Историки насчитывают до 2 млн русских людей, связанных с деятельностью Союза Русского Народа.
В составе Союза, руководимого отборной русской интеллигенцией, наряду с титулованной знатью было очень много простых людей: ремесленников, кустарей, мелких служащих и др. городских жителей. СРН всегда стремился привлечь на свою сторону наемных рабочих. И весьма преуспел: их участие было очень активным. Особенно в Петербурге, Одессе, Иваново-Вознесенске, Екатеринославе, Ярославле, Москве, Киеве. На целом ряде фабрик и заводов столицы существовали сильные отделы Союза, особенно на Путиловском и Невском судостроительном заводах.
Однако подавляющее большинство членов СРН составляли крестьяне: в первые годы XX столетия во многих губерниях Российской империи крестьяне записывались в черносотенные организации целыми селами.
Очень важно отметить этот факт, говорящий о том, что две внутренние войны, протекавшие тогда в России – крестьянская и русско-еврейская – к тому времени еще шли параллельно, еще не слились между собой, и еврейская организующая сила еще не оседлала волну крестьянской анархии и бунтарской стихии, что произошло только к концу Германской войны.
Это поразительно, но в тот момент Союзу Русского Народа удалось сплотить, с одной стороны, чисто дворянские организации (например, Союз русских патриотов и Союз земледельцев), а с другой – народные структуры (Общество Хоругвеносцев, Общество активной борьбы с революцией, нижегородское «Белое знамя» и сотни других). Когда в октябре 1906 года открылся Третий Всероссийский съезд русских людей в Киеве, СРН уже стал крупнейшей монархической организацией (из 166 делегатов съезда 67 были членами Союза). Эта его роль была признана представителями всех монархических организаций.
На этнической войне
На самом деле удивляться нечему, ибо учреждению Союза предшествовали страшные месяцы необъявленной псевдогражданской войны, когда в ожесточенной схватке сошлись две стихии: революционная, инородческая по преимуществу, и контрреволюционная, преимущественно русская народная. И русская стихия в тот раз сумела сплотиться поверх сословно-классовых барьеров – и пересилила.
Факт важный и знаменательный, указывающий на способность нации сплотиться в этнической войне перед общей угрозой, отбросив поверхностные общественно-политические соображения и мотивы. «Идет война народная, священная война!» – могли бы спеть ее участники, если бы знали слова.
В этой борьбе русским людям вновь и вновь приходилось нести жертвы и потери. С первых дней существования Союза Русского Народа против него был развязан кровавый террор, жертвами которого стало несколько десятков руководителей и активистов местных отделов. Первый громкий теракт произошел уже 27 января 1906 года в Петербурге, когда была взорвана харчевня «Тверь», где на средства Союза получали бесплатный чай и кушанье лишившиеся работы вследствие сокращений рабочие Невского судостроительного завода. Харчевня была излюбленным местом сбора рабочих-монархистов. Вечером 27 января, когда неизвестными злоумышленниками через окно и стеклянную дверь были брошены 2 бомбы, там было около 50 рабочих. На месте были убиты члены СРН – 40-летний В. Н. Королев и 18-летний А. В. Барабанов, много рабочих было ранено, из них 6 тяжело. Тяжело был ранен и рабочий-дружинник М. Принцев, который находился неподалеку и, услышав взрывы, бросился на помощь. Навстречу ему бежали несколько подозрительных типов, которые на требование остановиться начали стрелять. П. Ф. Булацель в «Русском знамени» в статье «Кровавое злодеяние» писал, что этот день «останется памятен в истории русского государства. До сих пор шайка негодяев, науськивавшая из-за угла убийц против министров, честно служивших Царю и Родине, уверяла, что революционеры ведут борьбу только против правительства. Теперь ясно, что война объявлена всему Русскому Народу. Русская кровь пролилась. Вызов Русскому Народу брошен».
В 1906–1907 годах многие видные деятели Союза пострадали от революционного террора. Среди жертв покушений оказались: руководитель Одесского отдела граф А. И. Коновницын, председатель Почаевского отдела, настоятель Почаевской лавры архимандрит Виталий (Максименко), почетный председатель Тифлисского патриотического общества священник Сергей Городцев, руководитель Симферопольского отдела Семен Гранкин, основатель общества «Двуглавый Орел» Г. И. Вишневский, один из организаторов Киевского отдела купец Ф. Постный и многие другие.
Но основными жертвами революционных убийц становились рабочие и крестьяне. Всего, по данным Павла Булацеля, приведенным в его книге «Борьба за правду», с февраля 1905-го по ноябрь 1906 года были убиты и тяжело ранены 32 706 человек простого народа, не считая представителей органов правопорядка, офицеров, чиновников, дворян и сановников. Многие из убитых были руководителями местных отделов Союза, активными участниками организации. Большое количество террористических актов проводилось на митингах, крестных ходах и шествиях, проводимых Союзом Русского Народа. Революционеры устраивали провокации, демонстративно ломали кресты, топтали их ногами, плевали на иконы, выкалывали глаза царю на портретах…
Итак, мы видим, что задолго до Октябрьской революции и Гражданской войны 1917–1920 годов в России уже шла псевдогражданская, а на деле – антирусская этническая война в виде взаимного террора. Наиболее яркие эпизоды этой псевдогражданской войны вошли в историю под псевдонимом «погромов».
Дело все в том, что революционное действие рождало противодействие огромной силы. Создавались даже чисто еврейские, но черносотенные организации, к примеру, в 1905 году в городе Петроков по инициативе местного раввина. А в 1906 году сразу два черносотенных союза были созданы евреями Белостока: Агудас иегудим (Союз евреев) и Агудим ахим (Братство). Их цель – борьба с демократами, с еврейским рабочим движением.
Однако в целом еврейство представляло собою, бесспорно, революционную антирусскую стихию. Таков исторический факт.
Естественно, что очаги компактного проживания революционных еврейских масс стали ареной их наиболее ожесточенных столкновений с русскими сторонниками традиций. Только (!) в октябре 1905 года такие вооруженные столкновения произошли в количестве 690 примерно в 660 городах, местечках и деревнях России[191]. Полыхал весь Юг и Юго-Запад России, вся территория бывшей черты оседлости. Большинство вооруженных столкновений произошло в Одесской и Киевской губерниях. При этом отряды «еврейской самообороны» (в их создании решающее участие принимал Владимир-Зеев Жаботинский) использовали не только имевшиеся в избытке револьверы и винтовки, но даже и пулеметы[192]. По общему мнению историков, среди погибших в этих кровопролитных стычках на евреев приходится менее половины, а всего не больше 1000 человек.
Столкновения, конечно, происходили не только на Юге. К примеру, в Томске многочисленная толпа загнала революционных манифестантов в здание театра, и когда оттуда раздались выстрелы, театр был подожжен. Столкновения произошли в Уфе, Саратове, Ростове-на-Дону. В Казани, где губернатор вовсе растерялся и обещал восставшим разоружить полицию и вывести войска из города, только сам народ подавил смуту. Такие же столкновения произошли в Ярославле и Полтаве, Шуе и Киеве и еще в сотнях городов.
Снова спрошу читателя: если это не война – русско-еврейская война, стихийная этническая война двух народов, – то что же? Еврейская революционная печать заклеймила волну народного гнева прозванием черносотенной. «Не черная сотня, а черные миллионы!» – справедливо возразил еще тогда публицист «Нового времени» А. А. Столыпин.
В самой власти в тот решающий момент нашлись верные долгу, решительные, все правильно понимающие люди. Такие, как полковник Георгий Мин, во главе Семеновского полка подавивший московский бунт в декабре 1905 года и впоследствии убитый за это эсеркой Коноплянниковой (автором термина «красный террор») четырьмя выстрелами в спину на глазах жены и детей. Или градоначальник Москвы Анатолий Рейнбот, впоследствии убитый взявшими власть большевиками. Или генерал Александр Меллер-Закомельский, который вначале подавил бунт в Севастополе, а затем с небольшим отрядом – всего 200 человек – подавил на всей Транссибирской магистрали революционеров, в то время овладевших было всей Сибирью и в одной только Чите имевших 30 тыс. винтовок.
Характерным грозным объявлением пришлось разразиться гомельскому полицмейстеру Хлебникову: «За мое 4-дневное пребывание было уже два раза покушение на мою жизнь через бросание бомб. Негодяи, бросившие бомбы, – евреи. Предупреждаю, что всякого еврея, принадлежащего к отбросам еврейского общества и называющего себя демократом, на пути моего следования по городу будут расстреливать на расстоянии 50-ти шагов от моего экипажа сопровождающие меня казаки».
Подобным ясным пониманием происходящего и надлежащей решимостью обладали далеко не все представители власти. А самое скверное в том, что верховная исполнительная власть – Кабинет министров – вмешалась в эту необъявленную войну не на стороне справедливости. Его глава Сергей Юльевич Витте, автор постыдного мира с Японией, добрый знакомый заокеанских банкиров (таких, как Якоб Шифф), идеолог т. н. французского займа, поставившего Россию перед необходимостью вхождения в Антанту, открыто встал на нерусскую сторону[193]. Женатый на еврейке, кровью и духом сроднившийся с евреями, как и наш герой Черчилль, зависящий от них материально, он не сочувствовал русским монархистам, не мог благоволить черносотенцам и писал о них так:
«Они ни по приемам своим, ни по лозунгам (цель оправдывает средство) не отличаются от крайних революционеров слева, они отличаются от них только тем, что революционеры слева – люди, сбившиеся с пути, но принципиально большею частью люди честные, истинные герои, за ложные идеи жертвующие всем, и своею жизнью, а черносотенцы преследуют в громадном большинстве случаев цели эгоистические, самые низкие, цели желудочные и карманные. Это типы лабазников и убийц из-за угла…