Позже против Врангеля, уже как главнокомандующего Русской армией (РА, такое знаковое название правомерно дал он своим войскам), устраивались заговоры. Кто это делал?
«Накануне два каких-то мичмана явились в расположение лейб-казачьего полка и пытались уговаривать казаков по возвращении моем в Севастополь арестовать меня, начальника штаба и некоторых других лиц, не сочувствующих будто бы возвращению на русский престол Царя…
Как я и ожидал, вся эта история оказалась глупым фарсом, однако за кулисами действовали большевистские агенты. В общих чертах дело представлялось следующим образом: еще зимою 1919 года среди группы молодых офицеров флота возникла мысль создать особый орден, долженствующий воспитывать среди офицерства высокие понятия о чести, воинском долге, традиции старых Императорских армии и флота, забытые в разрухе смутного времени. О существовании этого ордена я знал и даже видел его устав. Он ничего предосудительного в себе не заключал.
Однако за последнее время в состав членов этого общества сумел втереться некий Логвинский, еврей, настоящая фамилия которого была Пинхус. Пинхус-Логвинский был личностью весьма темной, с уголовным прошлым, в последние перед революцией дни замешанный в мошеннических проделках пресловутой комиссии генерала Батюшина. Ныне, по имеющимся сведениям, Логвинский являлся одним из агентов большевиков. Втершись в доверие молодежи, Логвинский подготовил весь этот недостойный фарс…
Я приказал призвать их всех к себе, пристыдил их и сказал, что ставлю крест на всю эту глупую историю. Вместо того чтобы бить баклуши в Севастополе и делать политику, они должны отправиться на фронт…
Пинхус-Логвинский был расстрелян»[308].
Большевики вообще вели очень активную работу в тылу армии белых, особенно в Крыму, партизанили, агитировали, разлагая солдатскую массу и проч. Этим, в частности, был вызван приказ Врангеля № 3052 от 29.04.1920 г.: «Безжалостно расстреливать всех комиссаров и других активных коммунистов» из числа военнопленных[309]. Но «большевики», «комиссары», «активные коммунисты» – понятия абстрактные. Кто же конкретно за ними стоял и всем этим занимался? Вот выразительный пример.
«Областной ревком работал и в городах, располагая огромными деньгами. В течение четырех месяцев ревком получил из Москвы через курьера еврея Рафаила Кургана один миллион «романовских», 10 тысяч фунтов стерлингов и на 40 миллионов золота в изделиях и бриллиантах.
В Симферополе, Севастополе, Ялте, Феодосии, Керчи и Евпатории образовались коммунистические комитеты, щедро снабжаемые деньгами. Между ними установилась живая связь курьерами.
2 августа в Ялте была обнаружена коммунистическая ячейка, имевшая в своем распоряжении типографский шрифт и поддерживавшая связь с «областкомом». В том же месяце в прифронтовой полосе были задержаны с мандатами областкома два «курьера», высланные с целью шпионажа. Почти одновременно на Перекопе был арестован советский «шпион-курьер» Симка Кессель, пробиравшийся из Крыма в Одессу.
Вскоре удалось добыть нити для наблюдения за лицами, стоявшими в самом центре обновленной организации областкома. В результате установленного наблюдения 21 августа был задержан чинами розыска пробиравшийся из леса в Севастополь Мордух Акодис, получивший от областкома задачу воссоздать севастопольский городской революционный комитет, на что он получил 16 тысяч рублей «романовских», оказавшихся при нем при аресте. Одновременно были арестованы в Симферополе проживавшие там по фальшивым паспортам Рафаил Курган («Фоля») и Наум Глатман, являвшиеся местными представителями областкома, в квартире которых было обнаружено 250 тысяч «романовских» рублей в обертках со штампом Московского народного банка, миллион денег главного командования, золотые вещи, бриллианты по казенной оценке на сумму 28 миллионов рублей, партийная переписка, денежные отчеты и отчеты по партийной работе революционного областного комитета в Крыму. В тот же день в Севастополе были арестованы Герш Гоцман и Осман Жиллер, причем у первого была обнаружена переписка и почти не бывшая в употреблении печать севастопольского революционного комитета, а у второго – переписка и три миллиона рублей партийных денег в разной валюте.
Материалы, добытые обысками у названных лиц, в связи с данными ими обширными и вполне откровенными показаниями, дали возможность выяснить полную картину всей работавшей в Крыму большевистской организации. В течение месяца число привлеченных к формальному дознанию превышало уже 150 человек. Организации в Крыму был нанесен сокрушительный удар»[310].
Читатель понимает, конечно, что в этих и многих подобных случаях за отдельными именами стоит главная тенденция, если не закон общественной жизни того времени, и вся этническая суть противостояния революции и контрреволюции видна как на ладони.
