеля. Надеюсь, молодой Пек сможет держать язык за зубами?
Кэмпион, судя по его виду, был погружен в какие-то смутные мысли и не сразу отреагировал на последние слова профессора.
– Что? А, конечно, будет нем как могила. Похоже, он и сам едва в это верит. Да и потом, здесь вообще любят хранить тайны. Старому Пеку скажет, но больше никому.
Над деревьями уже виднелась крыша Башни.
Некоторое время оба молчали. Наступил рассвет, воздух был прохладен и свеж. Нити паутинок на траве, покрытые капельками росы, сверкали, словно изысканные украшения.
– Настоящий обряд, – сказал профессор. – Слышали, что она говорила о своем одеянии и фигурке? Изготовление глиняной фигурки врага и нанесение ей увечий, чтобы то же самое случилось и с ним, – одна из старейших практик и очень древний способ колдовства. А проклятие, которое она на вас наслала? Подлинная традиционная магия. Каждое слово в заклятии – и «змий», и остальные – символизирует определенную злую силу. Постараюсь все записать, когда придем.
– Попробуйте нейтрализовать его с помощью контрзаклятия, если таковое найдете, – попросил Кэмпион. – Я очень надеюсь, что оно не сработает. Если сработает, туго мне придется. А мне именно теперь нужна помощь свыше.
Покосившись на него, профессор спросил:
– Вы же не верите этим странным обвинениям в адрес той дамы, миссис Шеннон?
Молодой человек не потрудился ответить. Лицо у него, как всегда, ничего не выражало, лишь некоторую усталость.
Профессор покачал головой.
– Миссис Манси что угодно может наговорить, – задумчиво заметил он. – И это нетрудно понять. Они совершенно одинокие, нищие… Сын ее не способен даже ловушку поставить, если его кто-то отвлечет. И вот старуха своим извращенным умом придумывает, как ему помочь, и вспоминает, чему ее в детстве учила мать: древние поверья, сила козла и так далее. Вспоминает старинные обряды и соображает, как с выгодой их использовать. Ей не лесников приходилось опасаться. У меня лес никто не стережет. Им мешали другие браконьеры. Против Сэмми все ополчились. Это не первое и не последнее селение, где не любят слабоумных. – Кэйри усмехнулся. – Вот вам простая история, которая объясняет одну из самых ранних причин появления ведовства, – запугивание сильного слабым. Весьма интересно.
– И что с ними будет? – поинтересовался Кэмпион.
– Я об этом думал. Здешний викарий – очень порядочный старик. Зовут его Пемброк. Мы с ним в прекрасных отношениях. Он хоть и богослов, но и в мирской жизни отлично разбирается. Я с ним поговорю насчет них. Может быть, сумеем как-то им помочь. За ними непременно нужно присматривать. Боже праведный, увидь наша Мамочка эту ведьму, перепугалась бы до смерти! Я-то более или менее знал, чего нам ждать, и то натерпелся страху.