Если для борьбы на фронте поведение и отношение к нам русского народа имеют большое значение, то для умиротворения тыловых областей они являются прямо решающими. Срыв подвоза, неуверенность в тылу действующей армии, трудность обеспечения родины продовольствием, затруднения в обеспечении немецкой военной промышленности сырьем и рабочей силой могли бы явиться неизбежными последствиями недостаточного усмирения этих областей.
Прочность тыла имеет громадное значение для борьбы на фронте, потому что все то, что сегодня происходит по эту сторону фронта, завтра же отразится за пределами линии фронта. Это склоняет красноармейцев и вынужденных бандитов к перебежке[109], подрывает авторитет Москвы и тем самым расшатывает силы сопротивления Красной Армии.
Большинство русского народа отклоняется от большевизма, ждет от нас освобождения из-под советского ига и улучшения жизненных условий. Такое отношение к большевикам дает нам в руки большие преимущества; в случае, если его недостаточно учесть, то результаты легко могут стать обратными. Одновременно пропаганда Москвы пытается в Красной Армии и в народе возбудить веру, что эта борьба является «Отечественной оборонительной войной против бессовестно напавшего агрессора». Тем самым она пытается объединить все слои населения (даже тех, которые до этого были антисоветски настроены) в борьбе против «чужеземных захватчиков» и воспрепятствовать тому, чего мы должны добиться при всех обстоятельствах, а именно: совместной работы с русским народом в борьбе против большевизма.
Эта цель не может быть достигнута при помощи только обычной пропаганды. Как командование, так каждый офицер и рядовой боец должны понять значение борьбы, которая должна быть примером для всего мира. Поведение и отношение к населению и к органам власти, нами назначенным, должно быть направлено для достижения этой цели.
Излишняя жестокость и всякий произвол также вредны, как недостойное заискивание перед населением.
Наше военное, давно признанное превосходство мы доказываем и в других областях только нашими делами и безупречным поведением. От русского человека можно добиться всего деловым корректным, но дружелюбным поведением. Напротив, все несправедливые мероприятия оскорбляют его, грубое поведение и угрозы побуждают его к тому, что он начинает проявлять скрытое сопротивление и переходит на сторону бандитов. Поэтому во имя целеустремленного соблюдения интересов армии перед благонамеренным населением мы должны предстать не как «захватчики», а как освободители и, насколько возможно, согласовать его интересы с нашими. При взимании неизбежных сборов русским нужно оставить необходимое для жизни. Русский человек нетребовательный, он понимает потребность военного времени, нужно постараться объяснить ему создавшееся положение, результатом чего может быть его положительное сотрудничество.
Против банд[110] и их сообщников нужно бороться с беспредельной энергией, применяя силу, но эта борьба не должна распространяться на крестьян, которые часто действовали под беспощадным террором бандитов. Безрассудно сжигать деревни, которые, в конце концов, являются продовольственными базами армии. Также не должны иметь места случаи убоя мелкого скота, т. к. это прежде всего вызывает недовольство со стороны сельского населения.
Также недопустимы расстрелы заложников и других невинных лиц, т. к. следствием подобных мероприятий бывает то, что расположенное к нам население переходит на сторону банд, а не помогает ликвидировать бандитизм.
Все мероприятия военного характера, предпринимаемые в целях умиротворения страны, безусловно, должны быть ограничены до необходимого предела.
К русским, которые за время продолжительного сотрудничества с немецкими властями проявили себя надежными и ценными для нас людьми, мы при всех обстоятельствах должны соответственно относиться и по мере возможности помогать им. У них большой опыт, который впоследствии может быть использован нами.
Этих людей можно еще больше приблизить к себе оказанием полного доверия и предоставлением им области самостоятельных действий. Каждый русский, который усердно работает на нас и признает себя врагом большевиков, уже скомпрометировал себя в их глазах, отрезал все пути к Советам.
Русские, поставленные на ответственные должности, могут выполнять для нас очень большие работы и тем самым…[111]
Чем быстрее и глубже русское население будет убеждено в сумасшествии большевиков, тем легче будет наша борьба против Красной Армии и московских банд. Тем быстрее мы придем к конечной победе и тем больше будет сохранена драгоценная немецкая кровь.
