– Страху? – переспросил Кэмпион. – Мне вообще стало плохо. Бедный старина Лагг. Еще одно такое потрясение, и он, глядишь, бросит пить. И все же – зачем миссис Манси озаботилась тем, чтобы правильно уложить леди Петвик?
– Машинально. Вряд ли она задумывалась. Она руководствуется инстинктами и суевериями. Есть такое поверье: если оставить покойника с открытыми глазами, его взгляд будет вечно тебя преследовать.
Путники дошли до решетчатых ворот на краю сада.
– Бо́льшую часть этой истории будем держать в тайне, – заключил профессор.
– Конечно, – отозвался Кэмпион. – Теперь заберу Пенни и вернемся в Башню.
В библиотеке горел камин. На столе мигом появилась еда. Бет и Пенни встретили их возбужденно-радостные, но, судя по бледным лицам, ночью они пережили немало страхов.
– Наконец-то вы вернулись! – Бет поцеловала отца. – Долго вас не было. Мы с Пенни уже думали, не забрал ли вас призрак. Что-нибудь видели?
В изложении профессора история получилась очень короткой.
– Одна старушка бродила по ночам и пугала людей, чтобы ее сын мог заниматься браконьерством, – сказал он, с радостью принимая чашку кофе. – Не о чем тревожиться.
– Миссис Манси? – быстро спросила Пенни.
Профессор удивленно поднял брови:
– Почему вы так решили?
– Это в ее духе, – уклончиво объяснила девушка.
– Как банально… – разочарованно протянула Бет. – Если бы вы увидали в лесу то, что мы тут ночью себе навоображали, получилось бы куда увлекательней.
Кэмпион встал.
– Пенни, – обратился он к девушке, – нам пора вернуться в Башню. Являться перед ланчем, а уходить на следующий день после завтрака – дело неважнецкое. Лагг будет вне себя. В его книге по этикету затянувшиеся визиты не приветствуются.
Пенни готова была отправиться сразу же, и, несмотря на все уговоры профессора, они не захотели остаться.
Пожимая Кэмпиону руку, профессор пообещал:
– Я займусь миссис Манси и ее сыном.
Стоило им выйти в сад, Пенни с нетерпением спросила:
– Ну так что там произошло на самом деле?
– Даме во всех случаях необходимо сдерживать неуместное любопытство, поскольку его проявления неизменно огорчают хорошо воспитанных людей, – угрюмо пробормотал Кэмпион. – Это тоже из книги по этикету. Страница четыре. Там и иллюстрации есть.
– Как вам не стыдно так отвечать! – неожиданно возмутилась Пенни. – Вы вернулись с таким видом, будто в преисподней побывали. Это ведь миссис Манси, да? Тетю она напугала по собственной воле или же ее кто-то подговорил?
Кэмпион задумчиво посмотрел на девушку.
– Да, было неприятно, – кивнул он. – Даже пес до смерти перепугался и все время завывал, словно старуха на поминках. Профессор держался молодцом, но портновское искусство миссис Манси и его потрясло. Мы отнесли ее домой, где она предсказала мне будущее, причем, я бы заметил, в весьма пессимистичном ключе. А после мы взяли ноги в руки и отправились по домам. Вот вам и вся история из первых уст.
– Ладно, подробности я все равно узнаю, будьте уверены.
– Не сомневаюсь, – пренебрежительно бросил Кэмпион. – Бет вытянет из бедного профессора жуткие детали, а потом ваша сладкая парочка будет их смаковать, словно две маленькие вредины, каковые вы и есть.
– А Дейзи? – спросила Пенни после небольшой паузы.
Кэмпион метнул на нее внимательный взгляд:
– О, я и забыл, что рассказал вам про Дейзи. Послушайте, Пенни, это очень серьезно. Поклянитесь прахом моей тети Джоанны никогда и ни единой живой душе ни словечка не говорить о Дейзи, особенно профессору или его дочери. Потому что, хотя миссис Манси и напугала вашу тетю буквально до смерти, замысел принадлежал Дейзи. Вряд ли планировалось убийство, но кто знает…
Кэмпион говорил необычайно серьезно, и Пенни, внимательно на него смотревшая, к своему удивлению, увидела в его глазах чуть ли не мольбу.
– Обещайте, – повторил он.
– Хорошо, – с готовностью откликнулась девушка. – Так вы что-нибудь узнали?
– Может, это важно, а может, и нет. Надеюсь, нет.
Пенни молча шла рядом, сжав за спиной руки и опустив золотистую голову.
– Послушайте, – обратился к ней Кэмпион, – я вчера беседовал с вашим отцом, убеждал его, что Вэл вернется к своему дню рождения, а он ни слова не сказал о празднике. Как его обычно отмечают?
Подумав, Пенни рассказала следующее:
– Раньше, наверное, это был очень важный день. Во времена моего деда семья жила довольно богато. Мама рассказывала, что на двадцатипятилетие отца устроили жутко роскошное празднество: церковная служба, театральное представление, званый обед, а вечером – танцы для арендаторов. Папа в веселье не участвовал, потому что в полночь была церемония в потайной комнате: дед и капеллан посвятили моего отца в тайну. Конечно, говорить о ней нельзя.
– Понимаю. А теперь они обходятся без капеллана?
– Ну, своего капеллана у нас нет, если вы об этом. – Пенни улыбнулась. – Хотя мистер Пемброк, здешний викарий, жил у нас в восточном крыле, когда папа ушел на войну. Мы тогда были детьми. Наверное, в день рождения он придет с нами пообедать. Праздника, разумеется, не будет: и денег у нас мало, и из-за бедной тети Ди.
