– Она очень мила, – заметил Пуаккар, не отрывая взгляда от фигуры, которой собрался сделать ход, – и приходила насчет своего наследства. А человек, что явился вместе с ней, – нахал.
– Вы подслушивали у двери, – обвиняющим тоном заявил Леон.
– Просто я читаю местные газеты и знаю: мистер Роос Малан умер нищим… Во всяком случае, того, что после него осталось, недостаточно, чтобы удовлетворить налогового инспектора, – продолжал Пуаккар, объявив шах королю Манфреда. – Оба они были ужасными скрягами, обладали несметными богатствами, и Сомерсет-Хаус[13] не давал обоим покоя.
– Вполне естественно, – подхватил Джордж Манфред, – что она обратилась к вам, дабы вернуть свою собственность. А чего хотел тот мужчина? – Он откинулся на спинку кресла и вздохнул. – Мы до ужаса порядочные, не правда ли? А ведь каких-нибудь пятнадцать лет назад все было бы очень легко. Я знаю массу способов заставить Корнелия поделиться.
– А мне известен всего один, – с достоинством заявил Леон. – Если все мои теории и взгляды верны – а я не представляю, почему бы им не быть таковыми, – то мистер Дрейк вернет украденное.
– Мистер кто? – Пуаккар, подняв голову, нахмурился.
– Мистер Дрейк, – беззаботно отозвался Леон, – мой старый враг. Последние десять лет мы с ним на ножах. Ему известна моя самая сокровенная тайна, и я живу в постоянном страхе перед ним и потому подумываю о том, чтобы навсегда устранить мистера Дрейка из той сферы деятельности, в коей он ныне подвизается.
Джордж задумчиво уставился на Гонсалеса, но вдруг лицо его просветлело.
– Кажется, я знаю, кто таков этот ваш загадочный мистер Дрейк. Мы ведь уже пользовались его услугами ранее, не так ли?
– Пользовались, – оживленно согласился Леон. – Однако на сей раз он подохнет как собака!
– А кто такой этот Джонс? – осведомился Пуаккар. – Я видел его в Олд-Бэйли[14], и у него замашки сидельца из Дартмура[15]. Вы должны его помнить, Джордж: неприятное дело, лет восемь-десять назад. Крайне неподходящий компаньон для красавицы Леоноры.
На следующее утро авто доставило Леона в знаменитый торговый городок, расположенный в десяти милях от фермы мистера Малана. Здесь он разыскал местного налогового инспектора, с коим имел обстоятельную беседу, подкрепленную кратким письмом с предоставлением полномочий, подписанным Леонорой по его настоянию. Забитый служащий охотно и даже с некоторой торопливой опаской предоставил Гонсалесу все сведения, которые тот желал получить.
– Эти люди доставили мне массу хлопот. Нам известен их основной доход, ежеквартально поступающий к ним из Южной Африки, но ведь у них полно и прочих интересов в этой стране, и отследить их мы не можем. Мы знаем, что у них есть привычка получать денежные средства наличными. Оба мужчины наверняка долгие годы обманывали Департамент налогов и сборов, между тем у нас не было против них никаких улик или доказательств. Если мистер Малан и ведет бухгалтерские книги, то хорошенько прячет их от посторонних глаз! Несколько месяцев назад мы приставили к Корнелию детектива, чтобы проследить за ним, и обнаружили его тайник. Он находится в полузатопленном колодце у него в саду, на глубине двадцати футов.
Леон кивнул.
– Колодец представляет собой вырубленную в скальной породе комнату со стальной дверью. Совсем как в сказке, не правда ли? Эта комната – одна из тех, где, по легенде, якобы скрывался Карл II, и о ее существовании было известно на протяжении нескольких веков. Корнелий установил в ней сейфовую дверь, а поскольку колодец расположен прямо у него под окнами, он прикрыл его люком. Более того, так как колодец не виден с дороги, то являет собой убежище куда надежнее, чем любой тайник в доме.
– Тогда почему вы не обыщете эту секретную комнату? – осведомился Леон.
Инспектор лишь покачал головой в ответ.
– У нас нет такой власти – получить ордер на обыск просто невероятно трудно, и наш департамент, если только речь не идет о расследовании уголовного преступления, никогда не обращался за подобным разрешением.
На лице Леона появилась широкая улыбка.
– Его добудет вам мистер Дрейк, – обронил он загадочную фразу.
Озадаченный чиновник недоуменно нахмурился.
– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
– Вы получите и еще кое-что сверх того, – добавил таинственности Гонсалес.
Когда Леон уже шагал по грязной проселочной дороге, до него вдруг донеслись голоса, один – глубокий и басовитый, второй – высокий и пронзительный, но слов он разобрать не мог, как ни старался. Обогнув запущенные заросли кустов, Гонсалес увидел двоих мужчин: здоровяка Корнелия и коротышку с крысиным личиком, мистера Джонса, который буквально побелел от гнева.
– Я все равно тебя достану, чертов голландский вор! – пронзительно орал тот. – Грабишь бедную сироту и полагаешь, что тебе все сойдет с рук? Я этого так не оставлю!