Ф. 17. Оп. 125. Д. 166. Л. 127–130.
Копия перевода с немецкого на русский язык.
г. Москва 26 июня 1943 г.
Сообщаем сведения о положении советских военнопленных, находящихся в немецком плену в Норвегии. Сведения получены от норвежских беженцев, прибывших в Швецию в 1943 году.
На работах по строительству укреплений возле г. Киркенеса в Северной Норвегии зимой 1943 года работало около 4000 советских военнопленных. Пленные принимают 1,5 кгр. хлеба в день на 8 человек. Смертность среди пленных очень велика. Зимой в течение 2–3 месяцев от голода, холода, болезней и зверского обращения со стороны немцев умерло около 1500 человек. Пленных часто расстреливают по самым незначительным предлогам. Тела умерших и расстрелянных бросают у стены барака, в котором живут военнопленные. Трупы лежат по несколько дней, а затем хоронятся в братских могилах. Среди пленных много больных, но никакого медицинского наблюдения за ними не ведется.
В Эрландет (Orlandet) (губ. Тронделаг) под руководством организации ТОДТ на каменоломнях работает около 800 советских военнопленных. Условия жизни военнопленных почти невыносимые. Пленных кормят впроголодь отбросами рыбы. Живут они в неотапливаемых бараках. Ежедневно пленные вынуждены ходить на работы за 8 км от места расположения лагеря.
Ф. 17. Оп. 125. Д. 170. Л. 86. Подлинник.
г. Москва 15 октября 1943 г.
По сообщению УНКГБ по Ростовской области, на второй день после захвата немцами гор. Таганрога туда прибыла гестаповская «зондеркоманда СС—10А» во главе с полковником Кристманом и доктором Герцем, которая подвергла советских граждан массовым расстрелам.
По предварительным данным, немцами расстреляно и зверски замучено свыше 6000 жителей гор. Таганрога.
В 20-х числах октября 1941 года Кристман опубликовал распоряжение о регистрации евреев. 29 октября 1941 года всем зарегистрировавшимся было объявлено, что «ввиду близости фронта» они будут выселены из гор. Таганрога, для чего им надлежит на следующий день собраться в назначенный пункт и взять с собой трехдневный запас продуктов и ценные вещи. Явившиеся 30 октября в назначенное место мужчины, женщины, старики и дети, в количестве свыше 1800 человек, были отправлены с вещами на машинах и пешком за город и расстреляны в Петрушевской балке.
Тогда же гестаповцами было расстреляно 185 колхозников-цыган колхоза им. Орджоникидзе, а несколько позднее 30 человек душевнобольных, находившихся на излечении в городской психиатрической больнице.
Кроме того, немецкие захватчики вывезли из гор. Таганрога в Германию до 16 тысяч человек советских граждан, состоявших в большинстве из молодежи.
При отступлении из Таганрога немцы разрушили или сожгли 16 школ, 18 детских садов и яслей, Дворец пионеров и 5 техникумов Института механизации сельского хозяйства, два корпуса 5-й городской больницы, корпус санатория на Миусе, 4 клуба и 65 жилых зданий.
Проводятся дополнительное расследование и документация фактов зверств оккупантов в гор. Таганроге.
Ф. 17. Оп. 125. Д. 170. Л. 108–109. Подлинник.
г. Харьков 15–18 декабря 1943 г.
15 декабря в гор. Харькове в Военном Трибунале 4-го Украинского фронта под председательством генерал-майора юстиции тов. А. Н. Мясникова[112] и при участии государственного обвинителя полковника юстиции тов. Н. К. Дунаева началось слушанием дело о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории гор. Харькова и Харьковской области в период их временной оккупации.
По настоящему делу преданы суду по обвинению в преступлениях, предусмотренных Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года, чиновник 560-й группы германской тайной полевой полиции старший ефрейтор вспомогательной полиции Рецлав Рейнгард, офицер германской военной контрразведки Лангхельд Вильгельм, заместитель командира роты СС «зондеркоманды СД», унтер-штурмфюрер СС Рид Ганс и их пособник, изменник Родины Буланов, служивший в качестве шофера в Харьковской «зондеркоманде СД».