— Какие девушки? — спросила она.
— Как... больше тебе нечего мне сказать?
— Да. Какие девушки?
— Ну... Некто по имени Уна. Я с ней встречался, но теперь все кончено. И еще одна, ее зовут Анджела, из Грейт-Нек, но я уже сказал ей...
Сара все еще переваривала Уну. Какое имя для любовницы! Уна. Прекрасное имя для семнадцатилетней ирландской шлюшки, которую он, наверное, трахал в той же самой кровати...
— Ты водил их туда? — спросила она. — Этих девушек? В квартиру? В нашу...
— Да, — ответил он.
— Эндрю, Эндрю, как ты мог!
— Но говорю тебе: все кончено. Все позади. Ты вообще поняла, что я тебе сказал? Я думал, ты обрадуешься. Я думал...
— Обрадуюсь? Ты трахаешь, — выкрикнула она, но тут же спохватилась и понизила голос, — ты трахаешь бог знает сколько молоденьких девчонок, и я еще должна...
— Трахал, — поправил он. — С этим покончено.
— Сколько их было?
— Двести сорок, — ухмыльнулся он.
— Очень смешно, сукин ты сын.
— Я пытаюсь сказать тебе...
— Сколько?
— Где-то с полдюжины.
— Ты говоришь, как моя сестрица, черт побери!
— Что?
— Полдю...
— Сара, я одинок. До нашей встречи с тобой я...
— Иди ты, — вспыхнула она, окончательно теряя голову от гнева и залпом осушила свой бокал.
— Я хочу еще.
Он подозвал Карло.
— Еще по одной, — приказал он.
— Si, signor Faviola.
— Достопочтимый сэр, как же, — пробормотала она.
— Что ты сказала?
— Ничего.
— Ты весь вечер собираешься злиться?
— Да.
— Ну и отлично.
Они молча сидели друг напротив друга, когда им принесли новые напитки. Карло снова сказал маленькую речь, включая: «Alia sua salute, signore, signorina», и, как и в первый раз, пятясь, отошел от столика.
— Да уж, синьорина, — протянула она, состроила гримасу и отпила большой глоток.
— На той неделе я еду в Италию, — сообщил он.
— Счастливого пути.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Возьми Уну. Да хоть всю свою дюжину.
— Полдюжины.
— Я их считать не собираюсь.
— Знаешь, я никак не могу тебя понять.
— Надо же.
— Я сказал, что отныне не собираюсь встречаться ни с одной женщиной до конца своей...
— Девушкой. Ты говорил о девушках. Ах, так вот ты о чем говорил? А я-то думала, что ты признаешься в совращении мало...
— Ты отлично поняла смысл моих слов. А теперь я предлагаю тебе поехать вместе со мной в Италию.
— А я отвечаю — нет.
— Почему?
— Потому что мне не нравится быть частью гарема. Кроме того, есть еще одна маленькая загвоздка — я вроде бы замужем.
— Никакого гарема не было. Кроме того, я уже десять раз повторил — с прежним покончено.
— Сколько им лет?
— Зачем тебе знать?
— Чтобы вволю поплакать сегодня ночью, — ответила она и вдруг разревелась.
— Милая, ну перестань, — прошептал он и снова завладел ее руками.
Она выдернула их.
— Сара, — повторил он, — я люблю тебя.
— Ну естественно, — ответила она, опустив голову и все еще плача. Скатерть в винных пятнах расплывалась у нее перед глазами.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Италию.
— Нет, — покачала головой она и всхлипнула.
— Я прошу тебя выйти за меня замуж.
— Нет.
Она продолжала качать головой, не отводя взгляда от...
Постепенно до нее дошло. Она посмотрела ему в глаза.
— Что?
— Я хочу, чтобы ты развелась с мужем и вышла за меня.
Она снова покачала головой.
— Вот чего я хочу, — повторил он.
— Нет, — ответила она.
В ее глазах блестели слезы.
— Да, — настаивал он.
— Эндрю, прошу тебя, ты же знаешь, что я не могу...
— Я люблю тебя.
— Эндрю...
— Я хочу, чтобы ты всегда была рядом.
— Эндрю, ты же совсем меня не знаешь.
— Я отлично тебя знаю.
— Ты знаешь только, как мы с тобой занимаемся любовью.
— И это тоже.
— Я на шесть лет старше тебя.
— Я не собираюсь считать.
— Я — не одна из твоих юных девочек.
— У меня больше нет никаких юных девочек.
— Зато у меня есть. У меня двенадцатилетняя дочь, Эндрю, ты не забыл?
— Мы обсудим эту тему в Италии.
— Я не могу поехать с тобой в Италию.
— Можешь. Есть хочешь? Попросить меню?
— Ты понимаешь, что мы с тобой впервые вдвоем на людях? И ты уже предлагаешь мне ехать в Италию!
— Неправда.
— Что — неправда?
— Мы обедали на людях в Сент-Барте. А еще пили кофе с круассанами в забегаловке на Второй авеню.
— Это все было раньше.
— Да. Раньше. Круассаны с шоколадом. В день, когда мы в первый раз поссорились.
— Мы тогда не ссорились, — возразила она. — Я просто встала и ушла.
— Потому что я поцеловал тебя.
— Да.
— Я собираюсь поцеловать тебя сейчас, — предупредил он. — Не уходи.
Он перегнулся через столик и поцеловал ее как в тот давний день, когда его губы пахли шоколадом, а на улице завывала метель.