– Вы думаете, папа себя странно ведет, – продолжала она. – Ни во что толком не вникает, но, чтобы его понять, нужно помнить: у него на душе какой-то груз. Никому, кроме вас, я этого не говорила: тайна его угнетает. Даже когда он решил, что Чаша пропала, он не впал в панику. Понимаете? Да, он странный и замкнутый и мало с нами общается. – Она замолчала, выжидающе глядя на своего спутника.
Молодой человек с отсутствующим видом произнес:
– Я не такой болван, каким кажусь.
Пенни посмотрела на него с пониманием:
– Мне кажется, вы с папой сблизились. Он обычно терпеть не может посторонних. Знаете, такого удивительного человека, как вы, я еще не встречала. – На юном лице Пенни светилось восхищение.
– Вот только не надо меня охмурять, – разнервничался Кэмпион. – Моя сестра, которая вышла не за кого-нибудь, а за сквайра, – так ей за вас было бы стыдно.
– Ничего, – благодушно отозвалась Пенни. – У меня нет на вас никаких видов. А вот Вэл и Бет, кажется, скоро будут стоять у алтаря. Наверное, он преодолел свое женоненавистничество.
– А вы станете опасны, – заметил Кэмпион, – лет через несколько. Когда будете выходить замуж, я сяду в церкви среди старых дев и буду страшно рыдать. Мне кажется, подобные колоритные фигуры весьма украшают свадьбу. Как считаете?
Но Пенни было не так легко увести в сторону от темы.
– Что-то вас тревожит, – сказала она, с очаровательным дружелюбием беря его за руку. – Выражаясь словами моей любимой писательницы: «Дело в женщине, мой мальчик?» Или вы просто не привыкли поздно ложиться?
К удивлению девушки, Кэмпион остановился и повернулся к ней.
– Дитя мое, – торжественно изрек он. – Выражаясь словами одного из самых паршивых на этом свете актеров – «Мужчина, который поднимает руку на женщину иначе, как с лаской, мужчиной называться недостоин». Иными словами: «Папа, не бей тетю по голове, а то тебя заберет полиция». Никогда еще я не был в таком неловком положении.
Пенни, не понимая, что кроется за этой легкомысленной шуткой, рассмеялась:
– Тогда давайте я ей врежу, будь она хоть кто. Уж я за вас постою!
Кэмпион недоверчиво улыбнулся:
– А вы смогли бы?
Глава 20Междугородный звонок
– Вставайте, сэр! Вам там звонит инспектор Станислаус Оутс собственной персоной. Наконец-то люди увидят ваш красивый халатик. Я все ждал, когда ж это будет. – Свои тяжеловесные шутки Лагг отпускал в приоткрытую дверь. – Он вам весь день названивает, – продолжал камердинер, стараясь нарочитой грубоватостью прикрыть тревогу. – И еще пару телеграмм доставили. Я просто вас будить не хотел. Пусть, говорю, поспит. А сейчас я там одну барышню уболтал, чтобы трубку подержала.
Кэмпион спрыгнул с кровати. Вид у него после бессонной ночи был помятый.
– Боже милостивый! – воскликнул он. – Который час?!
– Да успокойтесь, успокойтесь. Полпятого. – Лагг подал хозяину шелковый халат миленькой расцветки. – Возьмите себя в руки, а то вы похожи на Бастера Китона. И причешитесь сперва.
Кэмпион оделся, затянул пояс на тонкой талии и схватил очки.
– Как «весь день названивает»?! Если это правда, я вас выгоню!
– Мне надо, чтоб вы живы остались, а то точно работы лишусь, – важно заметил слуга. – Всю ночь не спали: призрака ловили. Здоровью такое не на пользу. Видок у вас – краше в гроб кладут. Ну да, сшибите еще меня с ног, – добавил он, когда Кэмпион пронесся мимо, устремляясь к лестнице и вниз – к телефону.
В холле стояла жертва Лаггова обаяния – пухленькая служанка, которая тут же передала трубку Кэмпиону. Девушка отступила на почтительное расстояние, хотя не так далеко, чтобы не слышать, но Лагг величественным жестом отослал ее на кухню.
– Алло, – раздалось в потрескивающей трубке. – Это ты? Наконец-то. Я уж собирался к вам ехать. Мне очень жаль, приятель, но ее забрали.
Кэмпион некоторое время молчал, потом, в ответ на тишину в трубке, слабо проговорил:
– Я тебя понял. Ты чего от меня ждешь – поздравлений?
– Полегче! – сказала трубка примирительно. – Слишком уж хитрый был фортель. Ты бы тоже попался. Часа в два ночи в отделение на Боттл-стрит ворвалась пьяная орава, и тут же подвалило еще человек тридцать их приятелей. Началась жуткая потасовка, и дежурный у твоих дверей тоже в нее ввязался, остолоп. Ну и в суматохе кто-то прорвался наверх и вломился в твою квартиру. С тех самых пор я пытался с тобой связаться. Чем ты занимался? Купался в росе?
Несмотря на легкомысленный тон, инспектор был явно весьма озабочен.
– Мы делаем что можем, – продолжал он, – и даже больше. Какую-нибудь наводку дашь?
– Минуточку. А как там наш Геракл?
– Гирт? Ничего страшного. Получил, конечно, по голове, потом очухался и бросился в погоню за своим имуществом. Честно говоря, мы его пока не нашли. На улице тоже была свалка. Мы повязали всю шпану, но они ничего не знают. Еще забрали с десяток профессиональных налетчиков, только эти ребята себе на уме. Ты можешь что-нибудь подсказать?