елька и карманов. Газета «Голос Родины» дала вполне конкретное название: «Американские дикари развлекаются».
…В апреле 1920 года иноземные войска убрались восвояси из Владивостока. В связи с изменившейся военно-политической ситуацией на Дальнем Востоке правительства США, Англии, Франции и других государств вынуждены были отказаться от открытой поддержки разномастных местных властей на Дальнем Востоке. В августе покинули Приморье и китайские части.
Дольше всех оставались японцы (до октября 1922 г.). Под их «крышей» продолжал действовать и специальный батальон американских вояк. Янки вместе с японцами «обслуживали» созданную в те годы на острове Русском радиостанцию.
Но последний американский солдат покинул дальневосточную землю позже последнего японца. К апрелю 1920 года была эвакуирована большая часть экспедиционного корпуса США в Сибири, но не весь корпус. Соединенные Штаты на всякий случай оставили в своих руках стратегически чрезвычайно удобную позицию — остров Русский под Владивостоком. В случае необходимости этот остров легко мог стать плацдармом для развертывания крупных сил, способных контролировать основной русский порт на Тихом океане. Именно с этой выгодной позиции американские стратеги в суматохе общей эвакуации «забыли» вывести своих солдат. Этот последний отряд армии Соединенных Штатов по требованию главнокомандующего Народно-революционной армией Дальневосточной республики И. П. Уборевича был снят крейсером «Сакраменто» и направился к берегам Америки лишь в ноябре 1922 года [117].
Каков же был общий ущерб от «миротворческой миссии» западных стран?
Даже предварительные подсчеты, проведенные в 1922 году, дали гигантскую цифру в 39 миллиардов золотых рублей, что превышало четвертую часть всего довоенного достояния России. Последующие подсчеты уточнили сумму ущерба, определенного почти в 50 миллиардов золотых рублей. В результате Гражданской войны, иностранной интервенции и блокады промышленное производство в России сократилось в 1920 году по сравнению с 1913 годом в 5 раз, добыча угля — в 3 раза, нефти — более чем в 2 раза, выплавка чугуна — в 33 раза. Хлопчатобумажных тканей в 1920 году фабрики вырабатывали примерно столько же, сколько в 1857 году. На одних только железных дорогах рельсов было снято в общей сложности на 1700 верст и разрушено 3672 железнодорожных моста. Промышленное производство упало до 20 % от довоенного уровня.
Огромные потери понес и русский народ. В ходе Гражданской войны и интервенции погибло 8 миллионов человек. Значительная часть убийств и материального ущерба падает на долю иностранных оккупантов. По данным Общества содействия жертвам интервенции, всего пострадало около 7,5 миллиона человек, или 8,8 % населения занятых интервентами районов. Иными словами, в оккупированных иностранцами регионах почти каждый десятый житель был либо убит, либо ранен, либо подвергся насилию, аресту, ограблению [118].
Огромны были потери от интервенции конкретно на Дальнем Востоке, где в основном действовали американцы и японцы. Интервенты эксплуатировали угольные копи, золотые прииски, рыбные промыслы, вырубали леса, варварски использовали и расхищали железнодорожный и водный транспорт. Из дальневосточных портов за океан постоянно отправлялись суда с награбленным добром. Только за три месяца 1919 года интервенты вывезли из Приморья более трех миллионов шкурок ценной пушнины. Вывозилось большое количество лесоматериалов, миллионы пудов ценной рыбы и т. п. Оккупанты разграбили Владивостокский порт, Дальневосточное морское, Амурское, Байкальское и Ленское пароходства, многие железнодорожные, продовольственные, военные склады, различные предприятия и учреждения, привели в негодность железные дороги. Интервенты помогли белогвардейцам увести из Владивостока в Манилу корабли Сибирской военной флотилии (восемь миноносцев и шесть подводных лодок). Поживились интервенты и золотым запасом России, захваченным Колчаком. В обеспечение поставок и займов адмирал передал Соединенным Штатам 2118 пудов золота, Англии — 2883 пуда, Франции — 1225 пудов и Японии — 2672 пуда золота [119].
Грейвс в своих мемуарах припоминал порядки, установленные интервентами в Сибири, следующим образом: «Жестокости были такого рода, что они, несомненно, будут вспоминаться и пересказываться среди русского народа через 50 лет после их свершения». Ошибся генерал в одном — по таким преступлениям нет и не может быть срока давности, но он совершенно прав, заключив: Соединенные Штаты «снискали себе ненависть более чем на 90 % населения Сибири» [120].
Глава 7Искусственный голод. Где был настоящий голодомор?
Одной из самых агрессивных пропагандистских кампаний девяностых и двухтысячных годов, осуществляемых в рамках нынешней психологической войны против России и постсоветского пространства, являлась кампания под названием «голодомор», она заключалась в раскручивании маховика жуткой, агрессивной истерии, провоцируемой с целью травмирования психики людей, создания атмосферы вражды и ненависти на пространствах бывшего Союза ССР, чтоб его земли больше никогда не смогли воссоединиться и стать единым целым.
