24, и это число превысило количество советских солдат, убитых в бою 25. На момент проведения Ванзейской конференции 20 января 1942 года, созванной для принятия «окончательного решения еврейского вопроса» во всей Европе, около 900 000 евреев уже погибли на Востоке 26. По достоверным данным, общее количество евреев, убитых айнзацгруппами в Советском Союзе, составляет 1,5 миллиона человек 27.
Массовые убийства начались с «проб и ошибок». Использование пулеметов для уничтожения большого количества евреев оказалось неудовлетворительным, поскольку многие жертвы умирали не сразу. Многим серьезно раненым людям приходилось наносить coup de grace[1] одному за другим, что оказалось травмирующим опытом для убийц. Поэтому в некоторых случаях офицеры, чьей работой было добивать раненых, использовали гранаты 28. В итоге установилась практика выстраивать евреев в линию, стоя или на коленях, рядом со рвом, спиной к их палачам, и расстреливать по одному. Вскоре процедура была «усовершенствована»: жертву заставляли спускаться в яму и ложиться на землю перед тем, как застрелить. Этот способ казни стал известен как «упаковка сардин»: когда евреев заставляли ложиться рядом и на тела убитых, яма становилась плотно набитой подобно содержимому консервных банок. «Sardinenpackung», видимо, был изобретен Фридрихом Еккельном, одним из четырех высших руководителей СС и полиции в России, который координировал деятельность айнзацгрупп 29. Их прозвали «первопроходцами процесса уничтожения» 30. Еккельн стал известен своей крайней жестокостью, но Гиммлер неоднократно поощрял его за преданность. Приговоренный к смерти рижским судом в конце войны, Еккельн был повешен 3 февраля 1946 года на глазах примерно четырех тысяч зрителей, пожелавших стать свидетелями этого акта возмездия 31.
Сначала массовые казни затронули только евреев-мужчин, которых убивали потому, что они были коммунистическими функционерами или предполагаемыми партизанами, диверсантами или просто членами «еврейско-большевистской системы», представляющей угрозу германскому господству. Однако очень скоро в отчетах стали упоминаться расстрелы еврейских женщин и детей. Переход к подобному всеобщему истреблению произошел в разных отрядах в разное время, и в роли катализатора этого процесса выступил Гиммлер 32. В его глазах, убийство детей было необходимо, чтобы они не смогли попытаться отомстить за убийство своих родителей, когда повзрослеют 33. В отчетах, представленных айнзацкомандой 3 айнзацгруппы A, указывалось, что в Рокишкисе (Литва) 15 и 16 августа 1941 года было убито около 3200 женщин и детей. С этого момента статистика убитых женщин и детей стала регулярно появляться в отчетах, и их число превышало количество убитых взрослых мужчин, поскольку те уже были мертвы к этому времени. Между 18 и 22 августа та же айнзацкоманда 3 расстреляла 466 еврейских мужчин, 440 женщин и 1020 детей; между 29 и 31 августа число погибших составило 582 еврейских мужчины, 1731 женщина и 1469 детей. Подобное соотношение преобладало и в Каунасе. Здесь 29 октября айнзацкоманда 3 отчиталась об убийстве 2007 еврейских мужчин, 2920 женщин и 4273 детей 34. Из 131 850 евреев, убитых айнзацкомандой 3 между 4 июля и 29 ноября, 67 % составили женщины и дети 35.
Убийство женщин и детей стало рутиной, что видно из заявления, сделанного членом айнзацкоманды 6 на послевоенном суде. Вальтер Хельфсготт утверждал, что он следил за тем, чтобы казни проводились гуманно и без применения жестокости. Когда его спросили, что это означает, он ответил: «Когда перед нами была еврейская женщина с младенцем на руках, сначала мы убивали женщину, а потом младенца» 36. Оказалось, что убийца не видел ничего предосудительного в убийстве еврейских женщин при условии, что им не приходилось видеть смерть своих детей.
Включение женщин и детей в программу уничтожения являлось результатом приказов, изданных Гиммлером и Гейдрихом, хотя точная формулировка этих приказов не известна. Командиры карательных отрядов считали, что они выражают намерения своего руководства и вели себя соответственно. Практические решения – когда, где и в каких масштабах сделать это и сохранить ли жизнь нескольким рабочим евреям с семьями – были предоставлены местным командирам СС, в сотрудничестве и координации с военной и гражданской администрацией 37. Командир айнзацгруппы A, офицер СС Вальтер Шталекер выражал сожаление, что германская гражданская администрация и вермахт, которым нужны были квалифицированные еврейские рабочие для срочных заданий, помешали ему убить всех евреев 38. Шталекер, который превратил айнзацгруппу A в самый смертоносный из четырех карательных отрядов, позднее был убит в столкновении с советскими партизанами.