Не осталась скрытой от Врангеля и зловещая сущность деятельности такой малоисследованной организации, как Центросоюз, – сложившейся еще до революции международной организации, объединявшей потребительские общества и кооперативы, в которой заправляли евреи – «агенты мирового капитала». Неудивительно поэтому, что весной 1919 года только что созданный III Интернационал взял Центросоюз полностью под себя. Руководство Центросоюза гнездилось в Москве и было совершенно подконтрольно большевикам (в 1921 году «советский Центросоюз» вообще возглавил верный ленинец Леонид Красин), которые использовали этот инструмент для налаживания рабочих отношений и примирения со странами Антанты, действуя через коммерческий интерес. Уже в марте 1919 года потребительские кооперативы полностью контролируют систему распределения. Имея своей целью исключительно наживу, Центросоюз осуществлял гигантские торговые махинации поверх всяческих границ, в том числе коррумпируя чиновников и офицеров белых правительств, а также «союзников», служа зачастую проводником большевистского влияния и тайных операций ЧК. Гибкий и всепроникающий, Центросоюз действовал под маркой предпринимательства и на территории ВСЮР, подрывая основы белой экономики и порой даже срывая военные операции. Еврейские торгово-посреднические связи играли во всем этом важнейшую роль (невольно вспоминается знаменитое стихотворение Юрия Кузнецова «Маркитанты»). По данному поводу Врангель писал, например:
«В политике Европы тщетно было бы искать высших моральных побуждений. Этой политикой руководит исключительно нажива. Доказательств этому искать недалеко. Всего несколько дней назад на мое уведомление о том, что в целях прекращения подвоза в большевистские порты Черного моря военной контрабанды я вынужден поставить у советских портов мины, командующие союзными английским и французским флотами против этого протестовали, телеграфно уведомив меня, что эта мера излишня…»[311].
Еще бы! Они ведь уже нашли общий язык с торгашами, пропуская за мзду для Советов медикаменты, грузовые машины и проч., а от Советов – хлеб и т. д.
Итак, стоя во главе Белого движения, Петр Николаевич Врангель, конечно, знал правду, но не смел смотреть ей в глаза. Кажется, одних подобных фактов с лихвой хватило бы для того, чтобы сделать соответствующие организационные выводы. Однако вместо этого Врангель был вынужден пускаться в типичные чисто интеллигентские рассуждения, да еще и делать это публично, декларативно.
Дело в том, что антиеврейские (и, что греха таить, погромные) настроения уже настолько укоренились в белых массах, что вынудили Врангеля открыто вступить с ними в борьбу с целью «сохранить лицо» белогвардейского движения в целом. Ведь ему все время приходилось общаться с представителями иностранных миссий, выпрашивая у них поддержку оружием, продовольствием, а в идеале и участием в военных действиях (чего союзники в целом не допускали). Работая в архивах с приказами по ВСЮР и РА, я все время натыкался на щедрые раздачи русских орденов и медалей[312]представителям разных чинов иностранных войск, преимущественно англичанам, которых особенно важно было задобрить… И тут вдруг такой конфуз, такой скандал:
«В газете монархического направления «Русская Правда», издававшейся в Севастополе, появился целый ряд статей определенно погромного характера. Весьма дружественно к нашему делу расположенные представители: Америки – адмирал Мак-Колли и Франции – заменивший генерала Манжена майор Этьеван, – почти одновременно, один за другим, пришли ко мне с номерами газеты в руках и предупреждали меня о том неблагоприятном впечатлении, которое помещенные в газете статьи неминуемо произведут на общественное мнение в этих странах. Я тогда же отдал приказ, объявив вновь выговор, и закрыл газету»[313].
Этот суровый приказ № 3384 от 30.06.1920 г. сохранился, вот он:
«…Между тем натравливание одной части населения на другую все еще не прекращается, и чины правительственных учреждений в отдельных случаях не принимают должных мер для пресечения этого зла в корне. Передо мною номер газеты «Русская Правда» с рядом статей погромного характера.
1. Объявляю выговор Начальнику Военно-цензурного отдела полковнику Игнатьеву.
2. Старшего цензора полковника Власьева отрешаю от должности.
3. Газету закрыть.
Подписал: Главнокомандующий генерал Врангель
Скрепил: за начальника Штаба генерал-майор Трухачев»[314].
Показательная расправа, возможно, удовлетворила союзников, но, несомненно, вызвала раздражение у своих соратников. Так что Врангелю мало было объясниться с влиятельными иностранцами, своим-то тоже надо было что-то сказать во всеуслышанье по этому поводу. 5 июля в газете «Великая Россия» была помещена его беседа с представителем этой газеты Н. Н. Чебышёвым: