Воистину так. И объяснить это можно только одним.
Нет, не о полноправии в России – а о полновластии над Россией мечтали эти юноши! Только так можно объяснить их порыв в революцию, подрывавшую основы благополучия их собственных отцов, их собственных семей. Только самая радикальная революция, полностью перевернувшая всю жизнь в России, поставившая страну во всех отношениях с ног на голову, могла дать невероятное, волшебное полновластие такой контрэлите.
Поэтому, думается, разгадка еврейской революционности именно в том, о чем сказано выше. Вопрос, по большому счету, стоял просто и радикально: кому быть хозяином в доме по имени Россия? Русским ли, этот дом создававшим от фундамента и привыкшим считать его попросту своей государственно-политической ипостасью, уютным и патриархальным отчим домом, единственным, привычным и любимым, как халат, сшитый по личной мерке? Или евреям, которые представляли собой своего рода уникальную и единую когорту пришельцев из капиталистического будущего? Для которых девственно-патриархальная Россия всегда была идеальной «территорией охоты»[168], во-первых, и грандиозного социально-политического и экономического эксперимента, во-вторых? Стремясь оспорить тот ответ на этот вопрос, который, казалось, уже дала история, евреи бросили русским вызов. Вся суть еврейско-русского противостояния была именно в этом: кому быть хозяином в доме, нам ли, русским, – или им, евреям.
Евреи таки добились своего и получили всю полноту власти над нашей страной. Пусть не навсегда – но получили! Пусть жестоко расплатились за это, но добились, чего хотели. Только в этом все дело. Только это все объясняет.
Отмечу здесь два важных обстоятельства, уточняющих положение вещей.
Во-первых, исконный хозяин России – русское дворянство – был к 1917 году предельно ослаблен. Если Россию от Петра Первого до Александра Первого по справедливости считают русской дворянской империей, то в 1825 году этот исторический этап закончился. Русское дворянство, попавшее после разгрома декабристов под подозрение все в целом, было потеснено разночинцами и инородцами. Непрерывная демократизация – следствие Табели о рангах 1714 года – действовала в одном направлении: разрушая дворянство как класс политически и идейно. А Великая Реформа уничтожила его экономически, да еще и породила исключительно русский тип «кающегося дворянина». Лишенное после реформ 1860-х годов своей экономической основы, разбавленное в огромном количестве как социально (жалованным дворянством – вчерашними разночинцами и даже крестьянами), так и национально (представителями верхнего класса нерусского происхождения), дворянство – этот бывший хозяин России – не выполняло уже в должной мере своего исторического предназначения. Отодвинутые от кормила власти немецкими и польскими дворянами, а от источников экономической силы – буржуазией, в значительной мере, как мы видели, еврейской, русские дворяне как класс фактически утратили контроль над страной еще на исходе XIX века. Образно говоря, русские к моменту роковых, решающих событий были народом, лишенным своей дееспособной элиты, были своего рода всадником без головы.
Таким образом, на самом деле накануне крушения монархии вопрос стоял трояко. Вернет ли себе власть в России русская элита? Завладеет ли ею окончательно элита немецкая? Перейдет ли власть к еврейской контрэлите? Этот главный вопрос любой революции – «вопрос о власти» – был решен в ходе революций и Гражданской войны в России в пользу евреев. После чего речь о возвращении к власти бывших русских или немецких элит уже не шла[169].
Во-вторых, русско-еврейская война – это был лишь фрагмент той этнической антирусской войны, которую вели в начале XX века против русских многие народы: финны, поляки, прибалты, ряд кавказских народов, азиаты и др. Уместно здесь напомнить, что профессор П. И. Ковалевский еще в 1912 году сформулировал парадоксально, коротко и ясно по поводу так называемой русской революции 1905–1907 годов: «Революция эта не что иное, как бунт инородчества во главе с еврейством против России и русского народа»[170]. И действительно, антирусские этнические войны – борьба пилсудчиков, а там и русско-польская война за независимость Польши; война украинцев (петлюровцев) за независимость Украины; Среднеазиатское восстание казахов и киргизов 1916 года, плавно переросшее в тыловую войну; вынужденное (не обошедшееся без кровопролитий) оставление нами Прибалтики и Финляндии; вынужденное повторное завоевание Россией Украины, Туркестана и Закавказья и т. п. – были важнейшей составной частью и революции, и Гражданской войны 1917–1920 годов. Факты говорят об этом ярко и убедительно. По мнению таких наблюдателей, как профессор Ковалевский, на определенном этапе эта этническая война, во многом стихийная сама по себе, направлялась евреями как лидерами всего процесса – наиболее разумной, организованной и влиятельной революционной силой.