— Мы перестали ссориться? — спросил он.
— Пожалуй, да.
— Отлично. Так ты выйдешь за меня замуж?
— Я отлично понимаю, что ты шутишь. Давай лучше поедим.
— Как мне убедить тебя?
— Скажи, как их звали.
— Зачем?
— Я уже сказала. Чтобы я поплакала в подушку.
— Только не плачь! Пожалуйста!
— Я не собираюсь плакать. Мне нужно знать их имена, чтобы... чтобы я могла изгнать их.
— Изгнать? Как? Кнутом прогнать прочь?
— Нет. Как изгоняют дьявола.
— А, понимаю, — ухмыльнулся он. — Теперь ясно. Ты хочешь очиститься.
— Не смейся, умник. Да, очиститься. Избавиться от них.
— Как избавился от них я.
— Ну да, — скептически протянула она.
— Но мне помогла ты.
— Их имена, пожалуйста.
— Ты прямо как полицейский.
— Имена.
Одним духом, словно он собирался произнести не несколько имен, а всего одно, он выпалил:
— Мэри-Джейн, Уна, Элис, Анджела, Бланка, Мэгги. Все! Карло, дай нам, пожалуйста, меню.
— Si, signor Faviola, immediatamente!
— Что такое он повторяет все время?
— О чем ты?
— Фавиола? Фавиола? Что-то в этом роде. Что это значит?
— Понятия не имею.
— Я думала, ты понимаешь по-итальянски.
— Только самую капельку.
— Где ты ему научился?
— В Кенте. А почему ты меня только что назвала умником?
— Потому что ты очень умный.
— Я думал, может, ты вспомнила тот фильм, о котором я тебе как-то рассказывал.
— Какой еще фильм?
— Не важно.
— Итак, — объявил Карло, из пустоты вырастая около стола, — позвольте мне рассказать, что мы сегодня приготовили для наших дорогих гостей.
— Расскажи, — разрешил Эндрю.
Сара слушала, как Карло перечислял по-итальянски названия блюд и тут же переводил их на английский. А сама тем временем смотрела на Эндрю. Смотрела, как он слушает. Так как их звали? Как сможет она избавиться от полудюжины девиц, если она уже забыла их имена? И вдруг поняла, что уже от них избавилась.
— Итак, — повторил Карло, — я подойду к вам через несколько минут, signor Faviola, signorina, выбирайте, не торопитесь.
Он еще раз поклонился и, подобно кораблю, покидающему порт, плавно отрулил от столика.
— Вот опять он сказал это слово, — заметила Сара.
— Да, я слышал. Что будешь есть?
Только поздно вечером, когда Билли высадил ее на углу Лекс и Восемьдесят третьей, Сара спохватилась, что забыла прочитать ему свое стихотворение.
Детективы объяснили Майклу, что, даже если бы им и удалось получить судебный ордер на слежку за вновь обнаруженным выходом на Мотт-стрит, наблюдение там вести все равно неоткуда.
— Потому что, — рассказывал Реган, — там есть ресторанная оптовая база на северо-восточном углу улицы, как раз напротив синей двери...
— На почтовом ящике написано: "Инвестиционная компания «Картер и Голдсмит», — вставил Лаундес.
— Проверьте ее, — приказал Майкл. — Выясните, что это за корпорация, кто владельцы, кто партнеры...
— Уже проверяем, — отозвался Реган.
— Хорошо.
— Так о чем я? — продолжил Реган, который терпеть не мог, когда его перебивали. — Наверху есть окна, выходящие на нужную нам дверь, но оптовая база владеет всем зданием целиком и использует его тоже целиком, так что нам некуда поставить там камеру, даже если бы мы и получили ордер. Впрочем, суд может решить, что мы слишком многого просим для наблюдения за одной-единственной квартирой.
— Но все же стоит попробовать, — возразил Майкл. — Мы же не знаем, кто пользуется той дверью. Возможно...
— Мы полагаем, что телки, — сказал Лаундес.
— Если так, то не стоит беспокоиться. Но если мы засечем людей, которые по тем или иным причинам не хотят, чтобы их видели входящими в лавку...
— Да, такое тоже возможно, — с сомнением в голосе протянул Реган.
— Так почему бы вам не поставить на улице грузовик? — спросил Майкл. — Тогда и ордер не понадобится.
— Видишь ли, Майкл, — начал Реган. — Здесь тебе не Гринвич в штате Коннектикут, где живет кучка богатых, ничего не понимающих дурней. Здесь Маленькая Италия. Если мы поставим грузовик напротив той двери и раскрасим его под хлебовозку или под что-нибудь еще, не пройдет и десяти секунд, как вся округа будет в курсе, что вон в том грузовике сидят легавые и снимают дом напротив.
— Г-м-м, — задумался Майкл.
— Пока что у нас все идет неплохо. Квартира вся в «жучках», благодаря камере, которая снимает дверь в лавку, мы имеем картинку любого урки, заходящего туда. При входе их снимают на камеру, внутри «жучки» записывают каждое их слово. Отлично. К тому же мы прослушиваем телефоны, знаем, кому он звонит, и можем вычислить почти всех, кто звонит ему. Мы собираем массу информации, Майк. А поставим мы грузовик, он засветится, и вся наша система наблюдения полетит к черту. Понимаешь?
— Да, — тяжело вздохнул Майкл.
Забавно.