Заведывающий мобилизацией полковник Дроздовский
14 декабря 1919 года»[277].
И это в условиях, когда зачастую приходилось мобилизовать даже несовершеннолетних! Мобилизация и обеспечение армии (боеприпасами, питанием, обмундированием и фуражом) были главными проблемами у Деникина и Врангеля. Для сравнения вот приказ № 500 от 18 марта 1919 года Деникина (г. Екатеринодар): «Дальше этого терпеть нельзя. Города, деревни и станицы переполнены дезертирами и уклоняющимися от воинской повинности, в то время, когда армии истекают кровью в последней, может быть, борьбе. Коменданту главной квартиры и начальникам гарнизонов организовать проверку документов и облавы с целью истребить эту плесень. Одновременно организовать полевые суды, чтобы можно было разобрать дело и в случае обнаружения преступления без задержки предавать виновных смертной казни. Генерал-майор Деникин»[278].
И, однако, даже при такой нехватке людей евреев все же предпочитали в армию не забирать – чревато. В развитие данной темы была подготовлена интересная специальная телеграмма в Екатеринодар помощнику начальника Военного управления в штабе ВСЮР генерал-лейтенанту Вязьмитинову:
«Ввиду крайне вредного влияния запятая которое оказывают в войсках мобилизованные евреи запятая казалось бы крайне необходимым для пользы самой же армии освободить их от всякой службы заменив всех достигших призывного возраста запятая независимо от состояния здоровья выкупом хотя бы по 250 тысяч рублей за каждого точка Уплату в казну денег возложить на семьи лиц подлежащих мобилизации а в случае их несостоятельности на еврейское общество точка В случае неуплаты денег запятая сводить таковых евреев в рабочие роты и пользоваться ими для государственных работ точка В случае уклонения тире применять существующие законы точка О последующем прошу меня уведомить точка Одесса ««декабря 1919 НР Де<журный>ген<ерал>войск генмайор».
Текст отпечатан на машинке, а от руки сделана пояснительная надпись: «Проект телеграммы, не утвержденной начальником штаба ген-майором Чернавиным. Полковник (подпись неразборчива)»[279]. Телеграмма отправлена так и не была; в то время белые терпели жестокие поражения, и было им, возможно, совсем не до сбора выкупа и полушубков с недомобилизованных евреев. Однако приведенные документы ярко характеризуют сложившееся отношение белых армейских начальников к евреям как таковым.
Правду сказать, такое отношение к евреям Белая армия вполне унаследовала от царских времен, когда евреи даже в годы войны «не допускались на должности писарей, телеграфистов, мастеровых, чертежников, кондукторов, машинистов, мельников, оружейников, служащих инженерных войск, приемщиков вещевых складов, аптечных и ветеринарных фельдшеров, врачей и фельдшеров в западных военных округах, а также рядовых крепостных гарнизонов. Нетрудно заметить, что в евреях видели потенциальных изменников, саботажников и мошенников»[280]. В обязательных для изучения в военных училищах и академиях курсах военной географии и военной статистики евреи характеризовались как непатриотичные, алчные и эгоистичные, склонные к сепаратизму. Как сообщает Будницкий, в 1912 году среди высшего генералитета империи была распространена анкета «о служебных и нравственных качествах нижних чинов иудейского вероисповедания». Причем все пятьдесят опрошенных старших воинских начальников признали наличие евреев в рядах армии вредным. На доклад по данному поводу, поступивший от генерала от кавалерии Я. Г. Жилинского, министр В. А. Сухомлинов наложил 11 января 1913 года резолюцию: «Исходным пожеланием признаю совершенное удаление евреев из армии». Такого взгляда, подчеркивает Будницкий, придерживался и император Николай Второй[281].
Неудивительно в свете сказанного, что белогвардейцы отказывались мобилизовать евреев и выдавливали уже мобилизованных, даже офицеров (красные, как мы помним, поступали наоборот). Но это отношение было поистине всеобъемлющим и сказывалось в повседневном быту. В том числе в насилии, доходящем до погромов.
Белому командованию приходилось вмешиваться в ход дела. Так, Деникин, скажем, направил 29 сентября 1919 года в веерную рассылку по 17 адресам такого рода телеграмму: «Ко мне поступают сведения о насилиях, чинимых чинами армии над евреями точка требую принятия решительных мер к прекращению этого явления применяя суровые наказания к виновным точка Одесса 25/9 Деникин»[282].