То, что высказал ему в ответ Корнелий, осталось непонятым, поскольку в запале он перешел на африкаанс, который не зря считается одним из самых выразительных языков в плане бранной лексики. Завидев Леона, он тут же направился к нему.
– Эй, детектив! Уберите отсюда этого человека. Он вор, тюремная крыса. Мой брат дал ему работу, поскольку найти другой он не мог.
Тонкие губы мистера Джонса искривились в злобной усмешке.
– Хороша работа, нечего сказать! Ночлег на сене в конюшне, а жратва такая, что от нее отказались бы даже в Дартмуре… Хотя насчет Дартмура судить не возьмусь, – поспешно добавил он. – Все, что говорит этот человек, – наглая ложь. Вор – он; это он забрал деньги из сейфа старины Рооса…
– А ты заявляешься ко мне и требуешь: «Отдай мне десять тысяч, и я скажу Леоноре, чтобы она забыла об остальном», да? – прорычал Корнелий.
Леон понял, что сейчас не самый подходящий момент для упоминания мистера Дрейка. Придется немного подождать. Он извинился за то, что пришел не вовремя, и вместе с Джонсом направился обратно к дороге.
– Не обращайте внимания на то, что он там наговорил, мистер. Имею в виду его грязные намеки, будто я пытаюсь обхитрить Леонору. Она хорошая девочка и доверяет мне; честное слово, я намерен поступить с ней по справедливости… Старый Роос заставлял ее вести истинно собачий образ жизни.
Леон спросил себя, какой же образ жизни уготовил Леоноре Малан этот бывший заключенный, но потом успокоился, напомнив себе: в любом случае подобная связь ей не грозит.
– А когда он говорит, что я чалился в тюряге… – вновь начал Джонс.
– Я могу избавить вас от ненужного беспокойства, – перебил его Леон. – Я присутствовал при том, как вам выносили приговор. – Он назвал статью, и его собеседник сначала покраснел, а потом побелел. – А теперь катитесь в свой Лондон, и предупреждаю – не вздумайте приближаться к мисс Леоноре Малан. Иначе у вас будут крупные неприятности.
Джонс открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, однако потом передумал и быстро заковылял по дороге. А Леон задумал вернуться на ферму, чтобы поведать историю мистера Дрейка тем же вечером, хотя и немного погодя.
Было около девяти часов, когда Гонсалес добрался до фермы мистера Корнелия Малана. Вокруг было уже темно, хоть глаз выколи; шел мокрый снег с дождем, а дом не внушал надежды на тепло и уют, поскольку в темных окнах не видно было ни огонька. Он несколько раз постучал, но ответа так и не последовало. И вдруг Леон услышал чье-то тяжелое дыхание: кто-то приближался к нему в темноте, и он резко обернулся на звук.
– Мистер Корнелий Малан? – осведомился Гонсалес и услышал сначала, как некто чертыхнулся и спросил в ответ:
– Кто здесь?
– Старый друг, – холодно отозвался Леон, и хотя Корнелий не мог видеть его лица, наверняка должен был узнать его.
– Что вам нужно? – в голосе прорезались визгливые нотки страха.
– Мне надо повидать вас. По весьма важному делу, – сказал Леон.
Фермер протиснулся мимо него, отпер дверь и первым вошел в темноту. Леон подождал на пороге, пока не разглядел внутри желтый огонек свечи, а затем услышал стеклянный звон снимаемого лампового стекла.
Комната оказалась просторной и пустой. В очаге дотлевали угли, тем не менее она явно служила фермеру одновременно гостиной и спальней, поскольку в одном углу виднелась неприбранная кровать. В центре стоял голый стол из сосновых досок, за который без приглашения и присел Леон. По другую сторону от него остановился хозяин, неприветливо и хмуро глядя на незваного гостя; лицо его побледнело и осунулось.
– Что вам нужно? – повторил он.
– Я насчет Джона Дрейка, – неторопливо заговорил Гонсалес. – Он мой старый враг; до сих пор мы с ним гонялись друг за другом по трем континентам и только сегодня, впервые за десять лет, встретились лицом к лицу.
Его собеседник явно озадачился.
– И какое отношение это имеет ко мне?
Леон пожал плечами.
– Я убил его сегодня ночью.
У фермера от изумления отвисла челюсть.
– Убили его? – словно не веря своим ушам переспросил он.
Леон кивнул.
– Я проткнул его длинным ножом, – с каким-то даже наслаждением признался Гонсалес. – Скорее всего, вы слышали о «Троих Благочестивых»: они не чураются подобных вещей. А его тело я спрятал на вашей ферме. Впервые в жизни у меня возникло ощущение, что я поступил несправедливо, и потому намерен передать себя в руки полиции.
Корнелий во все глаза смотрел на него.
– На моей ферме? – тупо переспросил он. – И куда же вы подевали труп?
На лице Леона не дрогнул ни один мускул.
– Я сбросил его в колодец.
– Это ложь! – взорвался хозяин. – Вы просто не смогли бы открыть крышку!
В ответ Леон лишь передернул плечами.
– Вам придется рассказать об этом полиции. Во всяком случае, от меня они узнают, что я сбросил труп в колодец. На дне обнаружил дверь, которую отпер отмычкой, и теперь за ней покоится моя несчастная жертва.