Конечно, современный осведомленный историк не может остановиться на формуле Ковалевского, исключив из революции русский этнический фактор вообще[171]. Но не может и не увидеть ее справедливости в отношении роли как инородчества, так и особенно еврейства. Ведь все эти большие и малые антирусские этнические войны поначалу сливались в едином революционном русле, их частные успехи всегда зависели от общего успеха Революции. Именно Революция сразу же дала «великий шанс» польским, финским, литовским, латышским, эстонским, украинским, грузинским, армянским и другим националистам и сепаратистам, чья деятельность был заострена против «русского великодержавного держиморды», выражаясь ленинским языком. И это позволяет не только апробировать мысль Ковалевского, но и уточнить истинную оценку роли евреев в «русской» (антирусской) Революции, четко поставив вопрос о русско-еврейской войне.
Русские как народ потерпели в этой войне сокрушительный разгром и оказались поражены в правах, утратив свое государство и на сто лет вперед сменив бывшее положение негласного лидера страны на положение бесправного донора для других населяющих ее народов.
Но для не слишком осведомленного читателя необходимо дать пояснения, которых не найти в школьном и даже вузовском учебнике истории. Объективности ради воспользуюсь не только собственными разработками, но и двумя уже названными, наиболее солидными, содержательными и современными исследованиями еврейских ученых: 1) книгой профессора Юрия Слезкина (Принстонский университет) под названием «Еврейский век»[172]и 2) книгой д. и. н. О. В. Будницкого (Институт российской истории РАН)«Российские евреи между красными и белыми»[173]вкупе с критико-аналитическими отзывами на нее.
Подрывная деятельность евреев до 1905 года
Расклад сил определился еще до всяких революций.
Слезкин убедительно ссылается на такой бесспорный авторитет в еврейском вопросе, как уже хорошо нам знакомый Хаим Вейцман, который, сам выпускник пинского реального училища, писал видному сионисту Теодору Герцлю еще в 1903 году:
«В Западной Европе широко распространено убеждение, что огромное большинство еврейской молодежи России принадлежит к лагерю сионизма. К сожалению, дело обстоит ровно наоборот. Большая часть современного молодого поколения настроена антисионистски, и не по причине желания ассимилироваться, как в Западной Европе, а вследствие революционных убеждений.
Невозможно подсчитать число и описать характер жертв, которые ежегодно и ежедневно приносятся в России в результате самоотождествления евреев с социал-демократией. Сотни тысяч совсем молодых юношей и девушек томятся в российских тюрьмах или гибнут, физически и духовно, в Сибири. Более 5000 находятся сейчас под надзором полиции, а это подразумевает серьезное поражение в правах. Почти все те, кто преследуется за принадлежность к социал-демократическому движению в России, – евреи, и число их растет с каждым днем. И это не обязательно молодые люди пролетарского происхождения, среди них и много выходцев из семей обеспеченных и нередко сионистских. Почти все студенты принадлежат к революционному лагерю, и вряд ли кто-либо из них избежит его конечной участи. Здесь не место для разбора всех тех факторов, политических, общественных и экономических, которые постоянно питают еврейское революционное движение; достаточно сказать, что это движение охватило массы молодых людей…
Например, когда я был в Минске, там было арестовано 200 еврейских социал-демократов, ни одному из которых не было больше 17 лет. Это страшное зрелище, от сионистов Западной Европы явно ускользающее: мы видим, как большая часть нашей молодежи – и никто не назвал бы ее худшей частью – приносит себя в жертву, словно охваченная некой лихорадкой»[174].
В том же 1903 году тому же Теодору Герцлю сам председатель Комитета министров С. Ю. Витте указывал в беседе «на то, что евреи составляют около половины численности революционных партий, хотя их всего шесть миллионов в 136-миллионном населении России. Если Витте и преувеличил, то ненамного»[175].
Такое положение, удручавшее Хаима Вейцмана, сложилось, конечно, не за один год, ему предшествовало долгое развитие еврейской революционности. Слезкин пишет об этом, опираясь на уже упомянутого Эрика Хаберера:
«В 1880-е годы евреи составляли 17 % всех активистов, 27.3 % активисток партии «Народная воля» и около 15.5 % мужчин и 33.3 % женщин, обвинявшихся на политических процессах. В пиковые годы – 1886–1889 – на долю евреев приходилось от 25 % до 30 % всех активистов, а на юге России – от 35 % до 40 %. Влиятельная группа Оржиха, Богораза и Штернберга, действовавшая в Екатеринославе и славившаяся бескомпромиссной приверженностью политическому террору