Или вот, например, приказ командующего фронтом Екатеринославского направления (без указания места, даты и номера, подписал генерал от артиллерии В. А. Ирманов, замещавший Шкуро в Кубанском казачьем корпусе):
«В связи с поступающими сведениями о существующей травле еврейского населения и подстрекательстве темными антигосударственными элементами к грабежам и насилиям над евреями как в городе, так и на линии железной дороги, я, желая в корне пресечь различные национальные травли и розни и провести в жизнь декларацию Верховного Правителя Единой России Адмирала Колчака, Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России Генерала Деникина, Командующего Армией Генерала Май-Маевского и Командира III Корпуса генерала Шкуро о том, что нет ни правых, ни левых, ни эллина, ни иудея, а есть враги и друзья единой неделимой России, а также о том, что все равны перед законом, все получают одинаковую защиту, не считаясь с национальностью, приказываю коменданту города и командиру государственной стражи всех лиц, замеченных в натравливании одной национальности на другую, задерживать и препровождать в комендантское управление для предания суду»[283].
Можно вспомнить и приказ № 302 от 26 августа 1919 года главнокомандующего Добровольческой армией генерал-лейтенанта В. З. Май-Маевского, где говорилось: «Под мощной защитой армии всем гражданам без различия состояний, национальностей и вероисповедания должно быть обеспечено спокойное существование, должна быть обеспечена личная и имущественная неприкосновенность; даже и единичные случаи притеснения какого-либо класса населения, какой-либо национальности, например, евреев, не должны иметь место… Начальникам всех степеней принять настоящий приказ к строжайшему исполнению и руководству, привлекая к законной ответственности виновных в нарушении его».
И телеграмма Деникина, и приказы Ирманова и Май-Маевского были вызваны к жизни весьма страшными событиями. Ведь основные погромного рода происшествия ВСЮР приходятся именно на август-октябрь 1919 года, когда главное командование было еще у Деникина. (А всего зарегистрировано 296 погромов, учиненных добровольцами в 267 населенных пунктах, если верить Островскому[284], и в 105 пунктах, если верить Штифу[285].) Об этом свидетельствуют, в первую очередь, документы судебного отдела деникинского штаба Добровольческой армии, собранные в октябре 1919 года и хранящиеся в Российском государственном военном архиве.
Среди прочего там имеется «Сводка материалов. Приложение к записке о погромах и насилиях над еврейским населением» от 21 октября 1919 года (штабной входящий № 1010; саму «Записку» я пока не обнаружил)[286]. Здесь упомянуты погромы в Фастове, Черкассах («убито евреев, как полагают, свыше 100 человек… Казаки увезли свыше 100 еврейских девушек на табачную фабрику Зарицкого и там над ними издевались. Многие из них лежат в больницах, а некоторые умерли; среди этих жертв много гимназисток»), Смеле (убито до 30 евреев и изнасиловано несколько сот еврейских женщин), Корсуни (убито 16 евреев), Россаве (найдено свыше 40 еврейских трупов), Гребенке (7 убитых евреев), Мошнах, Воронцове-Городище, Степанцах, Кагарлыке (двое убитых; до уплаты выкупа евреев заставляли кричать «бей жидов, спасай Россию!»), Игнатовке (расстреляно свыше 30 человек, «изнасиловано много женщин, были даже случаи растления 14-ти и 10-тилетних девочек»), Дымере («было изнасиловано много женщин», «двух евреев убили насмерть»), Василькове («случаи изнасилования и растления насчитываются в огромном количестве»), Макарове (убита часть еврейской депутации), Нежине (убито до 40 евреев, «очень много случаев изнасилования при чем пострадали даже малолетние и старухи»), Боярках (убито до 30 евреев), Белой Церкви (до 40 евреев убито), пригородах Киева и т. д.
Там же имеются и отдельные донесения. В частности, небольшой, на две странички, текст «События в Фастове по сообщению Ив. Деревенского»[287]. Его автор (в «Словаре псевдонимов» Масанова не раскрыт) побывал на месте происшествия в течение двух дней в качестве корреспондента киевской газеты «Русь». Погром проходил с 9 по 15 сентября; сообщение сделано в Киеве 19 сентября, т. е. по свежим следам. Погром в Фастове начался после того, как белые выбили оттуда красных. Начали его казаки 2-й Терской пластунской бригады (почти все вышеупомянутые погромы также на их счету, за что в конце концов бригаду расформировали), «к которым в дальнейшем… примыкали отдельные солдаты из каких-то других воинских частей». Деревенский считает надуманным и ложным указание на радостную встречу евреями большевиков как на причину погрома. Но именно эти слухи, по его данным, спровоцировали «озлобление казаков». Обращают на себя внимание слова: «Есть указания на участие в погромах каких-то темных лиц, одетых в солдатскую форму. Этих последних некоторые из обывателей видели раньше и среди красноармейцев, и среди петлюровских войск». По-видимому, речь идет о профессиональных бандитах-погромщиках, примазывавшихся в своих целях к той или иной стороне. Рассказ о конкретных действиях погромщиков Деревенский итожит так: «Число убитых установить пока трудно, но похоронено до сих пор на кладбище 600 человек. Пострадавш