Некоторые из этих убийств были названы «чисткой гетто от лишних евреев», поскольку именно так можно объяснить, почему к сентябрю 1941 года большинство убитых евреев в Литве – это старики, женщины и дети. Молодые мужчины уже погибли в предшествующие недели. Обитатели гетто классифицировались в соответствии с их способностью выполнять тяжелую работу, и во времена растущей нехватки продовольствия еврейские женщины и дети считались лишними ртами. Гиммлер также отвечал за планирование заселения немцев на вновь завоеванных восточных территориях. Поэтому, помимо удовлетворения его идеологических предпочтений, уничтожение должно было освободить место для немецких поселенцев 39.
В отчете из Вильнюса (Литва), датируемом 13 июля 1941 года, указывалось, что около «500 евреев и других диверсантов» ликвидировали ежедневно. «Работа всех отрядов развивалась удовлетворительно. Главным образом ликвидации, которые теперь осуществляются в широких масштабах и проводятся без осложнений» 40. Описание этих «ликвидаций», осуществленных айнзацкомандой 8 айнзацгруппы A, было составлено послевоенным германским судом:
Деревни или еврейские кварталы городов окружались. Больных и неспособных идти расстреливали прямо в их домах. Остальных уводили в центральный сборный пункт, откуда жертв вели строем или перевозили к месту казни – обычно это был заброшенный противотанковый ров или свежевырытая яма. Здесь они должны были сдать все ценные вещи и раздеться до нижнего белья. Сидя полуголыми на земле, зачастую в очень холодную погоду, они слышали выстрелы, убивающие их соседей. Когда приходил их черед, их заставляли спускаться в яму и ложиться лицом вниз поверх только что убитых жертв. Тех, кто шел слишком медленно, подталкивали прикладами или кнутами. Поначалу каждый слой мертвых тел покрывали тонкой прослойкой земли, но от этой практики скоро отказались, поскольку она занимала слишком много времени. Должно быть, необходимость наступать и ложиться на все еще теплые окровавленные трупы их родственников и соседей, отметил суд, производила особенно жуткое впечатление. Затем солдаты убивали евреев выстрелом в голову, и массовая могила засыпалась землей 41.
Офицеры айнзацгрупп знали, что практически ежедневное проведение казней могло оказать тяжелое психологическое воздействие на их людей, поэтому они шли на различные уловки, чтобы ограничить ущерб. Бремя убийства делили между как можно большим количеством людей, чтобы облегчить его для каждого из них. Некоторые офицеры прибегали к использованию военных расстрельных команд, стрелявших на расстоянии, что помогало свести к минимуму индивидуальную ответственность 42. Казни проводились посменно, и люди по очереди расстреливали и заряжали оружие. В одном подразделении решили, что убийство будут совершать сразу двое: один целился в голову жертвы, а другой – в грудь. Эта практика не согласовывалась с требованием «продуктивности» при проведении массовых расстрелов, но у нее было преимущество, она снижала ответственность за убийство 43.
Время от времени, особенно перед масштабными массовыми расстрелами, командиры произносили речи, оправдывающие убийства. Но зачастую этой поддержки было недостаточно. Учитывая, насколько ужасным и кровавым было массовое преступление, особенно когда речь шла о женщинах и детях, сформировалась практика выдавать стрелкам большое количество алкоголя. В состоянии опьянения палачи вели себя более жестоко, чем обычно, и часто не добивали тяжелораненых 44. Бесплатный алкоголь действительно помогал психологически успокоить убийц, но также отражался на точности выстрелов. Есть свидетельства евреев, которые были лишь ранены и смогли выбраться из ямы. Если невезучих беглецов ловили, их расстреливали на месте или снова вели к яме. Количество тяжелораненых, неспособных выбраться из-под мертвых жертв, а следовательно, погребенных заживо, мы никогда не узнаем. Согласно свидетельским показаниям на послевоенном суде раненые жертвы умоляли из ямы: «Пожалуйста, пристрелите!» или «Положите этому конец!» 45 Иногда евреев-мужчин заставляли рыть собственные могилы. Был случай, когда во время выполнения этого задания над ними насмехались, говоря: «Живее, Исидор! Скоро ты будешь со своим богом» 46.
Отчет о массовом расстреле поступил от немецкого инженера Германа Гребе, который 5 октября 1942 года стал свидетелем подобной бойни рядом с Дубно, местом старой еврейской общины на Украине. Этот отчет был представлен в качестве доказательства на Нюрнбергском суде над главными военными преступниками в 1945 году. Один из помощников Гребе рассказал ему о расстреле нескольких сотен евреев в трех больших ямах:
Менникес и я пошли прямо к ямам. Никто не остановил нас. Я услышал быструю автоматную очередь из-за одной из земляных насыпей. Люди, которые сошли с грузовиков – мужчины, женщины и дети всех возрастов, – должны были раздеться по приказу эсэсовца с хлыстом в руках. Они должны были складывать свою одежду в отдельные кучи: обувь, верхняя одежда и нижнее белье. Я видел груду обуви, в которой должно быть было восемьсот пар, огромные кучи одежды и нижнего белья. Без криков и слез эти люди раздевались, стояли семьями, целовались, прощались и ждали знака от другого эсэсовца, который стоял рядом с ямой, также с хлыстом в руке.