Провокация под названием «голодомор» — это образчик удивительной пропагандистской подлости, когда одну часть единого, по сути, народа, натравливали на другую, стремясь посеять рознь и ненависть между родными братьями. Причем порой старались сеять рознь между людьми буквально родными, острие провокации «голодомор» было направлено на население Украины, где проживает немало людей, не отделяющих себя от Русского Мира, да и просто связанных узами кровного родства со многими из тех, кто живет в РФ.
Моя хорошая знакомая, живущая в Киеве, преподающая в университете нидерландский язык, рассказывала, что во времена Ющенко агрессивность русофобской пропаганды дошла до того, что малышей в детских садиках заставляли разучивать песенку о том, как злые москали содрали кожу с живого украинского казака.
Поначалу я не хотел верить, думал, что преувеличение, но оказалось — правда, над детьми действительно ставились такие подлые эксперименты. Заметим, это уже никак нельзя втиснуть в «освещение правды о голодоморе», нет, это дополнительная, жуткая подлость, это свидетельство целенаправленной русофобской кампании. Но какая это низость! Калечить психику маленьких детей, прививая им ненависть к «москалям» столь жестоким, варварским способом.
Проамериканский, по сути оккупационный режим Украины и в школах ввел нечто вроде «уроков ненависти» (в рамках «рассказывания правды о голодоморе»), когда детям демонстрировали кошмарные, ранящие психику снимки, подавляли сознание школьников жуткими и страшными вещами, вбивая в их головы агрессивную, злокачественную болезнь — манию ненависти и разобщения, создавая для них образ врага в лице тех людей, которые на самом деле были и остаются самыми родными и близкими, живущими по обе стороны от искусственной, вредоносной границы, ставшей сейчас государственной границей России и Украины.
Чудовищность цинизма просто обескураживает, ведь в США есть люди, которые всю свою жизнь посвятили этому ремеслу, всю свою энергию тратят на стравливание нас с нашими братьями, на вливание в нашу кровь ненависти, злобы. Не трогали бы уж хоть маленьких детей-то!
Но именно на молодое поколение и рассчитаны все эти «голодоморы», все призывы мстить за прошлые обиды, все провокации. Дети наиболее легковерны, ими легче манипулировать.
Для разжигания вражды, для навешивания на «кровавый режим Москвы» максимального числа собак, максимальной вины в жертвы «голодомора» старались записать так много народу, чтоб подогнать очернительскую кампанию под тезис «Сталин хуже Гитлера». Но исполнители «на местах» слишком перестарались, и в конце концов все стало напоминать карикатуру.
Политолог В. Корнилов обнаружил, что в «Книгах памяти» жертв Голодомора, созданных по инициативе Ющенко, в немалом количестве, содержатся имена умерших от алкоголизма, погибших в авариях и даже от ударов молний.
«Я очень ждал появления этих книг и потратил немало времени на то, чтобы разыскать печатные версии региональных проектов, за реализацию которых под угрозой выговоров и увольнений лично отвечали губернаторы. В первую очередь меня интересовало, каким образом власть выкрутится из собственной лжи по поводу ежегодно растущего количества жертв голода 30-х годов», — пишет Корнилов на страницах газеты «2000» [121].
«Проанализировав некоторые из региональных «Книг памяти», могу без тени сомнения заявить: данный проект национального масштаба является откровенной, ничем не прикрытой попыткой сфальсифицировать отечественную историю и любой ценой завысить число жертв голода. При этом исполнители проекта, явно выполнявшие его для галочки, невольно сделали полезнейшее дело — они полностью развенчали миф о том, что голод на Украине в начале 30-х годов был организован тогдашней властью специально и по национальному принципу, то есть развеяли миф об этногеноциде.
Я даже не хочу сейчас обсуждать, почему в «жертвы голодомора» зачислены 95-летние старики, в чьих заключениях о смерти значится «умер от старости» — дай бог, чтобы в наши годы такое количество людей доживало до столь преклонного возраста… Огромное количество погибших от несчастных случаев, от производственных травм и даже от алкогольного опьянения — все эти трагические смерти власть пытается представить нам сейчас как прямые последствия голода 30-х.
В качестве примера можно привести выдержки из «Книги памяти» Одесской области.
Вот выписка из справки о смерти 70-летнего Филиппа Карповского из г. Балта: «старческий маразм, хронический алкоголизм». 40-летний одессит Николай Мельниченко умер от «отравления алкоголем». Колхозник из Балты Федор Астратонов 26 июля 1932 г. убит быком! Винодел Мойше Ройзенберг из того же города в августе 1932 г. убит бандитами. 24-летний житель Большого Фонтана Виктор Забава погиб под трамваем, а 40-летний житель села Нерубайское Сазон Белоусов — под поездом.