Жить и творить чудеса жизни во славу труда и мира всего человечества нашей планеты, строить светлое будущее на всей планете, Коммунизм, забыть слово «война». Жить счастливой жизнью в братстве и единстве среди всех народов и пользоваться всеми благами нашей планеты, любить труд, мир и счастье.
…А сейчас я уже три года лишен свободы, нахожусь в заключении не потому, что я хулиган или убийца, вор или мошенник, а потому, что я, переживши много горя и всяких унижений, и мне всегда кажется, что все люди нашей Родины честны, мне хочется всегда и всем верить и доверяться, и только поэтому я сейчас отбываю не заслуженный мною срок наказания, а истинные преступники разгуливают на свободе, лишь потому, что я попал в сферу дельцов, подобную джезказганской трагедии с шофером-комсомольцем.
Вот уже три года я пишу во все инстанции, а результат один и тот же, все мои жалобы направляются в ту же инстанцию, которая осудила и утвердила мой незаконный приговор.
Вся беда в том, что истинные расхитители государственных денежных средств являются руководители Атасуйского рудоуправления Карагандинского СНХ: управляющий рудоуправления, гл. бухгалтер, гл. энергетик и заведующий перевалочной базой.
Я просто-напросто всего лишь честный труженик-механизатор— экскаваторщик. Я с уверенностью и полной решимостью говорю это и готов принести клятву узника, что я не виновен, и готов ответить перед народом, если я виновен.
Не теряя надежды, я твердо уверен, что найдется тот, кто поможет мне в освобождении и наказании тех, кто незаконно содеял мое лишение свободы, кто совершил преступление. Я уверен в торжестве справедливости, хотя мне и тяжело в настоящее время, оставшееся мое состояние здоровья надорвано окончательно, концлагеря, 6 побегов и зверские избиения эсэсовских палачей оставили тяжкие следы неизлечимого, непоправимого в моем организме. Я инвалид 2-й группы, однако и здесь, незаконно лишенный свободы, я тружусь на производстве повседневно физическим трудом.
В послевоенное время стал активным участником Великих строек нашей Родины, на Урале № 865 – стройка, Волго-Донской канал им. В. И. Ленина, Волгоградская ГЭС им. XXII партсъезда, Соколовско-Сарбайский железорудный комбинат, везде, работая по 20 часов в сутки, машинистом экскаваторов на всех марках, всегда, повышая свои технические знания, я передавал свой опыт работы молодому поколению.
Для меня труд – это жизнь, без труда нет цели в жизни, нет жизни….
С уважением бывший узник концлагеря Заксенхаузен,
Ф. М-98. Оп. 3. Д. 6. Л. 65–68 об.
Вся эта невыдуманная история проходила 20 лет тому назад, в первые дни Великой Отечественной войны 1941 года в Киевской области.
В первый день войны, 22 июня 1941 г., я был мобилизован на фронт в г. Грозном. А в июле 1941 г. наша часть сражалась на Белорусском направлении, местечко Марьяновка, кажется, Васильковского района Киевской области. На этом участке фронта в течение 13–15 дней ожесточенных сражений м. Марьяновка переходило из рук в руки 3–4 раза. Немецкие фашисты подтягивали и бросали в бой все новые и новые дивизии. Они рвались к столице Советской Украины, г. Киеву, но каждый раз были биты. Дорогой ценой фашисты заплатили за Марьяновку. Однако, не получив за весь период боев подкреплений, наша часть потеряла боеспособность и отходила с боями на г. Васильков, Киев, пройдя гор. Васильков 4–5 км по большаку в сторону гор. Киева. Стояла большая группа высшего комсостава. Нашей минометной батарее было приказано вернуться в г. Васильков, занять ОП и поддерживать отход войск. В течение суток проходили подразделения и разрозненные мелкие группы, одиночки-бойцы и местные жители. Вначале по большаку, а затем проселочной дорогой. Выполнив боевой приказ, минометная батарея проселочной дорогой выехала в г. Киев. Минбатарея в течение 5–7 дней сражалась в Киеве, в районе Пирогово, Крещатика. После чего часть была отведена на формирование. Заняла оборону по Днепру, в районе местечек Гнедено, Вишеньки. В сентябре 1941 г. по приказу командования временно оставляли г. Киев, отходили с боями на восток. Сражался в болотах местечка Борщи, кажется, Киевской области. В Борщах по приказу командования я с группой бойцов разведывал противоположный берег болота. Потом строили переправу и держали оборону в течение нескольких дней. В последние дни я был контужен. А через несколько дней отходили с боями через болото в направлении местечек, кажется, Жуковка, Басань, Большая Березань. В Малой Березани был ранен и пленен. В течение нескольких дней фашисты держали военнопленных в церкви. Они выводили из церкви военнопленных группами, били плетками и расстреливали.
Тяжелораненые умирали. Из церкви перегнали в лагерь за колючую проволоку, на картофельное поле (не помню названия села). В лагерях фашисты за 10–12 дней 2000 человек военнопленных привели в полное истощение. Местное население, несмотря на запреты немцев, бросали через проволочную изгородь кочаны кукурузы, бурак, картофель и др. Но фашисты стреляли из автоматов в тех жителей, которые перекидывали с/х продукты и кто их хватал. Через несколько дней погнали колонну военнопленных в Гоголево. Раненых и больных военнопленных расстеряли на месте в лагерях. А тех, которые уставали и падали по дороге, расстреливали из автоматов. Так гнали целый день. С наступлением темноты отвели с дорог, положили вниз лицом. Поставили усиленный караул – пулеметы, автоматчиков и собак. Ночью пошел дождь. Утром пришлось подняться. Много замученных умерли, а кто оставался еще живой, но не мог подняться, немецкие изверги расстреливали. Из 2000 человек в Гоголево пригнали 300 чел.
Гоголевский лагерь военнопленных, обнесенный колючей проволокой в несколько рядов, охранялся усиленным караулом, через каждые 100 метров стояли станковые пулеметы, а в промежутках автоматчики с гранатами. В лагере имелось несколько скотских помещений. В них поместили раненых и совершенно истощенных военнопленных. Они через несколько дней умерли. В лагере насчитывалось 13–15 тысяч человек военнопленных, в том числе мирных жителей: старики и дети.
Прошло 20 лет с тех пор, но трудно писать или рассказывать о всех злодеяниях немецких фашистов в Гоголевских лагерях. Они своей целью ставили уничтожить советский народ независимо от возраста и национальной принадлежности.
В Гоголевских лагерях проходил противотанковый ров, в котором разжигали костры, загоняли военнопленных в ров и пускали собак. Собаки загоняли военнопленных в огонь. Немецкие фашисты стояли сверху противотанкового рва с автоматами и смеялись. Такое зрелище они устраивали каждый день.
В Гоголевских лагерях была кухня, в которой готовилась пища для военнопленных из немытой и не чищенной картофели, бурака и капусты на 100 человек 1 раз в день. Около кухни с утра до вечера толпились истощенные военнопленные. Каждому хотелось получить этой баланды в консервную банку или полу шинели. Начиналась давка. Немецкие фашисты выходили с автоматами и стреляли в животы военнопленных. Они в толпу бросали ручные гранаты, травили собаками.
Осенью шли дожди, военнопленные ходили мокрые, истощенные, каждые сутки умирали сотни человек. Военнопленные за несколько минут разобрали два коровника, в которых находились умершие раненые и истощенные военнопленные. Горели костры, вокруг которых обогревались мокрые военнопленные. Немецкие фашисты по кострам стреляли из автоматов и бросали гранаты. Истощенные военнопленные были обречены на голодную смерть.
В Гоголевских лагерях я встретил земляка-однополчанина, раненного в грудь, Симакова Бориса Федоровича. Я его забрал в щель, которая к этому времени была выкопана крышками от консервной банки батарейцами на 7–8 человек для укрытия от дождей и непогоды. Через несколько дней стали готовить этап в Германию, в который попали и мы с Симаковым Б. Ф.
Из Гоголевских лагерей погнали колонну по 16 человек в рядах. В каждом теплилась надежда на побег, чтобы избавиться от ужасного шествия. Шли целый день, слабые и истощенные, держались друг за друга. Которые отставали и падали, фашисты расстреливали из автоматов. Местное население всячески старалось оказать помощь. Они передавали продукты военнопленным: бурак, картофель, кукурузу и др. Фашисты запрещали. Они стреляли из автоматов в мирное население и военнопленных. Много осталось убитых по дороге от Гоголево до Дарницы.
Дорога от Гоголево до Дарницы – это дорога смерти. Как ни строг был конвой во время этапа, много военнопленных убежало из колонны. Но убежать удалось не каждому, многих догоняли пули из автоматов, а некоторых догоняли и рвали собаки. Каждую минуту слышны были выстрелы и короткие очереди из автоматов. Это расстреливали беглецов и обессиленных военнопленных.
В Дарнице убежали из колонны я и Симаков Б. Ф. Случилось так. Подошли к дому, в котором во дворе росло широкое декоративное растение, по которому и бежали. Оказавшись в лесу, в безопасном месте, мы с Симаковым вышли на окраину Дарницы. Одну ночь ночевали в Дарнице. Дальше оставаться было невозможно. Немецкие фашисты целыми днями искали партизан, коммунистов, комсомольцев и военнопленных. Они отнимали у населения сохранившихся животных, птицу и продукты, а также забирали молодежь и военнопленных, угоняли на работу в Германию.
Несмотря на болезненное состояние, мы с Симаковым ушли в Гнедено. Расстояние небольшое, но пришлось идти целый день. В Гнедено, на окраине попросились отдохнуть. Но состояние нашего здоровья ухудшилось, и мы заболели. В течение 5–6 дней нас хозяйка вместе с Симаковым скрывала у себя на квартире. Она рисковала собой, ухаживая за истощенными и больными. Ее благородный поступок сохранился в нашей памяти навсегда. Фамилии хозяйки не помню. Звать, кажется, Мария. У нее было трое или четверо детей. Муж служил в Советской Армии…